Зеленый огурец для эльфийской розочки (СИ) - Эстай Хельга - Страница 4

— Я же сказал, это лекарство! — прорычал орк.

— Сказал. Только зачем тебе его приносить мне? Сначала взял силой и трахал у всех на виду, а потом вдруг решил побыть добрым? — я скрестила руки на груди, не собираясь ничего принимать от этого чудовища.

— У меня не было выбора, — вымученно сказал Ринден. — Если бы я этого не сделал, не проучил сбежавшую рабыню, то они бы тебя убили, перерезали глотку и дело с концом.

— А может, пусть так бы и было. Всяко лучше, чем такая жизнь, — сказала я, реально раздумывая над тем, что, возможно, смерть стала бы моим избавлением и не пришлось бы проходить через такое унижение. И неизвестно ещё, что ждёт впереди.

— Пока ты жива, всегда есть шанс всё изменить, — философски сказал орк, что с его обликом совсем не вязалось.

Ринден был высоким и мускулистым, как все орки в племени. А ещё он был мужественным и неутомимым, в чём, к несчастью, я вчера имела возможность убедиться лично.

— Можно подумать, тебе есть дело до эльфийской шлюхи. Одной больше, одной меньше. Вы же всегда ловите и мучаете наших, — мне не верилось в его слова, но я чувствовала, что он не лжет.

— Любая жизнь дорога, — с жаром сказал он. — Возьми, — и снова протянул дурно пахнущий флакон. Или это от орка так воняло? — И прости, что так назвал тебя. Я заметил, что был первым.

Заметил он, как же. Так резко ворвался в меня, что будь там крепостная стена, он бы её не почувствовал.

— А больше ты ни за что извиниться не хочешь? — спросила я у орка, когда взяла флакон, а он, решив, что разговор окончен, пошел прочь.

— Больше не за что, — сказал он в дверях и скрылся на улице.

Вот же неотёсанный мужлан! Хам! Зеленокожий упырь! За слова он, видите ли, извиняется. А за поступки — нет?

Я покрутила в руках зловонный флакон и уже хотела было рискнуть отпить из него. Терять-то мне нечего. Может, хоть боль уменьшится. Да только вот застыла на месте, словно попала под чары окаменения. Мой взгляд был прикован к запястью, где на белоснежной коже стали проступать едва заметные голубоватые узоры.

— Нет-нет-нет! — взмолилась я. — Этого не может быть!

Метка истинности появлялась после близости между истинной парой как знак того, что этот союз одобрен Вечным Лесом и Великим Древом в частности. Те, на чьей коже появлялся рисунок, не могли больше жить без своей половины. Их непрестанно тянуло друг к другу. Поговаривали даже, что такая метка способна была вырвать из лап смерти.

Только вот истинные пары встречаются крайне редко. На моём веку так во всем Ландерфолде едва ли наберётся с сотню. А в Бордоке и того меньше — дюжины не сыскать. Каково же было моё удивление увидеть у себя на запястье зачатки узора истинности. Особенно учитывая, с кем именно у меня был секс.

Да скорее небеса рухнут на землю, чем орк окажется моей истинной парой!

Вот уже три дня я нахожусь в доме Бикса, постоянно выслушивая причитания Эшли, главной орчанки. Всего зеленокожих женщин оказалось больше десяти! Но не все они были наложницами, как могло показаться на первый взгляд. Кухарка, две мастерицы по выделке шкур (родные сестры Риндена), лекарша (похоже, именно у неё орк взял снадобье, тоже сестра). А вот остальные, включая Эшли, были постельными игрушками. Из чего я делаю вывод, что родиться женщиной в орочьем племени ничуть не лучше, чем попасть сюда рабыней.

Сенча, молодая орчанка с выдающимися формами, была разговорчивой и с удовольствием болтала с утра до ночи. Тут стоит особо отметить, делала она это на любые темы. Так я узнала о жизни орков изнутри. Должна признать, Ринден не солгал, когда сказал, что спас мне жизнь. Но это не значит, что я прощу ему метод этого самого спасения.

Я в поселении всего ничего, а у меня уже жуткие мозоли на руках и ногах, я не привыкла к тяжелой изнуряющей работе. Чего уж там, к работе вообще. Я эльфийская принцесса, роза Вечного Леса. Его главное украшение, как говорил мой отец.

Папа, мама… Как они там? Воины, сопровождавшие меня, должны были вернуться в Бордок, но были убиты. Наверняка, когда они не пришли к воротам в назначенный срок, по нашему следу был пущен отряд, который нашел тела… Мне страшно представить, в каком сейчас состоянии мои родители. Они, вероятно, уверены, что я тоже погибла. Но я жива и обязательно вернусь домой. Главное — найти подходящей момент, и можно будет попытаться сбежать.

— Толку от тебя… как от козла молока, — недовольно пробубнила Эшли, видя, как я неумело стираю бельё. — Как ты вообще ухаживала за своей госпожой? Ты же вроде служанка принцессы.

— Я не служанка, я компаньонка, — сказала я и, поймав недоуменный взгляд, поспешила объяснить. Ну конечно, откуда таким деревенщинам знать, что значит это слово. — У всех богатых леди, будь то принцесса или графиня, была подружка по найму. У нас появляться в обществе в одиночестве считается дурным тоном, и потому молодым незамужним девушкам родители нанимают компаньонку приблизительно того же возраста.

— И что, эта ваша компань-ёнка ничего не делает, а ей платят? — недоверчиво спросила главная орчанка дома.

— Ну почему же ничего не делает? — возразила я. — Она ездит везде вместе со своей госпожой, ходит вместе с ней на приёмы, посещает салоны. Она также следит за почтой, проверяет гардероб, чтобы госпожа ни в чём не нуждалась.

— Вот ведь… — Эшли задумалась. — Да нет, глупости это всё! Вам, эльфам, делать нечего, вот и напридумывали невесть что. А теперь вот такие неумехи получаются, — она уперла руки в бока. — Так, всё, давай заканчивай здесь! Там Кирси наносила воды, иди помойся, хозяин будет тебя сегодня ждать в опочивальне.

— Что? — гневно спросила я. Да лучше уж тут полы мыть до скончания веков и стереть кожу до костей, чем ещё раз пустить в своё тело этого… этого зёленого монстра. Да только кто меня по этому поводу спрашивать станет?

Откинув в сторону тряпку, я поплелась в небольшую пристройку к основному дому, именуемую как «баня». Странное, признаюсь, место. В первый раз я была сильно напугана, чтобы его осматривать. Потом же, когда мне разрешили помыться после происшествиями в лесу (я буду называть его так), я рассмотрела подробнее.

Во дворце у меня была каменная ванная, здесь же лохань напоминала огромную деревянную бочку без крышки.

Как и сказала Эшли, чан уже был наполнен горячей водой, а две орчанки ждали моего прихода, чтобы хорошенько намыть. Что-то мне подсказывает, что господин орк с таким усердием к ночи со мной не готовится.

Дальше всё повторилось, как в первый день моего прибытия сюда. Меня тёрли грубыми мочалками, потом мазали каким-то маслом, одевали в красивое платье и украшения.

— Готова? — спросила главная орчанка, бросив на меня оценивающий взгляд, не забыв при этом фыркнуть: — Тощая, как курица. На кой ты хозяину сдалась?

Кем-кем, а вот курицей меня ещё никто не называл.

Меня снова повели в знакомую комнату, только в этот раз перед самой дверью злобно прошипели в ухо. Причем отнюдь не Эшли, а Крейзи, вызвавшаяся проводить меня до хозяйской опочивальни.

— Попробуешь соблазнить хозяина, я тебе кости переломаю. Поняла меня?

— А-а? — у меня от такого дар речи пропал.

— Что, думаешь, я не заметила, как ты у Сенчи расспрашивала, что хозяин любит, а что терпеть не может? — шипела она на ухо, и я даже побоялась, как бы она не придушила меня прямо тут.

— Больно надо! — огрызнулась в ответ. Но, что греха таить, спрашивала. Только вот с точностью для противоположного эффекта, дабы вызвать негатив у зеленого монстра. И он меня выгнал бы.

Но мы так и остались каждая при своём мнении. Потому что личная неприязнь — это личная неприязнь. А когда хозяин ждет, то тут даже ненавистную соперницу в покои проводишь, что, собственно, Крейзи и сделала.

— Хозяин, я приве…

— Вон, — всего одно короткое слово из трёх букв, но сказано так, что орчанку словно ветром сдуло.