Берендей - Денисова Ольга - Страница 53

Берендей вздохнул. Если бы это было так просто!

– Я вас понимаю, – только и смог сказать он.

– Боюсь, ты плохо меня понимаешь, – махнул рукой Скоробогатов, – скажи, он вправду оборотень?

– Не знаю... – Берендей замялся.

Но тут некстати вмешался Андрей:

– Да!

– Так, – Скоробогатов слегка распрямил плечи и кивнул Берендею, – ты – молчи, ты все время врешь. Говори, пацан.

Берендей смутился. Вообще-то он очень редко врал.

– Я видел, как он превратился в медведя. Он голосовал на дороге, и я остановился. Он превратился в медведя и скинул мою машину в канаву.

Скоробогатов повернулся к Берендею:

– Ну? И дальше будешь врать?

– Нет, – Берендей вздохнул.

– У меня винтовка, с оптикой. Калибра 7,62. Хватит, как думаешь?

Берендей усмехнулся бы, если б не ощущение предстоящей трагедии:

– Он вчера вышел против шести карабинов этого калибра и двустволки двенадцатого калибра. И убил четверых.

– У меня серебряные пули, – мрачно сообщил Скоробогатов.

Берендей бы рассмеялся, но было не до смеха.

– Ему все равно. Хоть золотые. Поверьте.

– Значит, про то, что оборотня можно серебряной пулей убить – враки? – Скоробогатов не удивился, не смутился и не расстроился.

– Абсолютные, – Берендей пожал плечами.

– А может, ты опять мне врешь?

– Он умеет превращать его в человека! – опять некстати сунулся Андрей.

– Правда? – Скоробогатов заглянул Берендею в глаза.

– Нет, – ответил Берендей, – если бы я мог превращать его в человека, я бы не позволил убить столько людей.

– А что ты можешь? – Скоробогатов не повышал голоса, – И кто ты вообще такой, парень, а?

– Я – егерь, – тихо ответил Берендей.

– Ты опять мне врешь, – устало констатировал Скоробогатов, – хорошо хоть не хамишь. Я смотрю, кому-то ты дохамился...

Он слабо улыбнулся.

Берендей смутился и почувствовал, как загорелись щеки.

– Это ему... – он совершенно растерялся и не знал, что стоит говорить, а чего – не стоит, – медведю...

– Да? Значит, и впрямь можешь его в человека превращать?

– Нет. Я... У меня есть оберег. Если я встречаю его в человеческом облике, я могу сделать так, что он не обернется... не превратиться в медведя. На один час. Но для этого он сам должен превратиться в человека.

– Покажи оберег, – Скоробогатов властно протянул руку.

– Он только для меня, – Берендей покачал головой, – там моя кровь перемешана с его.

– А кто тебе его сделал?

– Сам.

– Опять врешь?

Берендей не хотел конфликтовать, но ему это стало надоедать.

– Послушайте. Я уважаю вас. Я понимаю ваше... отчаянье. Но я буду говорить только то, что считаю нужным. И не стану скрывать того, что может повредить вам. Более того, сообщу все, что может вам помочь. Вы поняли меня?

Скоробогатов усмехнулся:

– Ладно. Я понял. Семен сказал, что ты отличный мужик.

Он легонько хлопнул Берендея по плечу. По правому. Рука у него была тяжелая. Берендей еле сдержался, что б не выругаться.

– Извини, – Скоробогатов догадался, – я забыл. Сильно порвал медведь-то?

Берендей покачал головой.

– Так что ты мне посоветуешь?

Берендей задумался и сказал:

– Мне трудно что-то посоветовать. Я уже сообщил Семену, что не охочусь на медведей. Я говорил со старым медвежатником. Он сказал, что его можно взять только на рогатину. Человек пять-шесть для этого надо. И рогатины надо специально делать, покрепче.

– Да? Может, нас двоих хватит? Не побоишься?

Берендей покачал головой:

– Я не побоюсь. Только это самоубийство. Вес очень большой. Килограмм семьсот.

– А медвежатник твой?

– Михалычу семьдесят шесть лет. Куда ему с рогатиной. Даже не зовите его, а то ведь он пойдет.

– Жаль...

– А меня возьмете? – спросил вдруг Андрей, который ловил каждое слово в разговоре.

Берендей смерил его взглядом, так же как и Скоробогатов. И одновременно с ним сказал:

– Нет.

Отец никогда не говорил Берендею «ты еще мал». Сколько бы лет ему ни было. Он всегда позволял ему делать то, что делал сам. А если Берендею было это не по силам, он и сам это понимал, без обидных пояснений. Но сейчас очень хотелось сказать Андрею «Ты еще мал».

– Только если твои родители мне расписку напишут, что не возражают, – ухмыльнулся Скоробогатов.

– Я совершеннолетний! – возмутился Андрей.

– И давно? – спросил Берендей.

– Какая разница. С восемнадцати лет в армию берут.

– Ну, так лучше бы ты сходил в армию. Пользы было бы больше, – едко сказал Скоробогатов.

Берендею стало жаль Андрея, хотя насчет армии он был полностью согласен.

– Не обижайся. Медведь вчера убил четверых вооруженных людей из семи, а пятого тяжело ранил. Здоровых парней из службы охраны. Которые отлично стреляют. И если идти на него с рогатиной, потери могут быть еще больше. Если ты испугаешься или растеряешься, от этого не только твоя жизнь будет зависеть, понимаешь?

– Я не испугаюсь.

– Нет, Андрей. Это не игрушки. Тут нужна сила, физическая сила. И очень крепкие нервы.

– Ага! Значит, у тебя и сила, и нервы, а я – еще сопляк?

Скоробогатов разрешил их спор грубо и быстро:

– Да, ты еще сопляк. И не о чем говорить.

Берендей глянул на него то ли с осуждением, то ли с благодарностью. Потратить столько времени на то, чтобы заставить этого сопляка вести себя по-мужски, а потом рушить его иллюзии собственными руками.

– Ну так что, пойдешь со мной? – снова спросил Скоробогатов Берендея.

Берендей пожал плечами.

– Я пойду. Это мой участок. Это входит в мои профессиональные обязанности – отстрел вредных хищников. Только бесполезно это. Нам его не взять. Я держал его на рогатине, я знаю, что говорю.

– Семен тоже пойдет.

– Он сегодня сказал, что не пойдет ни за что.

– Да мало ли что он сказал, – отмахнулся Скоробогатов, – ты его не слушай, он пойдет.

– Есть еще одна вещь... – Берендей помялся, но решил сказать, – дело в том, что я не могу его убить.

– Это почему еще? – удивился Скоробогатов.

– Он... заговорен. От меня.

– Так, – протянул Скоробогатов, – значит, медведь-оборотень. Это раз. Оберег – это два. Ну и три – он от тебя заговорен. Не слишком ли много на одну историю? Кто ты такой, парень, а? Быстро говори!

Скоробогатов нагнулся к самому его лицу и выдохнул последние слова. Для зверя такие действия служат началом драки. Как у людей – бросить перчатку, так у медведей – дыхнуть в морду сопернику. Медведь сначала отстраняется, а потом кидается в атаку. Или уходит. Скоробогатов и сам был похож на медведя. Но Берендей сдержался. Даже отстраняться не стал:

– Я же сказал, что буду говорить только то, что считаю нужным.

– Ты что, не понял, с кем имеешь дело? – Скоробогатов все равно почувствовал волну враждебности, исходящую от Берендея. Как зверь.

– Мне наплевать, – ответил Берендей, не в силах погасить свою злость.

Скоробогатов сгреб его порванное плечо огромной рукой и зажал как в тиски.

– Ну? Кто ты такой на самом деле? Что ты еще про него знаешь? Может, ты такой же, как он?

Было больно. Берендей почувствовал, как кровь отливает от лица. И что это он имеет в виду, говоря «ты такой же, как он»? Неужели и это он чует, как зверь?

– Вы ничего не добьетесь, – тихо ответил он, – или я буду помогать вам, или я буду действовать без вас. А вы – без меня.

– Да? А я могу быть уверен, что ты действуешь не против меня? Ты появился там в Новый год в то самое время, когда мой сын был убит. Или это просто совпадение?

Скоробогатов сжимал руку все сильней. У Берендея закружилась голова. Невропатолог что-то говорил про сотрясение мозга?

– Это не совпадение. Медведь преследовал меня, но я ушел. И он нашел новую жертву.

– Как это ты ушел от медведя, а?

– А вот так. Взял и ушел. Я быстро бегаю по снегу, а медведь так быстро бежать не может.

Как больно... Даже тошнит. Неужели и это придется ему простить? Скоробогатов смотрел ему в глаза не мигая. И пока Берендей удерживал его взгляд.