Готика плоти (ЛП) - Ли Эдвард - Страница 2

- Куда ты идешь?

- Чтобы купить другую краску для волос.

Неужели они действительно будут следовать за ним?

"Может быть, мы оба просто параноики?" - подумал он.

Автобус трясся под дождем. За тонированным окном он увидел унылые серые здания. Мужчина в очках и еще один мужчина в каске посмотрели на него одновременно.

"Да, я просто параноик, или, может быть, она права. Я использовал краску для волос неправильного цвета и выгляжу как задница лошади".

Несколько ребят сзади шумели, даже ругались, но он их почти не слышал. Затем черный мужчина, сидевший впереди, встал, посмотрел прямо на него и сказал:

- Это были я и Лу Роулз. Они засунули нас в эту клетку и не давали нам ничего, кроме бутылочек с молоком и супа.

Затем двери распахнулись, и он вышел из автобуса.

Он не мог посмеяться. Много бездомных в больших городах, много шизофреников. Это было грустно.

На следующей остановке вошел слепой, постукивая белой тростью, с затуманенными глазами. Он сел рядом с ним.

- Привет, - сказал слепой, глядя прямо перед собой.

- Привет...

- Я... обладаю экстрасенсорными способностями. Ты мне веришь?

- Я не уверен.

- Ты веришь, что некоторые люди обладают такими способностями?

- В это верю. Я очень в это верю.

Слепой усмехнулся.

- Я провидец, который не может видеть, - затуманенные глаза повернулись. - У тебя плохая аура, - пауза, вздох. - О, мой бог... она почти черная.

У этого человека не было ответа, поскольку он действительно верил в такие вещи. Как он мог этого не делать, проведя неделю в том доме?

Руки слепого дрожали. Его нижняя губа тряслась. Одна скрюченная рука потянулась над его головой, отчаянно нащупывая шнур звонка.

- Мне... мне нужно выйти, мне нужно выйти.

Другой мужчина просто оглянулся в изумлении.

- В чем дело?

- Здесь нет твоей вины, так почему ты подвергаешь себя опасности? - когда автобус остановился на следующей остановке, слепой встал, постукивая тростью, чтобы сохранить равновесие. Он снова посмотрел на другого мужчину своими мертвыми глазами и сказал: - У тебя мало времени.

- Для чего?

- Для того, чтобы убить девушку, - он двинулся в сторону открытых дверей. - Убей ее.

Затем он вышел, и двери закрылись.

Его никогда не беспокоила перспектива оставить ее одну в комнате на несколько часов. Она, конечно, об этом не говорила, но, похоже, знала, что там могло быть.

"Сколько она помнит? - задавался вопросом он, идя по проходу магазина. Ему в голову пришли вопросы похуже. - Через что она прошла? Что она чувствовала и видела? На что она открыла глаза и что ей открылось?"

На что оглянулась?

Мужчина мог только молиться, чтобы ее травма заблокировала воспоминания.

"Черт возьми..."

Пистолет в кармане выдвинулся вверх, кончик рукоятки торчал наружу. Он натянул ветровку на бок и опустил пистолет вниз до упора.

"Мне нужно быть осторожнее".

Он никогда не оставлял пистолет в комнате, когда ему нужно было куда-то пойти. Он не хотел оставлять ее там одну с этим.

Он купил более темную краску для волос и пачку сигарет. Непрекращающийся дождь продолжал лить. Выйдя из магазина, он натянул капюшон. Через дорогу стоял ирландский паб. Мужчина чувствовал себя запертым на месте, глядя на него.

"Черт возьми", - снова подумал он.

- Только один, - пробормотал он про себя. - Хотя бы один был бы так хорош...

- Не бывает одного, - раздался голос позади него.

Он повернулся и посмотрел вниз.

Он увидел, что молодая женщина сидела, свернувшаяся на кирпичной кладке рядом с пожарным гидрантом. Она была мокрой, дождь барабанил по дырявому дождевику, традиционный ярко-желтый цвет которого давно стал коричневым. Мужчина едва мог видеть ее лицо, когда она смотрела на него, ее открытые глаза были наполовину скрыты капюшоном. Сквозь ее улыбку виднелись гнилые зубы, похожие на проржавевшие гвозди.

- Один очень быстро превращается в двадцать, - сказала она.

- Я знаю.

- Но тебе все равно стоит пойти и взять его, чтобы отпраздновать.

- Что отпраздновать?

Грязные руки раскинулись в странном ликовании.

- Этот прекрасный день!

- О, да? Я из Флориды, так что, думаю, я не могу по-настоящему оценить красоту Сиэтла.

- Это красивый город, если присмотреться.

- Да, я уверен, что это так, - сказал мужчина.

- Раньше я тоже была красивой...

Он не мог придумать, что сказать в ответ, поскольку ее тяжелое положение было очевидным. Ей не могло быть больше тридцати, но кто мог знать? Щеки раздулись, пятна розового цвета смешивались с желтизной желтухи.

"Клиническая алкоголичка, - понял он с первого взгляда. - Она желтеет, потому что у нее отказывает печень..."

- Где ты живешь? - спросил он.

- Приют на Кинг-стрит. Когда я могу ходить.

Мужчина запнулся, роясь в кармане.

- У меня есть немного денег, которые я мог бы дать тебе...

- Нет. Мне это не понадобится. Мне нужно выпить. Принеси мне что-нибудь выпить.

Мужчина почувствовал себя увядшим.

- Я... не могу этого сделать. Мне очень жаль.

- Все в порядке, - грязная улыбка все еще сияла вверх, ее голова была вытянута. - Но если ты зайдешь в тот бар через дорогу, а я думаю, ты это сделаешь...

- Я не сделаю, - сказал он.

- Но если сделаешь, выпей за меня.

И снова мужчине нечего было сказать.

Выражение ее лица изменилось, это изобилие руин потемнело до чего-то тусклого.

- У меня еще есть кто-что для тебя.

- Что?

- Я должна тебе кое-что сказать.

Последние дни хронического пьяницы. Снижение поступления кислорода в мозг, кровь полна токсинов, затем психоз. Он даже пожалел ее.

- Что ты должна мне сказать?

Ее голос захрипел.

- Уходи. Оставь ее.

Зубы мужчины сомкнулись.

- Оставить кого?

- Не убивай ее.

Мужчина окаменел.

- Просто уходи куда-нибудь. Если ты это сделаешь, ты будешь вознагражден.

Мужчина ничего не мог сказать. Он просто продолжал смотреть, дождь барабанил по его капюшону.

- Остальное оставь нам.

Затем ее лицо на кратчайший момент изменилось: это было вообще не лицо, а просто словно черная дыра в капюшоне.

Мужчина не мог пошевелиться.

Ее настоящее лицо вернулось, умирающее ехидство и глаза, в которых не осталось жизни.

- Прощай, - сказала она, а затем достала старомодную опасную бритву, которой спокойно перерезала себе горло до костей.

Мужчина отвернулся, когда к его ногам полилась кровь. Машины сигналили, когда он сходил с обочины; кровавая дождевая вода брызнула на его куртку. Он перешел улицу и вошел в паб.

- Проходи сюда.

Мужчина покачнулся в дверном проеме, под морось дождя. Позади него по шоссе проносились машины, каждая из которых издавала протяжное влажное шипение.

Ее теплая рука схватила его за запястье, когда он вернулся в номер мотеля, затем закрыла дверь, заглушая непрекращающийся шум дождя и машин.

- Ты промок. Ты...

Мужчина был почти бесчувственен и едва мог стоять. Все, что он мог сделать, это посмотреть на нее огромными пристыженными глазами. Он ничего не мог сказать, но думал, что совершил позорный поступок.

- С тобой все будет в порядке, - заверила она его.

Включился телевизор, тихий звук, корреспонденты CNN с застывшими лицами сообщали, что иракские партизаны сбили еще один вертолет армии США. Двадцать один погибший.

- Тебя... вырвало на себя?

Мужчина не знал. Она сняла с него куртку, усадила его на кровать, а затем начала раздевать. Она ничего не сказала, когда вынула пистолет из его кармана. Она засмеялась.

- Разве ты не ходил за новым цветом для волос? Где он?

- Я... - он откинул мокрые волосы со лба. - Я оставил его в пабе.

- Ты такой придурок, если честно.

Его зрение смещалось, размывалось по краям. Ее красивое лицо висело перед его глазами, как искривленный пузырь. Сняв с него кроссовки, она остановилась, глядя на красный оттенок.