Лунное наваждение - Грегори Джил - Страница 33
- Предыдущая
- 33/72
- Следующая
Анемон опять подошла к кровати и склонилась над своим пациентом. Стивен слегка пошевелился, но не проснулся. Бедный, как же он, должно быть, устал! Собрав все медикаменты, которыми пользовалась ночью, девушка аккуратно уложила их обратно в тиковую шкатулку, потом отнесла ее к письменному столу и осторожно поставила в выдвижной ящик.
Тут на глаза ей снова попалось письмо Генри Марсье. На этот раз она взяла его в руки с живым интересом. Бросив взгляд на кровать и убедившись, что Стивен спит, девушка задумчиво закусила губу. Решение было принято быстро. Конечно, нехорошо пользоваться беспомощностью больного, но она имела гораздо больше прав на это письмо, чем он: она ведь первая добралась до него в доме Пелхама и давно бы уже прочла, не помешай ей внезапно вошедший Стивен.
Более того, если бы она выиграла в пикет, Стивену все равно пришлось бы отдать ей это письмо – он поставил его на кон. Стивен не стал бы так рисковать, если бы действительно не хотел его показывать.
Анемон уселась за письменный стол и в нетерпении развернула лист бумаги.
Как она и предполагала, письмо было зашифровано. Несколько мгновений Анемон молча разглядывала его, потом взяла лист чистой бумаги, перо Стивена и принялась экспериментировать с различными символами. Вскоре начала проглядывать некая система. Девушку охватило знакомое волнение. Она кропотливо переносила послание на чистый лист, заменяя кодированные знаки буквами. В удивительно короткий срок все письмо было расшифровано. Перед ней лежал безупречный французский текст секретного сообщения. Анемон с растущей тревогой пробежала его глазами – раз, потом другой, – легко переводя с французского на английский.
«Мой дорогой лорд Пелхам! – приветствовал Марсье графа. – Этим письмом хочу предостеречь вас, чтобы вы никому ни единым словом не обмолвились о том плане, который я так глупо выболтал вам в минуту легкомыслия. Забудьте о том, что вы от меня слышали! Я получил ваше письмо с просьбой подробнее изложить ситуацию в Новом Орлеане и хочу дать вам совет: выбросьте из головы всякие мысли об этом заговоре! Сам Л’Ариньи по кличке Паук принимает в нем участие, а вы понимаете, что это значит. Будет лучше для нас обоих, милорд, если мы забудем об этом, ибо последствия для наших стран и для Америки могут быть самыми плачевными. Я содрогаюсь при мысли о том, что мы можем – словом или делом – ускорить те события, которые замышляют Де Воба и Л’Ариньи. Будем надеяться, что их план потерпит крах, но умоляю вас не вмешиваться. Во всяком случае, я не желаю быть втянутым в подобное злодейство. Если вы уже рассказали об этом хоть одной живой душе, – милорд, сделайте все возможное, чтобы исправить свою ошибку! Отрицайте все! Если вы не хотите, чтобы Паук обратил на вас свой черный глаз и сплел вокруг вас и ваших близких смертельную паутину. Забудьте мои глупые слова, выбросьте их из головы, и пусть с ваших уст не сорвется даже намек о замысле Де Воба! И молите Бога, милорд, чтобы у него ничего не вышло, потому что в противном случае наши государства – нет, весь мир! – будут ввергнуты в пучину многолетних войн и разрушений.
М.».
Несколько мгновений Анемон сидела, размышляя над предостережениями Марсье. В письме звучали почти истерические нотки, и если бы она не знала этого человека, то могла подумать, что он паникует понапрасну. Но Генри Марсье был хитрым, опытным агентом, а таких людей не просто напугать. К тому же и Марсье, и Снид, и сам граф Пелхам – все они были убиты вслед за тем, как письмо доставили по назначению, и это обстоятельство делало страхи Марсье более чем реальными. Из-за этого письма, которое весьма смутно описывало готовящийся заговор, убили троих человек. Кому-то очень хотелось уничтожить даже малейшее упоминание о предполагавшихся событиях в Новом Орлеане.
Анемон сложила листок с расшифрованным посланием в маленький квадратик и сунула его в карман брюк. «Ох, папа! – подумала она с тревогой. – В какую же историю ты попал?»
Но ее размышления прервал низкий голос Стивена:
– Ну и кто же этот Паук? Есть какие-то соображения?
Быстро взглянув на кровать, девушка со смешанным чувством облегчения и страха увидела, что ее пациент сидит в постели, прислонившись к медной спинке, и внимательно смотрит на нее. Анемон оставила оригинал письма на столе и подошла к нему. Щеки ее пылали.
– Доброе утро. Я так рада, что ты проснулся! Как себя чувствуешь? Рана не беспокоит?
Когда Стивен поднимался в постели, одеяла сползли с его плеч, и теперь он сидел перед ней обнаженный до пояса, с аккуратной белой повязкой, которую Анемон с таким старанием наложила на его рану. Сегодня она не заметила у него следов лихорадки, усталости или боли. Он выглядел на удивление бодрым и здоровым. Его ярко-синие глаза в упор смотрели на девушку, а белизна бинтов резко оттеняла бронзовый загар кожи. Стивен небрежно положил руку на колено, и от этого легкого движения заиграли мускулы на его груди.
– Я почти не чувствую раны, – медленно проговорил он, не спуская глаз с лица Анемон. – Это ты ее забинтовала?
– Да. Слава Богу, все это время ты спал. Ох, Стивен! – Она присела на край кровати и внезапно взяла его за руку. – Я так рада, что все обошлось! Это было так ужасно! Конечно, я знала, что рана не смертельна, но всегда следует опасаться осложнений. А ты был так измучен – я уже боялась, что…
– Анемон! – перебил он и схватил обе ее руки. – Хватит стрекотать, как сорока! – Она удивленно посмотрела на него. – Расслабься, моя крошка. Я не сержусь на тебя из-за этого письма.
– В самом деле? – спросила Анемон, склонив голову набок, и посмотрела на него с радостным восторгом.
Стивен усмехнулся и привлек девушку к своей груди. Она была так прелестна!
– Нет, не сержусь. На твоем месте я сделал бы то же самое. Это часть нашей работы, не так ли? Однако, – он оглядел ее женственную фигурку, облаченную в шелковую рубашку и брюки, – сейчас меня не волнуют литературные упражнения Марсье. Что за костюм на тебе? – Он покрутил в пальцах мелкие пуговицы рубашки, застегнутые у нее на груди. – Ты не только воруешь у меня секретные письма, но еще и берешь без спросу мои вещи. Я вижу, ты очень опасный человек. С тобой надо держать ухо востро, дорогая!
– Совершенно верно, – согласилась она, со смехом поймав его проворные пальцы, – это будет тебе наукой. Впредь не теряй дееспособности! Пока ты лежишь беспомощный, я способна на любые коварные действия.
Стивен внимательно посмотрел на нее:
– Кстати, о коварных действиях. Я заметил, что кто-то раздел меня, пока я был, как ты выразилась, недееспособным. Не ты ли это сделала, моя благонравная малышка?
Щеки девушки залились пунцовым румянцем. Стивен запрокинул голову и громко расхохотался.
– Я не смотрела на тебя! – возмущенно вскричала Анемон и покраснела еще больше. – Ну смотрела, но не разглядывала! Кто-то же должен был тебя раздеть, чтобы промыть и забинтовать рану! Уильям Таттл был занят… Стивен!
Стивен приник губами к губам девушки, прервав дальнейшие объяснения, и поцеловал ее так глубоко и пылко, что Анемон почувствовала, как в ней вспыхнула ответная страсть. Его дразнящие губы дарили сладкое, головокружительное наслаждение. Отдавшись во власть этого упоительного поцелуя, она обвила шею Стивена нежными руками и закрыла глаза. Спустя довольно много времени они оторвались друг от друга, но она так и осталась в его объятиях и открыла глаза лишь тогда, когда он начал расстегивать пуговицы на ее груди.
Стивен спустил шелковую рубашку с плеча девушки, но она схватила его за руку и удержала.
– Я вижу, тебе и дела нет до твоей раны, – ласково сказала она. – Нет, Стивен, ты должен отдыхать.
Он вновь попытался ее обнять, но она вывернулась из его рук и спустила ноги на пол.
Стивен многозначительно посмотрел на нее.
– Я не хочу отдыхать, – медленно произнес он, и Анемон ощутила внезапный жар в крови. – Иди сюда, Анемон.
Девушка покачала головой. Будучи осторожной по натуре, она считала, что их отношения развиваются слишком стремительно. Ей требовалось время, чтобы разобраться в тех мимолетных эмоциях, которые он в ней воспламенял. В долгие часы шторма, сидя одна у себя в каюте, Анемон много размышляла и пришла к выводу, что надо действовать неторопливо и осмотрительно, стараясь обуздать порывы сердца. Но сейчас, в присутствии Стивена Берка – снова здорового, энергичного и властного, – ее решимость стала таять на глазах.
- Предыдущая
- 33/72
- Следующая
