Выбери любимый жанр

Вечный колокол - Денисова Ольга - Страница 25


Изменить размер шрифта:

25

— Я же буду с Белояром, — улыбнулся Млад, — никто не посмеет тронуть волхвов. Не бойся.

Ему было необыкновенно приятно, что она боится за него, и так горячо его защищает. Он даже поверил ненадолго, что на самом деле значит для нее гораздо больше, чем ему кажется.

— Жаль, женщин не пускают на вече… А то бы я поехала с тобой.

— Зачем? — удивился Млад.

— Посмотрела бы на тебя… на вече… — ответила Дана с загадочной полуулыбкой, и он в который раз не понял, что она имеет в виду.

8. Князь Новгородский. Ночь перед вечем

В день гадания, ближе к закату, юный князь Волот Борисович пожелал выехать в детинец, к посаднику. Тысяцкий Ивор Черепанов зашел доложить о событиях в Новгороде и поставить князя в известность о том, что дружина поднята и стоит у стен детинца, охраняя порядок, но Волот его перебил, объявив о желании выехать в Новгород.

— Ну куда тебе ехать, княжич! — тысяцкий снисходительно махнул рукой, — без тебя командиров хватит! Будешь путаться под ногами!

Волот давно привык к тому, что Ивор ни во что не ставит своего ученика, он и не обижался на учителя, но в этот раз слова тысяцкого резанули его, словно кривой татарский нож. Волот сузил глаза и чуть откинул голову.

— Я не княжич, Ивор. Я князь. И не только князь по рождению — я князь Новгородский, так постановило вече! А ты забываешь об этом на каждом шагу.

— Не рано ли ты показываешь зубы, парень? Не рано ли думаешь о власти? — тысяцкий тоже сузил глаза и посмотрел на Волота сверху вниз.

— Если я не буду думать о власти, о ней подумаешь ты, — Волот посмотрел в глаза Черепанову и вспомнил слова доктора о силе, которую питает в нем вся русская земля, — ты считаешь, я не понимаю, почему Новгород призвал на княжение меня?

— Ты — символ для новгородцев, кровь и плоть Бориса! И не более!

— Пока — не более. А призвали меня для того, чтоб такие как ты могли рвать Новгород на части и набивать свою мошну, не опасаясь княжьего гнева!

— Осторожней, княжич… — недобро усмехнулся Ивор, — за такие слова воина я бы вызвал на поединок…

— Я не княжич, я князь! Любой воин из дружины примет вместо меня твой вызов, чтоб ты не унизил себя поединком с отроком. Не боишься?

— Ты князь только потому, что умер твой отец. И я бы на твоем месте не стал этим кичиться, — тысяцкий сказал это примирительно и назидательно, как учитель ученику.

— К сожалению, это действительно так. Я князь, потому что умер мой отец. И кроме меня княжить больше некому! Чем дольше я остаюсь для вас не князем, а княжичем, тем лучше для всех вас! Не спорь со мной, я еду в Новгород. Я поеду верхом, подготовь десяток дружинников для сопровождения. И не отроков, как в пошлый раз! Я еду не на охоту и не на потеху!

Черепанов вышел вон, качая головой так, словно Волот на самом деле собирался потешиться в кругу друзей, и в самую неподходящую минуту озадачил тысяцкого своими детскими играми.

Новгород шумел: по всему городу шли стихийные уличанские веча, больше похожие на сходки перед бунтом. Волот нарочно проехал через весь город, прислушиваясь к тому, о чем говорят горожане. На Неревском конце, возле капища, Сова Осмолов кричал о войне, о несостоятельности посадника, о силе новгородского войска и поддержке Пскова и Москвы. Но не успел он договорить, с торговой стороны подошла толпа с житьими людьми во главе, и вскоре кончанское вече превратилось в заурядную потасовку. Торговая сторона войны не хотела, но Волот не успел вернуться к детинцу, когда на Ярославовом дворище вспыхнул пожар: громили татарское торговое посольство и восточные лавки на торге. Купцы, чьи лавки стояли неподалеку, подняли на защиту своего добра всю гильдию, а на помощь немецкому двору, под окнами которого занимался огонь, людей привел Чернота Свиблов.

Волот пустил коня на торговую сторону, прямо по льду: он не знал, что делать и за кого стоять, но мальчишеское любопытство пересилило благоразумие. Бабьи вопли неслись со стороны пожара, кричали мужчины, кто-то тушил огонь, кто-то мешал пожарным. От противоположного берега отделилась ватага простолюдинов с топорами, и вскоре князь заметил, что они гонят впереди себя человека маленького роста — раздетого и босого. Человечек высоко задирал колени, словно заяц, прыгая через глубокий снег, петлял, выбирая дорогу получше, а, выскочив на санный путь, понесся вперед во весь дух, наперерез князю. Мужики ломились за ним, как медведи через бурелом, перепахивая сугробы, улюлюкали и свистели.

— Не уйдешь, татарское отродье! — взревел тот, что бежал впереди.

И тогда Волот увидел, что человечек маленького роста — просто мальчишка, татарчонок, лет, наверное, десяти. Он пустил коня в галоп, перерезая дорогу преследователям, и кивнул дружинникам, чтоб изловили ребенка.

Хмельные, разгоряченные ватажники замерли, когда Волот выехал им навстречу и поднял руку вверх.

— Новгородцы теперь воюют с детьми? — возмущенно выкрикнул он, — новгородцы теперь бьются ватагой против одного? Хорошо, что мой отец не видит этого…

Мужики пристыжено опустили головы, но тут вперед вышел человек, чем-то неуловимо отличный от остальных. Может, взглядом умных, внимательных глаз, может тем, что оставался трезвым, может тем, что вместо топора держал в руке нож.

— Князь, когда-то твой отец спас мальчишку-татарчонка и вырастил в своем тереме, вместе со своей дружиной… Учил наукам и искусству войны… Когда-нибудь этот мальчик, — незнакомец кивнул на извивающегося ребенка, которого один из дружинников пытался усадить на коня, — поднесет тебе кубок с ядом, провозглашая здравицу.

От этих слов мурашки пробежали у князя по спине, но думал над ответом он недолго.

— Когда это случится, — ответил ему Волот, — ты убьешь его в честном поединке. И боги будут стоять на твоей стороне.

Он развернул коня, давая понять, что разговор окончен, и кивнул дружине на детинец.

По обеим сторонам проезда Борисоглебской башни горели факелы, подковы коней гулко стучали по обледеневшей булыжной мостовой, а когда за спиной с шумом опустилась решетка ворот, Волот непроизвольно повел плечами: словно мышеловка… И за поворотом проезда ничего не видно, и с крепостных стен смотрит невидимая в темноте стража детинца… Неуютное место.

Князь миновал захаб[7] и повернул направо, к посадничьему двору, тут же оказавшись в лабиринте каменных палат посадника: свет факелов метался меж белых стен, высоких и низких, тонул в черных пролетах низких арок под галереями и переходами и терялся далеко наверху; цокот копыт десятка лошадей эхом бился среди камней. Темная громада капища Хорса вынырнула впереди, словно перегораживая проход. Покрытая инеем шатровая крыша, взлетавшая к небу, чуть поблескивала в темноте желто-красными искрами, отражая огонь факелов — храм Хорса даже зимней ночью хранил свет предрассветного неба. Матово блестел и вызолоченный диск над входом — Волот с раннего детства не сомневался: если до него дотронуться, диск окажется раскаленным, как лик бога-Солнца, который он являет людям, обходя небосвод.

Красота посадничьего двора никогда не трогала Волота — он не любил камня, как и его отец, и в гулких холодных палатах чувствовал себя чужим и беспомощным. Из палат, где жил посадник, можно было, не выходя на мороз, пройти и туда, где заседала дума, и в Совет господ, и в помещение княжьего суда, и встретиться с иноземными послами. Каждая стена там была подобна крепостной, каждое окно могло служить бойницей, множество колодцев было вырыто в глубоких подвалах, и тайные подземные проходы вели в город и даже на другой берег Волхова.

Волот подъехал к грузному широкому крыльцу посадничьих палат и остановился, вглядываясь в узкие освещенные окна: неужели никто его не встретит? Но не прошло и минуты, как встречать князя вышла жена посадника, Марибора. Говорили, что посадник — Смеян Воецкий-Караваев — несмотря на знатность рода, во всем слушал жену, которую взял из простых купцов. Волот, привыкший с презрением смотреть на женскую половину княжьего терема, долго не мог взять в толк, почему голос Мариборы имеет такой вес среди мужчин.

вернуться

7

Предворотное укрепление внутри крепости

25
Перейти на страницу:
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело