Сделка со звездой (СИ) - Воронова Яна - Страница 4

И вот, спустя полминуты, Саша резко хватается за голову, словно пытаясь удержать её на плечах. Его лицо искажается от невыносимой боли, и толпа людей вокруг него начинает суетиться. Я, не теряя ни секунды, бросаюсь к нему, расталкивая всех на своём пути, включая подругу, которая пытается ему помочь.

Оказавшись рядом с Сашей, я падаю на колени и, обхватив его лицо ладонями, заглядываю в глаза.

– Саша, Саша, посмотри на меня! – кричу я, стараясь перекричать гул толпы. В руках у меня уже пузырёк с травами, и я протягиваю его ему, не теряя ни мгновения. – Саша, выпей это!

Он не раздумывая берёт пузырёк и, словно в трансе, подносит его к губам. Его голова горит красным огнём, и пульсация становится всё сильнее, как будто кто-то невидимый пытается разбить её изнутри.

Минуты тянутся бесконечно долго, пока я пытаюсь облегчить его боль. Мои руки порхают над его головой, делая какие-то манипуляции, но я едва замечаю их. Люди вокруг кричат, суета нарастает, но я сосредоточена только на Саше.

Наконец, я чувствую, что его состояние начинает меняться. Красное свечение постепенно слабеет, пульсация становится реже, а затем и вовсе исчезает. Лицо Саши разглаживается, он начинает дышать ровнее, и его взгляд фокусируется на мне. На губах появляется неуверенная, но искренняя улыбка.

– Кать, спасибо, – шепчет он, и в его голосе звучит облегчение. – Думал, ещё немного – и голова просто взорвётся.

Я киваю, чувствуя, как напряжение покидает моё тело. Но облегчение быстро сменяется тревогой. Вокруг нас всё ещё слишком много людей, и я ощущаю, как моя защита начинает слабеть. Я чувствую их мысли, эмоции, и это ощущение становится всё более навязчивым. С каждым днём это чувство становится всё сильнее, словно невидимая волна накрывает меня с головой.

Я оглядываюсь вокруг, стараясь не показывать свою тревогу, но внутри меня всё кричит, чтобы я уходила.

Так и делаю, переходя на бег. Не хочу снова что-то чувствовать. За этим всегда следует боль, которой мне уже и так хватило на всю жизнь.

– Кать, что произошло? – Саша догнал меня, и его голос, полный тревоги, прозвучал как раскат грома в вечерней тишине. Мы уже почти дошли до дома, но я внезапно остановилась, словно наткнулась на невидимую стену.

Я обернулась к нему, чувствуя, как сердце колотится в груди, словно птица, запертая в клетке. В тени деревьев было прохладно, и я жадно вдохнула свежий воздух, пытаясь успокоить дыхание.

– Ничего, всё нормально, – ответила я, отводя взгляд в сторону. Мой голос звучал неестественно, даже для меня самой.

– Нет, не нормально, – твёрдо сказал Саша. – Я обещал быть честным с тобой и хочу от тебя того же.

Он остановился и посмотрел мне прямо в глаза. Его взгляд был таким пронзительным, что я почувствовала, как по спине пробежал холодок. В этот момент я поняла, что он не отступит. Он хотел знать правду, и я не могла ему отказать.

– Ты первый человек за десять лет, который спросил, как я себя чувствую, – тихо сказала я, прикрывая глаза. – У меня только одна подруга, и она знает обо мне всё. Остальные от меня шарахаются, как от прокажённой.

Я замолчала, пытаясь справиться с внезапно нахлынувшими эмоциями. Саша терпеливо ждал, не торопя меня.

– Понимаешь, моя бабушка была знахаркой. Её считали сумасшедшей, а меня – её продолжением. Я привыкла к тому, что люди избегают меня, боятся. Ты для меня посторонний человек, и это пугает.

Я замолчала, не зная, что ещё сказать. Саша стоял неподвижно, глядя на меня с пониманием и сочувствием.

– Я понимаю, Кать, – наконец сказал он. – Это не просто страшно, это тяжело.

Я посмотрела на него, и в этот момент почувствовала, как внутри меня что-то меняется. Впервые за долгое время кто-то был готов принять меня такой, какая я есть.

Взгляд Саши изменился, став задумчивым и немного печальным. Он сел на землю, запустил руку в волосы и, казалось, погрузился в свои мысли. Я последовала его примеру, устроившись рядом.

– В чём-то я тебя понимаю, – сказал он, глядя вдаль. Его голос звучал тихо, но в нём слышалась искренность. – Я уже много лет живу не своей жизнью. Все улыбаются, радуются встрече, но никто не спросит, как я себя чувствую, кем хочу быть, чего мне не хватает. Да, была жена. Ну, как, жена, это был фиктивный брак. Просто взаимовыгодное сотрудничество, мы даже не любили друг друга, только на съёмках встречались. Видите ли, мой пиарщик решил, что так надо, для раскрутки образа. Но здесь, среди этой природы, я встретил девушку, которая видит во мне не знаменитость, а просто человека. Ты, Катя, общаешься со мной на равных. Говоришь то, что думаешь, делаешь то, что хочешь. – Он усмехнулся, взглянув на меня. – Да меня бы никто в жизни не заставил росу собирать или воду таскать, кроме... не важно.

Саша замолчал, его взгляд стал отстранённым, словно он погрузился в воспоминания. Я не торопила его, давая время собраться с мыслями.

– Знаешь, если бы мы стали друзьями, я был бы рад, – продолжил он, наконец. – Ты настоящая. Свободная в своих решениях и действиях. Ты не боишься быть собой, и это вдохновляет. Иногда мне кажется, что я тоже хочу быть таким, но... – Он вздохнул, словно пытаясь подобрать слова. – Но я не уверен, что смогу.

Саша снова замолчал, и я почувствовала, как между нами протянулась невидимая нить понимания. Мы сидели на земле, окружённые тишиной и природой, которая, казалось, слушала наш разговор. Я чувствовала, что в этот момент мы оба были уязвимы.

Когда Саша закончил свою мысль, я даже не заметила, как наши лица оказались так близко. Это было почти интимно, и я поспешила отпрянуть. Нет, нельзя, нельзя так. Резко встаю, нервно поправляя сарафан, словно он вдруг стал тесным.

– Эх, Катя, какой момент испортила, – с лёгкой грустью, но всё же с улыбкой сказал Саша.

– Я тебе не подхожу, – говорю я, стараясь, чтобы голос звучал твёрдо. – Я из другого мира. Я ни к кому не чувствую ничего, кроме Кузьки, наверное. Знаешь, что я однажды сделала? – Он внимательно смотрит на меня, чуть склонив голову. – Я отключила все чувства. Потому что мне было невыносимо больно. Не хочу больше чувствовать. Так жить проще.

Саша задумчиво молчит, словно пытаясь осмыслить мои слова. Он смотрит на меня, и в его глазах я вижу что-то, что мне сложно разгадать.

– А так бывает? – наконец, тихо спрашивает он. – Думал, такое только в сказках возможно. Ладно, но если вдруг передумаешь, дай знать. Может, попробуем.

Я не даю ему договорить.

– Нет, – перебиваю я резко. – Не передумаю. И я для тебя слишком молода. Тебе вон Марья Ивановна больше подойдёт, – я киваю в сторону старушки, которая медленно идёт по дороге, опираясь на палочку. Саша оборачивается, чтобы посмотреть на неё, и я пользуясь моментом, иду в сторону дома.

– Очень остроумно, – догоняет меня, сравняв шаг.

– Как думаешь, в чём причина моих приступов? Уже поняла, или ещё нет? – спрашивает он, и я останавливаюсь.

Саша поднял бровь, ожидая моего ответа, и я остановилась. Его взгляд был напряжённым, словно он пытался понять, что я скажу дальше.

– Ну, вроде, поняла, – неуверенно начала я. – Пока ещё сомневаюсь в своей версии. Может, потом скажу?

– Нет, мне же интересно, – настаивал он. – Эти приступы меня достали. Надо знать корень проблемы.

Я вздохнула, чувствуя, как в воздухе повисло напряжение. Его глаза смотрели на меня с ожиданием, словно он действительно хотел услышать правду.

– Ну, хорошо, – начала я, тщательно подбирая слова. – Проблема – это ты. Точнее, твоя совесть.

Услышав мои слова, Саша резко выпрямился, его лицо вытянулось от удивления.

– В смысле, совесть? – переспросил он, нахмурившись.

– Так и знала, что ты о ней ни сном ни духом, – улыбнулась я, стараясь смягчить свои слова. – Во-первых, что-то тебя тревожит из прошлого. Пожар – это причина первая. А вторая... Это одиночество. Ты развёлся и почувствовал себя ущемлённым. Возможно, тебе не хватает простого общения, хорошего, настоящего друга, как ты и сказал. У тебя идёт самоуничтожение. Типичная депрессия, только в извращённой форме. Ты рано повзрослел, в душе ты ещё ребёнок, хоть тебе уже... Лет двадцать пять?