Разломщик (СИ) - Лекс Эл - Страница 5

— Доктор Мила. — напомнил я. — Вы обещали рассказывать по пути.

— Ах да, простите… — Мила вымученно улыбнулась, продолжая очищать рану от грязи и засохшей крови. — Это скавенджер, очень редкий зверь, который иногда появляется из разломов. За всю историю человечества было зарегистрировано всего-то около тысячи скавенджеров, появившихся из разломов, и всегда это были те же самые разломы, из которых появляются скавены. Поэтому я еще раз спрошу — где вы его взяли?

— Как вы и сказали — из разлома, из которого появились скавены. — я пожал плечами.

Скрывать это не было смысла. Сегодняшняя заварушка в Смекалинске перестала быть тайной, как только раздался первый выстрел, да и Золтон наверняка как-то отчитывается за закрытые разломы. Поэтому о том, что разлом открывался, если еще не знают, то узнают очень скоро. А там недалеко и до того, чтобы узнать о моем присутствии на месте происшествия.

— В Смекалинске открывался разлом. Так получилось, что я находился рядом. Группа быстрого реагирования во главе с магом Золтоном закрыли разлом, перебив скавенов, и улетели, а я заметил этого бедолагу, раненого.

В общем-то, я ни в чем и не соврал, как всегда. Я вообще никогда не вру. Я просто не все рассказываю.

— Просто поразительно. — покачала головой Мила, выбрасывая тампон и распаковывая кривую иглу с уже вставленной нитью. — Вот почему он вам так доверяет…

Я посмотрел на мордашку зажмурившегося крыса, который сопел мне в пальцы, и снова почесал его за ухом.

— Надеюсь, вы не контактировали со скавенами? — на мгновение вернувшись к своему обычному тону, поинтересовалась Мила. — Впрочем, контактировали или нет, я в любом случае проверю вас на заболевания после того, как поможем этому бедолаге. Хотя бы просто для уверенности, просто для себя. Иначе это будет просто непрофессионально, в конце концов!

— Хорошо, проверим. — согласился я, опуская первую часть вопроса. — Так вы не договорили — почему скавенджеры такие редкие?

— Почему так — никто не знает, конечно же. Чтобы это узнать, нужно проникнуть через разлом в мир, в котором они живут, и узнать, как они живут. У нас есть только теории, и самая популярная из них — скавенджеры редки не только здесь, они редки и там тоже, в том мире. Ученые нашли немало сходств во внутреннем строении скавенов и скавенджеров, почему, собственно и назвали их похожим образом. Считается, что у этих обоих видов был общий предок, но с какого-то момента их эволюционные пути разделились и пошли буквально в разные стороны. Скавены выросли, обрели зачатки разума и, решив, что это дает им право считаться супер-хищниками, принялись доминировать над всеми другими видами, с особенным рвением уничтожая самый родственный себе вид — скавенджеров. А скавенджеры… Им, чтобы выжить, пришлось отрастить крылышки и научиться летать… А еще — обращаться с магией.

— Животное-маг? — я поднял брови. — Серьезно? Я думал, только люди способны к магии!

— Серьезнее некуда. — Мила кивнула, быстро и ловко зашивая пыхтящего крыса. — Скавенджеры действительно обладают магией, но своей, специфической. Люди, даже маги, ни на что подобное не способно. Скавенджеры становятся невидимыми, в смысле, не наводят иллюзию невидимости, а натурально становятся невидимыми, как-то заставляют солнечные лучи проходить сквозь себя. Кроме того, они способы переноситься с места на место за одно мгновение, а самое главное — они способны переносить с собой другие вещи. Сами по себе они безобидны, разве что иногда могут раздражать тем, что воруют всякие блестяшки и утаскивают их в свои гнезда. Но самое интересное происходит, когда скавенджер становится фамильяром человека. Просто представьте себе, что этот зверек может в любой момент времени притащить вам все, что угодно отосвюду, откуда угодно… Есть, конечно, некоторые ограничения, зависящие от самого зверька, но это уже нужно выяснять опытным путем.

Мила завязала узелок, обрезала нить, заклеила рану пластырем поверх шва и посмотрела на меня:

— Дайте угадаю… Судя по вашим глазам, что такое фамильяр вы тоже не знаете?

Я неопределенно пожал плечами.

— Фамильяр это животное, чаще всего появившееся из разлома, которое вошло с магом в тесную эмоциональную связь. Чаще всего, это происходит, если животное спасает человека от смерти, или наоборот, и, конечно, это касается только неагрессивных разломных животных. Скавены, люмиеры, и прочие вулхи фамильярами стать не могут.

— А что дает эта связь? — спросил я, не без удовольствия наблюдая, как скавенджер расслабился и даже глаза приоткрыл.

— Животное начинает чувствовать, что от него хочет человек, точно так же как человек чувствует желания животного. Каждый из них всегда знает, где находится другой, и чувствует, в каком он состоянии… Но и смерть любого из тех, кто связан этой связью, критически бьет по второму. В особо тяжких случаях это не переживает ни тот, ни другой.

— И вы намекаете? — я снова покосился на крыса. — Что это теперь мой фамильяр?

— Я? Намекаю? — Мила усмехнулась. — Ни в коем разе, тэр Оникс! Я говорю это прямым текстом! Вы посмотрите, он же даже ни разу не дернулся, а я, между прочим, шила без анестезии, потому что на такую кроху я даже не знаю, какую дозировку надо брать, чтобы он не уснул вечным сном! Он доверяет вам свою жизнь!

— Я не обману его доверие. — серьезно произнес я, поглаживая скавенджера по белой пушистой шерсти. — Но все же должен спросить — он ведь ничем не болеет?

— Скавенджеры никогда ничем не болеют. — Мила с улыбкой покачала головой. — Я же сказала, их со скавенами эволюционные пути пошли в диаметрально противоположных направлениях. Скавенджеры не подвержены ни одной болезни, зато скавены это ходячая пандемия. Кстати, об этом…

Доктор Мила развернулась, подошла к своему столу и нагнулась, заставляя халатик задраться и открыть татуировку сколопендры. Кажется, она снова вернулась в свое обычное состояние.

Вернулась ко мне она с градусником, металлической лопаткой, стетоскопом и каким-то пузырьком из темного стекла.

— Начнем, тэр Оникс. — сказала она, улыбаясь и поднося к моему рту ложечку. — Скажите «а»!

Я послушно открыл рот, внаглую направив взгляд в ее декольте, в котором из-под белого халата выглядывал кусочек красного кружева.

После осмотра горла и замера температуры, доктор Мила сказала:

— На первый взгляд все хорошо. Но я бы проверила еще кое-что. Раздевайтесь.

Я стянул футболку и положил ее на стол рядом с крысом. В руках у доктора Милы появился стетоскоп, и мне внезапно стало крайне интересно, сможет ли она что-то услышать в него, если приложит его к камню в моей груди? Как-никак, он располагается как раз на том месте, куда обычно прикладывают стетоскоп.

Мила приложила холодную металлическую блямбу прямо на середину камня. Я даже услышал, как металл тихонько звякнул. Несколько секунд доктор Мила сосредоточенно слушала, а потом нахмурилась и вынула стетоскоп из ушей:

— Хм, странно… Я практически не слышу сердцебиения.

— Это все мышцы. — улыбнулся я, картинно напрягая все мышцы в теле. — Не дают звуку пройти. Ну, там, плотная структура, сами знаете…

— Мышцы да… — Мила с интересом посмотрела на меня. — Мышцы они такие, тут не поспоришь… Но все равно что-то не так. Секундочку…

Она переместила стетоскоп чуть в сторону, послушала еще, и ее лицо слегка разгладилось:

— У вас сердце не смещено случайно? Знаете, бывает такая особенность развития.

— Точно не смещено. — я помотал головой. — Не может быть смещено то, что похищено.

Мила оставила мою фразу без ответа, только плотоядно улыбнулась и продолжила елозить по моей груди стетоскопом.

— Что такое… — еще больше нахмурилась она спустя несколько попыток. — Никак не могу нащупать…

— Возможно, вы просто плохо прижимаете. — улыбнулся я, глядя в ее разноцветные глаза. — Стетоскоп, наверное, старый, мембрана такая себе.

— Хм… Может, вы и правы. — нахмурилась Мила. — Пойду возьму другой…