Цирк проклятых - Гамильтон Лорел Кей - Страница 41

• Предыдущая
• 41/68
• Следующая

— Я поехал домой, когда ты подняла зомби. Наверное, мне следовало остаться поблизости. Кто тебе рот раскровянил?

— Я тебе ни черта не скажу, и ты это знаешь.

— Любого можно сломать, Анита. Любого.

— Даже тебя?

Снова эта тень улыбки:

— Даже меня.

— Кто-то превзошел Смерть? А ну-ка расскажи.

Улыбка стала шире.

— В другой раз как-нибудь.

— Приятно слышать, что будет другой раз.

— Я здесь не для того, чтобы тебя убивать.

— А только запугиванием или пыткой заставить меня назвать имя Мастера?

— Да, — ответил он тихим и спокойным тоном.

— А я-то надеялась, что ты скажешь «нет».

— Дай мне имя Мастера этого города, Анита, и я уйду.

— Ты знаешь, что я не могу этого сделать.

— Я знаю, что ты должна это сделать, иначе нас ждет очень долгая ночь.

— Значит, нас ждет очень долгая ночь, потому что ни хрена я тебе говорить не собираюсь.

— Ты не хочешь дать себя запугать.

— Ага.

Он покачал головой.

— Повернись, обопрись грудью на диван и сцепи руки за спиной.

— Зачем?

— Делай, что я сказал.

— Чтобы ты мне руки связал?

— Выполняй.

— Что-то не хочется.

Он снова нахмурился:

— Ты хочешь, чтобы я тебя застрелил?

— Нет, но стоять столбом, пока ты будешь меня связывать, мне тоже не хочется.

— Связывать — это не больно.

— Меня беспокоит то, что будет потом.

— Ты знаешь, что я сделаю, если ты будешь упираться.

— Тогда делай.

— Ты не хочешь мне помочь.

— Уж извини.

— Анита, Анита!

— Я просто не привыкла помогать людям, которые собираются меня пытать. Хотя я не вижу бамбуковых щепок. А как можно кого-то пытать без бамбуковых щепок?

— Перестань!

Он начинал злиться.

— Что перестать?

Я выкатила глаза и постаралась придать себе вид невинный и безобидный — просто не я, а лягушка Кермит.

Эдуард рассмеялся — легким смешком, который все рос и рос, пока Эдуард не присел на пол, свободно держа пистолет и глядя на меня сияющими глазами.

— Ну как я могу тебя пытать, когда ты меня смешишь?

— Не можешь, так и было задумано.

Он покачал головой:

— Нет, не было. Ты просто острила. Ты всегда остришь, Анита.

— Приятно, что ты это заметил.

Он поднял руку:

— Анита, хватит.

— Я буду тебя смешить, пока ты пощады не запросишь.

— Просто скажи мне это дурацкое имя, Анита. Прошу тебя, помоги мне. — Смех исчез из его глаз, как уходит с неба солнце. Ушли доброжелательность и человечность, и глаза его стали холодны и пусты, как у куклы — Не заставляй меня делать тебе больно.

Я была единственным другом Эдуарда, но это не помешает ему меня пытать. Было у Эдуарда одно правило: сделай все, что нужно, чтобы закончить работу. Если он будет вынужден меня пытать, он это сделает, но ему этого не хотелось.

— Теперь, когда ты заговорил вежливо, попробуй снова задать первый вопрос, — сказала я.

Его глаза прищурились, потом он спросил:

— Кто ударил тебя в рот?

— Один Мастер вампиров, — сказала я спокойно.

— Расскажи мне, что произошло.

Эта просьба слишком на мой вкус отдавала приказом, но оба пистолета были у него в руках.

Я рассказала ему обо всем. Все о вампире Алехандро. О том, которого я ощущала у себя в голове таким старым, что у меня кости заныли. И я добавила только одну крохотную ложь, которая утонула в потоке правды. Я ему сказала, что Алехандро — Мастер города. Правда, одна из лучших моих находок?

— Ты и в самом деле не знаешь места его дневного отдыха?

Я покачала головой:

— Если бы знала, я бы тебе его выдала.

— Почему такая перемена настроения?

— Он сегодня пытался меня убить. Все обязательства отменяются.

— Не верю.

Это была слишком хорошая ложь, чтобы ей зря пропадать, и потому я попыталась ее спасти.

— Он тоже одичал. Это он и его прихвостни убивают невинных граждан.

При слове «невинные» Эдуард скривился, но придираться не стал.

— Альтруистический мотив — в это я верю. Не будь ты так чертовски мягкосердечна, ты была бы опасна.

— Я свою долю гадов истребляю, Эдуард.

Он смотрел на меня пустыми синими глазами, потом кивнул:

— Правда.

И отдал мне мой пистолет рукояткой вперед. Судорога в животе отпустила меня. Я смогла испустить глубокий, долгий вздох облегчения.

— Если я найду, где этот Алехандро, ты хочешь принять участие?

Я на минуту задумалась. Хочу ли я охотиться на пятерку одичавших вампиров, из которых двое старше пятисот лет? Нет, не хочу. Хочу ли я посылать Эдуарда против них одного? Нет, не хочу. Значит…

— Ага, чтобы получить свою долю.

Эдуард улыбнулся широкой сияющей улыбкой:

— Ну люблю я свою работу.

— Я тоже, — улыбнулась я в ответ.

Жан-Клод лежал посреди белой кровати с балдахином. Кожа его была только чуть белее простыней. Он был одет в ночную сорочку. Кружева сбегали по ее воротнику, образуя окно на груди. Они струились по рукавам, почти полностью скрывая кисти рук. Это должно было выглядеть женственным, но на Жан-Клоде этот наряд смотрелся исключительно мужественно. Как может человек не выглядеть глупо в белой кружевной рубашке? Правда, он не был человеком — наверное, в этом все дело.

В разрезе кружевного воротника вились черные волосы. Которых так легко коснуться. Я покачала головой. Нет, даже во сне нет.

Я была одета во что-то длинное и шелковое. Такого же синего оттенка, как темнота его глаз. И мои руки казались на этом фоне до невозможности белыми. Жан-Клод встал на колени и протянул ко мне руку. Приглашение.

Я покачала головой.

— Это ведь только сон, ma petite. Неужели даже здесь вы не придете ко мне?

— С вами никогда не бывает просто снов. Они всегда значат больше.

Его рука упала на простыню, пальцы коснулись ткани.

— Что вы пытаетесь со мной сделать, Жан-Клод?

Он посмотрел на меня в упор.

— Соблазнить вас, конечно.

Конечно. Дура я.

Рядом с кроватью зазвонил телефон. Из этих белых аппаратов с кучей золота. Секунду назад здесь телефона не было. Он снова зазвонил, и сон рассыпался вдребезги. Я проснулась, хватая трубку.

— Алло!

— Привет, я тебя разбудил? — спросил Ирвинг Гризволд.

Я заморгала:

— Который сейчас час?

— Десять. Я знаю, что раньше звонить не надо.

— Чего тебе надо, Ирвинг?

— Грубо.

— Я поздно вернулась. Можно обойтись без комментариев?

— Ладно, я, твой верный репортер, прощу тебе грубость, если ты мне ответишь на несколько вопросов.

— Вопросов? — Я села в кровати, прижав к себе аппарат. — О чем это ты?

— Правда ли, что ребята из «Человек превыше всего» сегодня тебя спасли, как они заявляют?

— Заявляют? Ирвинг, ты не мог бы говорить законченными фразами?

— В утренних новостях показали Джереми Рубенса. По пятому каналу. Он заявил, что он и группа «Человек превыше всего» этой ночью спасли тебе жизнь. Спасли от Старейшего вампира города.

— Этого не было.

— Я могу на тебя сослаться?

Я задумалась на минуту.

— Нет.

— Для статьи мне нужна на тебя ссылка. Я пытаюсь дать шанс для контрутверждений.

— Контрутверждений? Что это еще за слово?

— У меня большой запас слов. Диплом по филологии.

— Это многое объясняет.

— Ты мне можешь дать свою версию истории?

Я задумалась еще на минуту. Ирвинг — мой друг и хороший репортер. Если Рубенс уже был показан в утренних новостях, мне надо было изложить свою версию.

— Дашь мне пятнадцать минут сделать кофе и одеться?

— За эксклюзив — непременно.

— Ладно, тогда и поговорим.

Я повесила трубку и сразу пошла к кофеварке. Я была одета в спортивные носки, джинсы и футболку большого размера, в которой сплю, когда Ирвинг позвонил снова. Рядом с телефоном у меня стояла дымящаяся чашка кофе. Коричный кофе из магазина «Ви-Джей, чай и пряности» в Оливе. Утром ничего лучше и быть не может.

• Предыдущая
• 41/68
• Следующая