Берендей - Денисова Ольга - Страница 14

«Большой босс» стиснул увесистые кулаки, но пока не решился их использовать. И сделал еще один шаг по направлению к Берендею. Увесистых кулаков Егор не боялся, даже наоборот, ему было бы интересно посмотреть, как при таком пузе можно ими пользоваться. Если «большой босс» устроит здесь безобразную драку, это будет его окончательным поражением, после этого можно смело выкидывать его вон. Его и сейчас можно попросить уйти, но, право, повод пока мал.

Похоже, «босс» это понимал. Понимал это и усатый, все более угрожающе глядя на Берендея. Нет, усатый в драку не полезет. Он чувствует себя неловко из-за глупого поведения своего хозяина, и хотел бы вытащить его из этой дурацкой ситуации, которую Берендей делает еще более абсурдной. Интересно, что он сможет предпринять, если Берендей продолжит в том же духе?

– Не смей говорить со мной в таком тоне, – прошипел «большой босс», нагибаясь к лицу Берендея.

– Да ну? – Берендей сузил глаза и сжал губы, – не вижу, чем мой тон хуже вашего. И не понимаю, почему должен его поменять.

– Потому что я так сказал! – «большой босс» снова сорвался на крик.

– Не может быть. Мне даже интересно, что вы сделаете, если я его не поменяю, – Берендей чуть наклонил голову и поднял брови, изображая недоумение и внимание.

Вот теперь «большому боссу» пора начинать драку. Потому что ему больше ничего не остается. Громче кричать он уже не может, и сказать ему нечего.

«Большого босса» спас усатый. Похоже, для него и вправду было невыносимо смотреть, как какой-то мальчишка издевается над его хозяином. «Босс» начал поднимать кулак, но Усатый его опередил: молниеносным движением схватил Берендея за запястье, так что тот, обладающей отличной реакцией, не успел отдернуть руку. И так же молниеносно, с силой прижал его руку к раскаленной стенке котла.

– Ну, щенок, быстро говори мне, кто ты такой, – прошипел он.

Берендей умел терпеть боль. Но помимо воли кровь отхлынула от его лица, глаза зажмурились, и скрипнули зубы. Пахнуло паленым, и громко ахнула Юлькина мама. Усатый смотрел ему в лицо, и взгляд его резал глаза, как зазубренный клинок. Он сжимал запястье Берендея тремя пальцами, и едва сам не касался раскаленного металла. Берендей напряг руку и почувствовал, как давление усилилось. Это было похоже на извращенный армрестлинг – кто кого? Усатый мог давить всем весом, а Берендей – только рукой и плечом. Он преодолел соблазн ударить усатого левой рукой в челюсть, хотя возможность для этого имел: драки он начинать не планировал. Его рука дрожала от напряжения, а по лбу покатился пот. Но он побеждал. Медленно, мучительно медленно. Он был берендеем. Он был моложе и сильней усатого. Ему помогала боль. Наконец рука полностью оторвалась от стенки котла, но противостояние продолжалось еще несколько секунд. В последний момент Берендей собрал все силы и рывком выдернул запястье из цепких пальцев усатого. Тряхнул головой и скроил на лице подобие усмешки. Усмешка получилась жалкой.

– Ну? – спросил он, стараясь, чтобы голос прозвучал непринужденно.

За что боролись, что называется...

Усатый продолжал смотреть ему в лицо своими пронзительными глазами. И Берендей по его взгляду понял, что вовсе не победил. Что его поведение – мальчишество и бравада. И возмутители спокойствия приехали сюда по делу, и это дело гораздо важней, чем безмятежность этого дома и его собственные гордость и самолюбие. И, наверное, усатый выбрал наилучший способ дать это понять – простой и действенный. Во всяком случае, Берендей догадался, что ситуация намного серьезней, чем ему показалось вначале.

Хамить усатому не было ни повода, ни желания.

– Я здесь случайно оказался, – сказал он вполне мирно, – меня никто не приглашал.

Берендей опустил голову и робко глянул на Антонину Алексеевну. Но почему-то не увидел ни гнева, ни даже осуждения в ее глазах. На Юльку он взглянуть побоялся.

– Ну ни фига себе, – совершенно нелитературно высказался Андрей. Ему никто не ответил.

– Ты видел Ивана? – прогрохотал «большой босс», не оценивший жеста доброй воли.

– Нет. Он уехал до того, как я появился. Я слышал, как отъезжает его машина.

Берендей все же глянул на Юльку – она смотрела на него, широко открыв глаза. И он не понял, что она думает сейчас. Возмущена она, удивлена или восхищена?

Услышав это, «большой босс» вдруг размяк, опустился на низкую скамеечку, на которой до него сидела Юлькина мама, и разрыдался. Это было так неожиданно и нелепо, что растерялись все, даже усатый.

– Мы того... – начал усатый, ни к кому конкретно не обращаясь, как будто оправдываясь вместо хозяина, – мы машину его нашли. Здесь недалеко, метров пятьсот... И следы в лес уходят...

Юлькина мама опять ахнула и прикрыла рот рукой.

– Как? – выдохнула Людмила.

– Вот так, – ответил ей усатый, – я собак хотел... по следу. Но снег кругом.

– Этого не может быть, – вскочил Андрей, – он бы вернулся обратно. Наверное, это вовсе не его машина?

«Большой босс» всхлипнул и поднял лицо:

– Вот и я говорю – это не его машина. А Семен говорит – его.

– Наверное, надо милицию вызвать, – робко предположил Виталий, но Света дернула его за рукав.

– Не надо, – «босс» размазал слезы по лицу, – Семен сам себе милиция.

– Слышь, Николаич, не раскисай, – попросил усатый, беспокойно оглядывая присутствующих.

– Дать ему воды? – спросила Юлькина мама. Усатый кивнул ей.

Людмила вскочила с места, обойдя Юльку, и подлетела к «большому боссу», присела рядом с ним на корточки и положила руку ему на плечо. Как ни странно, Берендею захотелось сделать тоже самое. Он скрипнул зубами и опустил голову. Он был уверен, что перед ним нервный папаша, который не умеет держать себя в руках. Он не предполагал, что перед ним человек, убитый горем, которому требуется это горе заглушить любой ценой. Пожалуй, напрасно он не вспомнил, что кроме себя, надо уважать еще и других.

Он виновато глянул на Юльку, но она смотрела на него все так же, не отрывая глаз. Андрей с Виталиком молча переглядывались между собой, посматривая на рыдающего «большого босса», и не знали, надо ли что-нибудь сделать или достаточно просто помолчать. Наташка кусала свой кулак, силясь понять, что это вызвало у всех такие сильные чувства. Только Света оставалась равнодушной.

Берендей не выдержал чувства неловкости и тронул Семена за плечо:

– Может, стоит пойти поискать? – спросил он в полголоса.

– Там снегу по пояс, замело все, никаких следов не видно. Уж если собачки мои след не взяли... Надо бригаду собирать, на лыжах. Иначе ничего не найдем.

– Я егерь, хорошо знаю лес. Может, подскажу чего. Что стоять-то без толку?

– Пошли, – неожиданно согласился Семен и шагнул через порог на веранду.

Берендей вышел вслед за ним, натянул сапоги и накинул ватник. Обожженная рука болела невыносимо, просунуть руку в рукав оказалось тяжелей, чем он думал.

– Ты это... – Семен тронул его за плечо, – ты извини.

– Да ладно, – пожал плечами Берендей, – может, так оно и надо было.

– А че ты Николаичу хамил? Не мог с ним спокойно?

Они направлялись к выходу, подхватив по дороге истукана с бочкообразной грудью, когда на веранду выскочила Юлька.

– Можно, я пойду с вами? – спросила она, и Берендею показалось, что она запыхалась.

Берендей от неожиданности опешил и глядел на нее, хлопая глазами. Она спрашивала разрешения у него, а не у Семена, и Семен это понял.

– Может не надо? – усатый скептически осмотрел Юльку, и Берендею не понравилось, как он смотрит. Просто не понравилось и все.

Юлька подарила Семену взгляд полный ненависти, и снова вопросительно посмотрела на Берендея.

Ему очень хотелось, чтобы Юлька пошла с ними. Он прекрасно понимал, что ей там делать совершенно нечего, но ему так этого хотелось! После того, как она вела себя сегодня, это вообще были первые ее слова, обращенные к нему. Он все утро не мог найти себе места, и не понимал, в чем провинился. Так неужели придется снова ее оттолкнуть?