Дочь Гингемы (иллюстр. М. Мисуно) - Сухинов Сергей Стефанович - Страница 20

• Предыдущая
• 20/40
• Следующая

Глаза Людушки зажглись недобрым огнем.

— Хотел, да еще как! — хрипло ответил он. — Только дойти не мог, уж больно до Сосенок далеко… Ладно, скажу. Иди по дороге из желтого кирпича до большого оврага, а затем поворачивай налево. Выйдешь из леса и шагай прямо на север по холмистой равнине. Через день дойдешь до большой каменной стены без начала и конца. За ней-то и находятся Сосенки. Не знаю уж, как эта деревушка туда попала, но на прежнем месте ее нет, это точно. Один старый ворон так и сказал: однажды утром деревня поднялась с места и ушла по равнине к Лесу призраков.

— А ты не обманываешь? — с подозрением спросил Нарк, вспрыгнув на подоконник.

— Ну что вы! — обиделся людоед. — Даю самое честное-пречестное слово!

Корина рассмеялась и махнула рукой.

— У тебя все слова честные-пречестные, обманщик, — сказала она. — Ладно, постой там, во рву, до утра и подумай, как жить дальше. Мы с Нарком отдохнем в твоем замке. Только не вздумай сбежать: волк тебя и под землей найдет.

Людушка понурился, и Корине ответили дружным кваканьем лягушки.

Ранним утром Корину разбудил Нарк. Волк всю ночь просидел возле девушки, не смыкая глаз. В животе у него бурчало от голода, но Нарк не рискнул сбегать в лес даже на полчаса, чтобы поймать зайца или куропатку себе на ужин.

— Подымайся, хозяйка, — сказал он, теребя Корину за рукав. — Надо уходить из этого гнилого замка. Того и гляди, либо крыша рухнет, либо пол провалится.

— Ничего не провалится, — зевая, ответила Корина и неохотно слезла с огромного дивана. — Это только видимость, что все здесь держится на одном честном слове. Ох и хитрущий этот Людушка! Кстати, как он себя чувствует во рву?

Корина подошла к окну и выглянула наружу. Было туманное, прохладное утро. Солнце еще не поднялось из-за высокой стены деревьев, окружавших замок, и потому вокруг царил серый сумрак.

Людушка с понурым видом стоял, как и вчера вечером, по колени в болотистой жиже. От нечего делать он срывал лилии и, обрывая лепестки, гадал:

— Съест, не съест, заколдует, не заколдует, превратит в лягушку, не превратит…

— Превращу в ужа, если опять обманешь, — рассмеялась Корина, глядя на жалкого людоеда. — Может быть, Сосенки находятся не за каменной стеной, а где-нибудь на полянке в лесу, а?

— Даю честное-пречестное слово! — обиженно воскликнул Людушка. — Не веришь, спроси Гая. Он живет в дупле дуба, милях в пяти отсюда. Ворон сам мне рассказывал про Сосенки, да так чудно, что я поначалу не поверил. Нет, ты поговори с Гаем, а потом обзывай меня обманщиком и другими обидными прозвищами. И за что? Только за то, что я хотел вчера тебя съесть. Просто смешно, честное слово!

— Ладно, ладно, посмотрим, — усмехнулась Корина. — Так где мне искать твоего знакомого ворона?

Людушка очень подробно рассказал, как пройти на поляну к старому дубу. При этом он отмахивался от тучи налетевших комаров и шумно чесался.

— Хорошо, можешь вылезать из рва, — снисходительно разрешила Корина. — Но в следующий раз подумай, прежде чем нападать с ножом и вилкой на какого-нибудь Жевуна или Мигуна. А вдруг он тоже окажется волшебником?

Людушка со страдальческим видом прижал руки к груди.

— Честное-пречестное слово, с сегодняшнего дня перехожу на одни пирожки да фрукты! — пылко сказал он. — Я даже ночью стишок сочинил об этом:

— Смотри у меня! — сурово погрозила ему пальцем Корина.

Наскоро перекусив фруктами, она вместе с Нарком вышла из замка и направилась к дороге из желтого кирпича. Волк заметно приободрился, покинув логово людоеда. Он ненадолго сбегал в чащу и вскоре вернулся, облизываясь с довольным видом. Друзья прошли по дороге из желтого кирпича несколько миль, пока не оказались у развилки. Налево, в редкий осинник, уходила проселочная дорога. Она была давно заброшенной и густо заросла травой.

Волк насторожился. Принюхавшись, он сказал:

— Что-то я не чую запаха Жевунов. Вдруг этот мерзкий людоед заманил нас в какое-нибудь болото, а то и куда похуже?

Корина огляделась и заметила в траве полусгнившую табличку. Девушка подняла дощечку и прочитала полустершуюся надпись: «Сосенки». И друзья без колебаний зашагали по проселку.

Пройдя мили три, они очутились на опушке леса. Впереди расстилалась большая равнина. Ее пересекали странные борозды — как будто по земле до самого горизонта прошлись несколько десятков плугов.

— А где же деревня? — удивленно спросила Корина, озираясь.

Деревни не было, но следы от нее остались: дорожки, части оград, колодцы…

— Пожар здесь, что ли, был? — недоуменно пробормотал Нарк, принюхиваясь. — Чем-то затхлым пахнет… фу, чем-то неживым…

Осмотревшись, девушка заметила на опушке большой дуб. Возле широкого дупла на корявой ветви сидел ворон и настороженно наблюдал за нежданными гостями.

Корина и волк подошли к дубу, и девушка помахала птице рукой.

— Здравствуй. Тебя зовут Гай, верно?

— Может, и так. А может, и нет, — после долгой паузы ответил ворон.

Нарк даже подпрыгнул от возмущения.

— Эй, ты, чучело в перьях, разговаривай с хозяйкой вежливо! — рявкнул он, выразительно щелкнув зубами. — Мы ищем Сосенки — деревня здесь такая когда-то была.

— Что ж, ищите на здоровье, — спокойно ответил ворон и направился к дуплу, чуть раскачиваясь на ходу.

Корина нахмурилась и зло топнула ногой.

— Стой, наглая птица! — крикнула она. — Иначе я сожгу тебя вместе с дубом!

Ворон обернулся и внимательно посмотрел на девушку.

— Выходит, ты волшебница Корина? — каркнул он. — Слыхал, слыхал про тебя от сорок, всякое слыхал: плохое и хорошее. Если эти балаболки не врут, то ты действительно можешь сжечь старый дуб и меня заодно. Но ты ведь не за этим сюда пришла?

Корина с трудом взяла себя в руки и натянуто улыбнулась.

— Верно, не за этим, — сказала она. — Говорят, на этой опушке находилась родная деревня Железного Дровосека. А еще я слышала, что у него здесь осталась невеста.

• Предыдущая
• 20/40
• Следующая