Королевская кровь-13. Часть 1 (СИ) - Котова Ирина Владимировна - Страница 1

Дорогие друзья, поздравляю нас всех со стартом 13 книги! Я счастлива вернуться в мир Туры и к ее героям. Выкладка будет раз в неделю по понедельникам, если вдруг я разгонюсь на почаще, будет чаще. Пока так.

И тем, кто не читает соцсети, сообщаю, что помимо основного цикла «Королевская кровь», я планирую 14й книгой сборник внецикловых повестей по миру Туры, а также полноценный роман (а то и дилогию) — историю Ренх-сата под предварительным названием «Побежденный» и вбоквел под условным названием «Десять лет спустя», где основными героями будут уже повзрослевшие Дмитро Поляна и Матвей Ситников.

Я очень хочу закончить всю КК13 к июню (обе части), но, если исходить из реальной скорости, скорее всего, к июню я закончу только первую часть, затем уйду с детьми на летний перерыв и затем уже буду писать вторую. Но кто знает, вдруг дети будут болеть меньше и у меня получится выдержать желаемый темп?

Будет ли КК13 последней, я пока не знаю, 95% что да, но еще 5% я оставляю на свое неумение понимать реальный объем текста. В любом случае кульминация уже пройдена и нам осталось раскрытие старых тайн и послевоенная жизнь.

Всех, кто не читал поэпизодно, предупреждаю, что чтение книги целиком и чтение по главам ощущаются очень по-разному, можно выгореть, поэтому оценивайте свои силы и если чувствуете, что не выдерживаете — ждите книгу целиком.

И также напоминаю, что я пишу в своем темпе, бывают перерывы по независящим от меня обстоятельствам, в том числе длительные. Если вас это не устраивает, прошу, дождитесь книгу целиком.

В добрый путь и спасибо вам за терпение и любовь к Королевской крови!

Майские дни после конца света 6 мая

Тура уходила из войны в май. Утихали гигантские волны, отступали в свои берега океаны, моря, реки и озера, набирали силу вечные ветра и мощные течения.

К богам возвращалась их сила: вновь был цельным годовой цикл и все первоэлементы стояли на своих местах — да и все на планете возвращалось на круги своя, к тому, каким оно было до войны, и к тому, каким оно было две тысячи лет назад, до изгнания Жреца.

Растекался в океане, сливаясь с его сутью, великий дух Ив-Таласиос, ускорялись тысячеглавые небесные потоки, отращивал в раскаленной толще Туры новое крыло огнедух Рарух, которого сам Красный называл звуками, похожими на рев пламени, а Рудлоги звали то Пламень, то Рудый, то Сма-гора — дух находил это забавным и охотно откликался на все имена, ибо сам был многолик и изменчив. Шли волны покоя по всей Туре от двух духов равновесия — Колодца и Вьюнка. Хрустальный терновник уходил под землю, к подземным водам, оставаясь кустарником в садах Владык, которому будут поклоняться с особым усердием. И только дух земли молчала, и остальные духи горевали по ней.

Утихало эхо войны и цвел на планете май.

Боги в ожидании двух братьев поднялись во владения Желтого ученого, расположившись в хрустальной беседке, с витых балок которой свисали серебряные зеркала. А в зеркалах этих видно было все, что происходило на Туре.

Хозяин-Ши сам разлил Серене и Иоанну жасминовой амброзии в чаши, поцеловал руки богини и уселся рядом с ней на скамью у круглого стола, на котором сами по себе как цветы распускались изысканные блюда.

Молча пила богиня, расслабленно подносил чашу к губам Красный, поглаживая все еще раскаленный от недавнего боя клинок, который сыпал искрами. Бог войны напился войной досыта и в кои-то века его суть не требовала движения, а только осознания.

Не все они сидели за столом, поглядывая то в зеркала, то на черную вторую луну, навсегда зависшую на Турой.

Видели они в зеркалах, как брат-Ворон отдавал долг человеческому магу, а затем общался с их с Иоанном общей дочерью. И Красный то хмурил брови, то кивал одобрительно.

— Удивительно, — прогремел он умиротворенно, — ведь совсем не осталось во мне к нему вражды. Насколько сути наши разные — боялся я, что вернется он и будем мы все равно стоять друг против друга. А нет ее. Выплавилась она вся, перегорела за столько лет. Понимаю сейчас, что и тосковал по нему, и привязан был. Никуда мы в нашем круге один без другого.

Ворон, только закончив разговор с дочерью, слыша, ощущая, что говорит брат, поднял голову к небесам — и улыбнулся, показывая, что и он чувствует то же самое. И богиня улыбнулась неистовому своему брату так по-матерински горделиво и нежно, что он совсем разомлел и откинул голову на хрустальный столб, наблюдая из-под белых ресниц за происходящим на планете.

Видели боги в зеркалах, как брат-медведь, Хозяин Лесов, спустился к горной гряде, вставшей на тридцать километров наискосок в Рудлоге между Центром и Югом. То был павший в бою стихийный дух Бермонта, медведица Статья. Стихийные духи не имели пола, но сам Михаил когда-то назвал ее медведицей, да так и повелось.

Бог земли невидимым склонился над останками духа, — гигантскими, в два-три километра высотой скалами, которые не скоро еще обветрятся и покроются растительностью. Долго принюхивался, с печалью гладя огромные камни, — а затем позвал гортанным, низким рычанием, вызвавшим в округе небольшое землетрясение, напугавшим людей. И в ответ из скалы раздалось тонкое и жалобное поревывание. Зашевелилась скала, раскалываясь, и обратилась в медвежонка, еще слепого и плачущего.

Михаил бережно поднял его — маленькую гору в младенческом призрачном пухе, — сунул за пазуху и шагнул в небесные сферы к братьям и сестре.

— Сам в своих владениях выкормлю, — сказал он, поглаживая ворочающегося медвежонка сквозь ткань рубахи. — Сам к алтарю привяжу, потом пусть дети мои кормят. А пока выращу на месте, где спала его мать, новый дом для него. Будет на Михайлов день у Бермонта новый стихийный дух.

Смотрели они, как спустился Ворон в обличье своего сына в горную пещеру на севере Блакории, где стоял алтарь — черная мраморная чаша с двумя зубьями-рогами по краям, похожими на клыки змеи. Как положил руки на эти зубья, и пробили они ему ладони, превратившись в лезвия, и потекла в чашу кровь.

Она текла — но не впитывалась, потому что давно рассеялся великий полоз, дух смерти, и некому было принять жертву крови. Боги следили за этим с любопытством, вспоминая, как когда-то давно они так же привязывали стихийных духов к своим землям, чтобы те помогали правителям держать их. Только кровь давали их дети, а силу — бог, уже воплощавшийся на Туре, и тем закреплялась привязка стихийного духа к человеческой крови.

— Дух от силы моей, даю тебе силу, — произнес Корвин, и кровь его в чаше полыхнула тьмой, и соткалось из тьмы яйцо в чаше в человеческий рост размером, черное, как тьма, с пробегающими по скорлупе зелеными искорками. Видели боги, как ворочается в яйце, впитывая стихию смерти, неоформленный еще мощный дух. Пройдет несколько месяцев — и вылупится он, и будет у Туры снова еще один защитник.

Черный жрец вернулся в сады Ши, с благодарностью принял из рук хозяина амброзию, выпил ее одним махом, прикрыв глаза от удовольствия.

— Как я скучал по запаху и вкусу Туры, братья мои и сестра, — сказал он тихо. — Здесь я сыт без еды воздухом одним, а там мог есть сколько угодно и не чувствовать сытости.

— Тура тоже скучала по тебе, — проговорил Ши. И Красный расслабленно кивнул в знак согласия.

— Не дал ты своей дочери надежды, — заметила Серена, — неужели и правда не отделить тебе суть сына своего от своей сути?

— Тебе ли не знать, сестра, что там, где есть любовь, всегда есть надежда, — проговорил Ворон, и богиня кивнула с нежностью. — Но сейчас не ощущаю я его — как понять, что отделять, если везде во мне — я? Даже то, что в его жилах течет кровь и Белого брата, не помогает мне — сами знаете, мы с Инлием всегда идем рука об руку, всегда сплетены и переходим друг в друга, всегда в нем есть нити моей стихии, а во мне — его. Я стану сильнее в свой сезон и попробую тогда, но если он к тому времени не осознает себя — не выйдет. Тогда, когда брат-Ветер вернется, попробуем снова. Вдвоем. Он меня знает едва ли не лучше меня самого. Но и вместе у нас может не выйти.