Медицина Древнего (СИ) - Скабер Артемий - Страница 4

Женщина поднялась с места. Сделал шаг вперёд. Поправила большие, похожие на крылья стрекозы очки и заговорила поставленным, учительским голосом:

— Господа, вы знаете, что некоторые из наших студентов потеряли возможность оперировать своими стихиями. У кого-то это одна стихия, и она исчезла почти полностью. У других две или три, и они потеряли в уровнях.

Преподаватели на своих местах молча смотрели на неё и кивали. Они об этом слышали, потому что состояли в команде, призванной разобраться в причинах произошедшего.

— Я думала, что это болезнь, — продолжила Алевтина Зигмундовна. — Мы провели опросы ребят. Я постаралась выяснить, что у них общего, где они могли заразиться. Взяли анализы.

Преподавательница замолчала, а потом, покачав головой, с усмешкой добавила:

— Впервые в моей практике лекаря — все абсолютно здоровы.

Преподаватели хмыкнули.

— Выяснилось, что студенты никак друг с другом не пересекались, — продолжила меж тем Алевтина Зигмундовна. — Они учатся на разных курсах, разных специальностях, посещают разные клубы и вообще друг с другом не пересекаются.

Сосредоточенное молчание было ей ответом.

— Однако, — она слегка повысила голос, и преподаватели встрепенулись, начиналось самое интересное. — Выяснилось, что все студенты были в детстве усилены призванным духом через ЦПУ.

От преподавателей пошёл ропот, но не удивлённый, а возмущённый.

— Вы допросили студентов? — спросил преподаватель в жёлтой мантии.

— Это не этично, — возмутилась женщина, годившаяся Алевтине Зигмундовне в дочери. — Это секрет рода…

— Поэтому, Танечка, — спокойно отвечала Алевтина Зигмундовна, — мы оставим эту информацию в секрете. И прекратите морщиться, — добавила она, повысив голос. — Это отлично, что мы их опросили и вытянули информацию. Некоторые из них вспомнили, что накануне, перед потерей стихий, им снились кошмары…

— Подумаешь, кошмары, — возмутился преподаватель в жёлтой мантии, задетый за живое, тем, что его проигнорировали в прошлый раз. — Информация об усилении секретна, вы не имели права выпытывать её…

— Михаил Казимирович, — поморщилась Алевтина Зигмундовна, — никто ничего не выпытывал, всё прошло добровольно…

— А заведующие кафедрами в курсе? — мужчина не желал, чтобы его перебивали.

— Достаточно того, что я в курсе, — придавил голосом Лаврентий Петрович Шелестов. Поправил на груди складки синей мантии и обвёл всех взглядом: — здесь нет ни одного заведующего, потому что у них другие заботы…

— Возня вокруг Орлова, — усмехнулся Михаил Казимирович, — партийный дрязги…

— Вот именно, — Шелестов повысил голос, — поэтому тут вы, те, кто держат нейтралитет. Но, — его голос приобрёл бархатистые нотки, явный признак того, что он в бешенстве, — если Вы, Михаил Казимирович, ещё раз меня перебьёте, то Вы лишитесь оказанного Вам доверия. Уяснили?

Преподаватель в жёлтой мантии закрыл рот и кивнул, но его лицо не выражало испуга. Он всё также был недоволен происходящим.

— Вы опора моя в этом вопросе, — Шелестов ещё раз обвёл взглядом коллег. — Опора академии. Пострадавшие из разных партий, и пока они не начали приплетать политику, и не разнесли академию, нам надо решить этот вопрос.

Лаврентий Петрович помедлил после речи. Убедился, что его услышали и кивнул Алевтине Зигмундовне:

— Продолжайте, коллега.

— Так вот, — Алевтина Зигмундовна без прелюдий начала с того места, на котором остановилась: — кроме кошмаров, некоторые из них помнят, что видели смутную тень. Тень, склонившуюся над ними и забиравшую их стихию.

Преподаватели загомонили разом. Кто-то, даже, вскочил с места.

— Вы хотите сказать?..

— Это не возможно!

— Им не могло показаться?..

— Нет, господа! — повысив голос Алевтина Зигмундовна добилась, что все остальные замолчали. — Я знаю, что такого никогда не было, но все факты подталкивают нас к принятию мнения, что это не болезнь.

Её лицо вдруг осунулось. На нём проступила усталость. Она выглядела так, будто не спала неделю.

— Господа, — вздохнула она, — мы предполагаем, что кто-то может забирать у людей стихии, которые были усилены призывом духов. И этот кто-то здесь. У нас в академии.

Ответом ей была тишина. Тишина и неверие.

— Нам надо найти и поймать этого человека.

Я молча оделся и, под удивлённый взгляд Марии вышел из комнаты. Спустился вниз, в холл общежития и, хотел постучать в дверь Марии Ивановны, но заметил её около правой стены. Она поливала растения в горшках.

— Растите большими и сильными, — приговаривала она, стоя ко мне спиной и согнувшись под прямым углом. — А ещё ядовитыми. Увидите Шелестова, Лаврика ненавистного, так жальте его, жальте, — она прервалась и, не оборачиваясь, произнесла: — чего тебе, Орлов?

— Мария Ивановна, дорогая…

— Тамбовский волк тебе дорогой, к сути, — она взяла маленькую тяпочку и стала подпушивать какой-то куст в огромном горшке.

— У меня разрешение покидать академию несмотря на комендантский час, — сказал я и добавил: — младшая сестра одна в особняке живет.

— Ага, знаю, сейчас позову охрану.

Она разогнулась и пошла не к своей стойке, где находился архаичный телефон с трубкой на проводе, а к входной двери.

— Эй, дармоеды! — прокричала она, выглянув на улицу, — сюда кто-нибудь подошёл, быстро!

Монументальная женщина. Привычка повелевать у неё в крови. Я, хоть и усилился прилично, но до сих пор смотрю на неё с трепетом. Тифон по сравнению с ней выглядит сущим цыплёнком. Безобидным переростком.

Видимо, не один я так думал, но и охранники. Они появились через пару мгновений. Возникли в дверях и замерли, пытаясь отдышаться.

— Наследите мне ещё здесь, — пробурчала вахтёрша, возвращаясь к цветам, — вон, Орлова к воротам проводите.

Охранники, два бравых мужчины в сажень ростом, лишь кивнули и, не рискуя переступить порог, махнули мне рукой.

Попрощался с Марией Ивановной и проследовал за ними. За спиной сначала захлопнулась дверь общежития, а потом лязгнули ворота академии. Внедорожник с Василием, бывшим гвардейцем Уваровых-Орловых, за рулём уже стоял у обочины.

Двигатель автомобиля работал. Урчал, как тигр, готовый сорваться вперёд. Передняя дверь со стороны пассажира открылась и на асфальт выскочил Иван, ещё один мой новый гвардеец.

— Господин, — поклонился он, и обойдя машину, открыл дверь в салон.

— Тебе Коля адрес скинул? — спросил я у Василия, когда разместился на диване, а Иван занял своё место.

— Да, — кивнул гвардеец, а, вернее, мой новый глава гвардии, и на этот раз моя личная «Ладога» рванула до ближайшего перекрёстка, чтобы свернуть на проспект.

— Как сестра? — спросил я у Василия, пока за окном мелькали ночные улица столицы.

— Всё в полном порядке, — не отвлекаясь от дороги, ответил Василий, — маленькая госпожа спит.

Это хорошо, что спит. Я специально вызвал Василия сюда, чтобы не заезжать за ним в особняк. Сестрёнка за последнее время сильно сдружилась с Надеждой, сестрой Николая, и скучно ей не было. Даже, несмотря на домашнее обучение.

Но, как только я приезжал, она считала своим долгом повиснуть у меня на шее. А затем ходить за мной по всему особняку и изводить вопросами.

Чего в этом было больше, реальной скуки по брату или коварного плана, взять меня измором? Я не знал. Но Алёна каждый раз пыталась выпытать, что же тогда произошло в подвале. Где я был и откуда взялся. Почему выглядел, как пёс после схватки с сотней котов.

Моё «Нет» её не устраивало.

— Это не ответ, — говорила она.

— Нет, — повторял я.

— Хотя бы скажи «не скажу», — дулась она.

— Не скажу, — пожимал я плечами.

— Это ты сказал «не скажу», или отказался говорить «не скажу»? — щурилась она на меня.

— Нет, отвечал я, всё начиналось по новой. Так что заезжать в особняк не хотелось. Время поджимало. Коля ждал на месте проведения ритуала.