Изменил? Пожалеешь! (СИ) - Искра Ирма - Страница 1

— Это не трагедия, — говорю себе. Кричу себе. Кричу так громко, что уши закладывает в закрытом пространстве машины. — Это опыт! Грёбаный о-пы-ы-ыт!

Опыт и пытка — какие похожие слова!

Боль такая, что я задыхаюсь. Слезы размывают мир. Смаргиваю, вытираю щеки ладонью.

Справа мелькает световая вывеска магазина верхней одежды.

Нога резко утапливает педаль тормоза. Скрежет металла бьет по нервам. И я прихожу в себя.

Мне нужна новая куртка. Свою я оставила дома, когда убежала, ничего не соображая от шока, схватив только связку ключей с тумбочки в прихожей.

Прижав машину мужа к обочине, отстегиваю ремень безопасности и выбираюсь из кресла.

Порывы ветра бьют в лицо, кожу сечет мелкой ледяной крошкой града, перемешанного с дождем. Сегодня объявляли штормовое предупреждение. Безумие садиться за руль в моем состоянии и в такую погоду.

— Не трагедия, — шепчу себе и размазываю по щеке слезы.

Льдинки царапают кожу, словно стеклянные.

От холода не чувствую боли. От слез не вижу, куда меня занесло.

Ах да, вывеска.

Иду к салону по слякоти, засунув руки в карманы.

Холод пробирает до костей. Ноги босые, тонкие носки намокли и порвались. Кроссовки я успела снять, когда час назад вернулась из командировки. Раньше на сутки.

И застукала мужа в постели с моей лучшей подругой Аней.

Классика.

Грёбаная классика.

— Но не трагедия. Много чести! — шепчу, окончательно приходя в себя.

И разворачиваюсь на чей-то крик. чтобы увидеть, как оставленный мной черный кроссовер трогается с места и катится под горку по наклонной улице, сначала медленно, потом все ускоряясь… И уже на приличной скорости врезается в строительные леса, почему-то не огороженные забором.

Брызжет крошево лобового стекла, трескается и вылетает фара.

Любимая игрушка мужа.

Ну просто отлично.

От удара конструкция кренится, и с высоты на искалеченную машину россыпью падают какие-то железные штыри и доски.

Я хохочу как ненормальная. Достаю мобильник, включаю, смахиваю десятки сообщений от мужа и подруги и нажимаю на иконку самого нужного контакта. Трубку снимают сразу. Слышу ласковое:

— Зайчонок, вернулась?

— Превед, медвед. Вернулась, — отвечаю гнусаво. Из-за заложенного носа, а не из-за игривого настроения.

— Простыла? — в густом мужском басе слышится забота.

— Немного. Папа, твой юрист сейчас свободен?

— Что случилось? — его голос окончательно теряет мягкость. Я улыбаюсь, представляя, как высокий лоб рассекает морщинка.

— Я разбила машину мужа.

— Сама цела?

— Да. Меня не было в салоне в момент аварии.

— Слава Богу! А машина — ерунда, отремонтируем. Зачем тебе юрист на самом деле?

— Я развожусь.

— Наконец-то! — с облегчением выдыхает отец, и меня настораживает, с какой готовностью он встречает новость, как будто… Знал?

— Пап, ты знал, что Лёва мне изменяет? С моей лучшей подругой! Я их сегодня застукала! Ты знал?

— Солнышко, понимаешь…

— Значит, знал! И молчал!

Я соплю в трубку, сдерживая слезы, и едва замечаю холод. По моим волосам и одежде стекает вода. Наверное, поэтому меня трясет.

— А ты бы мне поверила? — тихо спрашивает отец. — Ты же была слепой влюбленной кошкой, а он — святым. Бесполезно, пока ты не увидела своими глазами.

— Подожди. Это же по твоему распоряжению я вернулась раньше срока и по твоему совету не предупредила мужа, а приехала сюрпризом. И еще ты дал ему незапланированный выходной, чтобы мы… отдохнули вместе. Твои слова. Ты… ты специально? Ты все подстроил, папа?

— Да, зайчонок, да. Я специально. Но девку я ему в постель не подкладывал. Всего лишь знал, что Лёвка не устоит. У меня давно лежит досье на твоего благоневерного. Я лишь ждал, чтобы он потерял осторожность. Приезжай, солнышко, обговорим вместе с юристом детали твоего развода.

Я отключаюсь и, стуча зубами, вхожу в салон одежды.

— Девушка, в таком виде нельзя! — бросается ко мне продавщица. — Вы тут все мне перепачкаете!

Меня трясет и от нервов, и от холода, и от обиды. Мне плохо. Очень-очень плохо. Не надо меня бесить!

— К-куртку. Любую. Я заплачу. — Запоздало вспоминаю, что сумка с деньгами и чемодан остались в прихожей. — У вас же можно заплатить по кью-ар коду?

— Нет, только наличными. Выйдите, пока я не позвала охрану.

— А я налоговую. И отдел по охране прав потребителей. — Я хлюпаю носом, но меня согревает злость. Достаю мобильник, демонстрируя намерения. — Ну что? Звоню? Или обслуживаете? Мне нужна куртка с капюшоном, обувь и хорошая скидка.

— Но мы не продаем обувь! — возмущается девица.

— Значит, с остальным вы согласны? Я ношу сорок четвертый размер верхней одежды. Ботинки нужны тридцать седьмого, натуральная кожа. И чашку горячего чая, пока я жду доставку обуви.

Я гордо вскидываю голову и смотрю на продавщицу свысока. Не могу же я приехать к отцу в таком виде бездомной побитой собаки. Даяна Велимировна Верховская всегда безупречна.

— Да ты совсем обнаглела, бычиха! — визжит девица. И кидается к подсобке с воплем: — Олег, срочно в зал! Галина Сергеевна! Тут воровка!

Ого! Сейчас меня будут выносить. Боюсь-боюсь. Я нажимаю на телефоне комбинацию кнопок и запускаю видеозапись. Да, я тороплюсь к папе, но не настолько, чтобы не проучить снобов и просто дур.

Из подсобки торопливо выбегает растрепанный мускулистый парень, а за ним, поправляя одежду на груди, кудрявая дородная дама под сороковник. В ее шалых черных глазах — раздражение и досада на помеху.

— Что тут происходит? — спрашивает дама, принимая вид королевы.

— Мне нужна куртка. Я заплачу, могу переводом.

Дама, разглядев мой видок, хмыкает:

— Попали в переплет, девушка?

Я киваю. Можно и так сказать. Ограбили. Увели мужа. Сломали жизнь.

— Лена, быстро неси куртку покупательнице, — распоряжается дама. И снова обращается ко мне: — Размер какой? Сорок четвертый, полагаю? А обувь?

И, пока красная от негодования продавщица мечется, таская одежду и швыряя на банкетку, озвучиваю хозяйке мои пожелания.

— О! Мой размерчик! — радуется дама. — У меня как раз ботиночки лежат тут в коробке на всякий случай. Они хорошие, новые, но жмут немного. Если подойдут, продам за полцены. Лена, вскипяти нам чаю. С молоком и сахаром. Видишь, девушка в беде и замерзла. Вадик, ты знаешь, где у меня бар. Горяченькое не помешает. И ботиночки из шкафа захвати. С нижней полки.

Парень исчезает следом за девицей.

Я беру из груды первую попавшуюся косоворотку. Не мой стиль, но плевать. Зато заклепочки как раз подходят к моему воинственному состоянию. Если кто-то думал, что я буду блеять раздавленной овцой, глубоко заблуждался.

Продавщица Лена притаскивает поднос с чашками, сливочницей, печеньем и конфетами. Ставит рядом с кассой и разливает кипяток и заварку. Вадик появляется с коробкой, бутылкой и двумя бокалами, щедро наливает и предлагает мне и хозяйке. Я делаю крохотный глоток и закашливаюсь до слез.

— Лекарственная настойка, сама делала, — хвастается дама. — От стресса, холода и одиночества.

— Спасибо, мне хватит. Ваше здоровье, — уголком рта улыбаюсь я, оттаивая. Недопитый бокал ставлю на поднос. Не люблю алкоголь.

Меряю куртку, ботинки, которые оказываются слегка великоваты. Мне снова тепло, и боль отступает.

— Диктуйте номер и сумму, Галина Сергеевна, я переведу через банк онлайн. Спасибо, что выручили.

Дама вынимает из кармана жакета визитку, протягивает мне. И подмигивает:

— Всегда рада помочь. Для вас в нашем магазине всегда огромная скидка, целых пять процентов. Кстати, там ваш разбитый кроссовер увезли на эвакуаторе, не теряйте. Я видела в окно аварию. Не повезло вам, дорогая. Надо было на ручной тормоз ставить.

Удивительно, как одной фразой можно испортить все впечатление. Так же, как и одним визитом не вовремя.