Смеющийся труп - Гамильтон Лорел Кей - Страница 49

• Предыдущая
• 49/73
• Следующая

На улице было чрезвычайно шумно. Из каждого второго здания ревела музыка. Каждый раз разная, но всегда громко. Вспыхивали и гасли неоновые буквы. «Девочки, Девочки, Девочки. Без лифчиков». «Поговори с голой женщиной своей мечты». Фу.

К нам подошла высокая стройная негритянка. На ней были лиловые шорты, такие короткие, что больше напоминали бикини. Ноги и задница обтянуты черными колготками в сеточку. Весьма откровенно.

Она остановилась между нами. Ее взгляд перебегал от меня на Жан-Клода и обратно.

— Кто будет делать, а кто смотреть?

Мы с Жан-Клодом переглянулись. Он едва заметно улыбнулся.

— Простите, но мы ищем Ванду, — сказала я.

— Здесь много имен, — ответила негритянка. — Я могу сделать все, что может эта Ванда, только еще лучше. — Она подошла вплотную к Жан-Клоду. Он взял ее руку и нежно поднес к губам. Глаза его при этом следили за мной.

— Ты будешь делать, — сказала она. Ее голос стал возбуждающе хриплым. А может быть, просто Жан-Клод действовал так на всех женщин. Может быть.

Негритянка прижалась к нему. Ее кожа казалась очень темной на фоне белого шелка его рубашки. Ее ногти были выкрашены в ярко-розовый цвет, как пасхальное яичко.

— Жаль вас прерывать, — сказала я, — но у нас мало времени.

— Это не та, которая тебе нужна? — спросил Жан-Клод.

— Нет, — ответила я.

Он взял негритянку за руки чуть повыше локтей и отлепил от себя. Она рвалась обратно и цеплялась за его плечи, стремясь снова к нему прижаться. Жан-Клод без усилий удерживал ее на расстоянии вытянутой руки. С такой же легкостью он мог удержать на расстоянии вытянутой руки грузовик.

— Я обслужу тебя бесплатно, — сказала она.

— Что ты с ней сделал? — спросила я.

— Ничего.

Я ему не поверила.

— Ничего, и при этом она предлагает обслужить тебя бесплатно? — Сарказм — один из моих природных талантов. Я была уверена, что Жан-Клод его почувствовал.

— Не шевелись, — сказал он.

— Еще прикажи мне заткнуться.

Негритянка вдруг перестала двигаться. Ее руки плетями повисли вдоль тела. Оказывается, он говорил вообще не со мной.

Жан-Клод отпустил негритянку. Она стояла как вкопанная. Он обошел ее, как трещину в тротуаре, и взял меня за руку. Я не сопротивлялась. Я смотрела на проститутку, ожидая, когда с нее спадет оцепенение.

Дрожь пробежала по ее голой спине. Плечи резко опустились. Она запрокинула голову и глубоко, со всхлипом, вдохнула.

Жан-Клод мягко, но настойчиво потянул меня прочь. Проститутка повернулась и увидела нас. В ее глазах ничего не отразилось. Она нас не узнала.

Я откашлялась и высвободила руку. Жан-Клод с готовностью ее отпустил. Тем лучше для него.

Я прислонилась спиной к витрине магазина. Жан-Клод стоял передо мной, опустив глаза.

— Что ты с ней сделал?

— Я же сказал тебе, ma petite, ничего.

— Не называй меня так. Я наблюдала за ней, Жан-Клод. Не надо мне врать.

Возле нас остановились двое мужчин, разглядывая витрину. Они держались за руки. Я обернулась, чтобы тоже взглянуть на витрину, и почувствовала, что заливаюсь краской. Я увидела кнуты, кожаные маски, наручники и прочие предметы, которым я даже не знала названия. Один из мужчин наклонился к другому и что-то прошептал. Тот засмеялся. Первый посмотрел на меня. Наши глаза встретились, и я тут же отвела взгляд. В Тендерлине обмен взглядами бывает опасен.

Я краснела и сама себя за это ненавидела. Мужчины ушли, держась за руки.

Жан-Клод разглядывал витрину так, словно перед ним был магазин готового платья. Буднично.

— Что ты сделал с той женщиной?

Он продолжал изучать витрину. Трудно было сказать, что именно привлекло его внимание.

— Это была небрежность с моей стороны, ma… Анита. Я целиком признаю свою вину.

— Что еще за вина?

— Моя… сила возрастает, когда мой человек рядом. — Тут он посмотрел на меня. — Когда ты со мной, мои силы увеличиваются.

— Постой, это как когда рядом с ведьмой кто-то из близких?

Он склонил голову набок и слегка улыбнулся:

— Да, очень похоже. Я и не знал, что ты знакома с колдовством.

— Трудное детство, — сказала я. Но я не собиралась отклоняться от темы. — Итак, твоя способность околдовывать людей взглядом усиливается, если я рядом… До такой степени, что ты, сам того не желая, околдовал эту проститутку.

Он кивнул.

Я покачала головой.

— Нет, что-то не верится.

Он изящно пожал плечами.

— Верь чему хочешь, ma petite, но это правда.

Я не хотела этому верить. Потому что если это правда, значит, я и в самом деле являюсь его человеком. Как бы я себя ни вела, достаточно одного моего присутствия. Хотя по спине у меня струился пот, я похолодела.

— Вот черт.

— Согласен, — сказал Жан-Клод.

— Нет, я не могу думать об этом прямо сейчас. Не могу. — Я посмотрела на него. — Ты лучше попридержи эти наши общие силы, ладно?

— Я постараюсь, — сказал Жан-Клод.

— Не надо стараться, черт побери, придержи их, и все!

Он улыбнулся так широко, что показались кончики его клыков.

— Разумеется, ma petite.

Меня охватила паника. Я стиснула кулаки.

— Если ты еще раз так меня назовешь, я тебя ударю.

Его глаза слегка расширились, губы дернулись. Я поняла, что он изо всех сил сдерживает смех. Ненавижу, когда люди находят мои угрозы смешными.

Мне действительно хотелось избить этого нахального сукиного сына. Избить, потому что он меня напугал. Мне знакомо это желание, я испытывала его неоднократно по отношению к разным людям. Оно обычно приводит к насилию. Я вперилась взглядом в его слегка озадаченную физиономию. Жан-Клод — терпеливый ублюдок, но если дело дойдет до настоящей схватки, одному из нас суждено умереть. И весьма вероятно, что мне.

Насмешка исчезла из его глаз, и лицо вновь стало красивым и высокомерным.

— В чем дело, Анита? — спросил он интимно. Даже на этой жаре и в этом в мерзком районе я чувствовала, как его голос меня обволакивает. Это талант.

— Не загоняй меня в угол, Жан-Клод, иначе у меня не останется выбора.

— Не понимаю, о чем ты.

— Если все сведется к вопросу, ты или я, я выберу себя. Не забывай об этом.

Несколько мгновений он смотрел на меня. Потом мигнул и кивнул:

— Наверное, так. Но помни и ты, ma… Анита, что, убив меня, ты убьешь и себя. Я смог бы пережить твою смерть. Вопрос, amante moi, заключается в том, сможешь ли ты пережить мою?

Amante moi? Что, черт возьми, это значит? Я решила не спрашивать.

— Будь ты проклят, Жан-Клод, будь ты проклят!

— Это, дорогая Анита, было сделано намного раньше, чем ты меня встретила.

— Что это еще значит?

Он поглядел на меня невинными, как у младенца, глазами.

— Ну как же, Анита, ведь твоя же собственная католическая церковь объявила всех вампиров самоубийцами. Так что мы все автоматически прокляты.

Я покачала головой.

— Я теперь епископанка, но ты имел в виду что-то другое.

Он рассмеялся. Как будто тонкий шелк коснулся моей шеи. Приятное и щекочущее ощущение, от которого бросает в дрожь.

Я ушла. Я просто оставила его стоять перед неприличной витриной. Я вклинилась в толпу шлюх, оборотистых парней и клиентов. На этой улице не было ни кого опаснее, чем Жан-Клод. А я еще притащила его сюда, чтобы он меня защищал. Это было смехотворно. Нелепо. Непристойно.

Парень лет пятнадцати остановил меня. На нем был жилет без рубашки и рваные джинсы.

— Что-то ищете?

Он был чуть-чуть выше меня. Синеглазый. За его спиной маячили еще двое ребят.

— Здесь женщины редко бывают, — добавил он.

— Верю. — Он выглядел ужасно юным. — Где мне найти Ванду-на-колесах?

Один из мальчишек буркнул:

— Господи, любительница калек.

Я была с ним согласна.

— Где? — Я вынула двадцатку. Может, этого многовато, но вдруг, получив ее, он сможет раньше уйти домой? Быть может, получив двадцать долларов, он не попадет под машину, которые носятся по улицам? Двадцать долларов — они вообще могут изменить его жизнь. Я чувствовала себя так, словно пыталась пальцем заткнуть дырку в ядерном реакторе.

• Предыдущая
• 49/73
• Следующая