Оранжерея счастья - Гамильтон Диана - Страница 2

• Предыдущая
• 2/29
• Следующая

Пора снова наступать, пока он не начал задавать вопросы, на которые она не смогла бы ответить.

Когда Клэр наливала в стакан немного солодового напитка, который он предпочитал всем остальным, и добавляла минеральную воду, руки ее заметно дрожали. Куда только девалось ее хваленое спокойствие — одно из качеств, которыми он особенно восхищался? За последние несколько дней оно исчезло совсем. Нет, так дело не пойдет, надо взять себя в руки и, хорошенько обо всем подумав, найти правильное решение и привести его в исполнение.

Так она поступала всегда — и поступит сейчас. Сию минуту. Сдерживая дыхание, Клэр подошла к нему и вгляделась в его лицо. Густые ресницы, опущенные на высокие острые скулы, смягчают их очертания, а обычно жесткий, высокомерный рот теперь расслаблен и являет собой чисто мужскую красоту. Несомненно, эти губы прекрасно умеют целовать, чем принцесса, конечно, уже успела насладиться…

Острая боль, заставившая сжаться сердце, неприятно поразила Клэр — она и не подозревала, что может так реагировать. Они были женаты уже почти два года, и раньше ее совершенно не интересовало, сколько у него любовниц. Сомневаться в его мужественности не приходилось — она сквозила в каждой линии его поджарого крепкого тела, отражалась в глубине проницательных серых глаз. Но он дал ей торжественное обещание быть аккуратным — как и она ему, и вот теперь он его нарушил. Может, именно поэтому так больно, мрачно подумала она, крепко сжимая стакан в руке.

Наклонившись вперед, Клэр дотронулась до прохладной ладони мужа и смущенно посмотрела на него. Его пальцы сомкнулись вокруг стакана, нечаянно прижав и ее руку, отчего она залилась краской.

Он никогда не дотрагивался до нее. Прикладывал максимум усилий, чтобы ни в коем случае этого не допускать. Даже когда они изображали «идеальных супругов» на публике.

Если она попытается освободить руку, напиток выплеснется прямо на него, а в ее планы это не входило. Взгляд аквамариновых глаз надолго скрестился со взглядом серых, пока она не увидела в глазах Джейка холодную насмешку и не опустила ресницы. Тогда он взял стакан в другую руку, отпустил ее пальцы и спросил:

— Тебе вообще не нравится, когда до тебя дотрагиваются, или это относится только ко мне?

— Не думаю, что вопрос стоит ответа, — сказала она спокойно, с усилием заставив себя медленно и с достоинством сесть напротив, а не вылететь сломя голову из комнаты, как ей того хотелось. Но лишь только она расположилась на мягком, удобном диване, как все-таки не удержалась и язвительно заметила: — Признаться, я удивлена, что ты прервал свою поездку по Италии. Или принцесса не так уж неотразима, как говорят?

Не успев произнести эти слова, Клэр пришла в ужас. Ведь раньше они не ссорились. Но когда в ответ он уронил: «Не хотелось бы ее обсуждать, дорогая», ей захотелось его ударить. Захотелось с такой силой, что она была потрясена до глубины души.

— Что тебя беспокоит? Я всегда считал тебя женщиной, способной реагировать на не самые приятные статейки в желтой прессе лишь презрительным пожатием плеч. — Не спуская с нее полуприкрытых глаз, Джейк отхлебнул из стакана. — Нас сфотографировали, когда мы вышли на улицу после оперы. Если бы ты была с нами — а ты была приглашена, не забывай, — этого бы не произошло. Тебе бы очень понравилась опера. Давали «Травиату». Хуанита дель Сорро пела партию Виолетты. Она была просто великолепна.

— Нисколько в этом не сомневаюсь, — с усилием разжав зубы, процедила Клэр. Он хочет свалить всю вину за эту фотографию на нее? Да как он смеет?

Конечно, Джейк надеялся, что она поедет вместе с ним. Хотя у него в Риме был доходный бизнес, квартиру они там покупать не стали. Всегда останавливались в небольшом отеле на Пьяцца Венеция, где Клэр исполняла обязанности (это входило в их договор) специалиста по связям с общественностью, личного секретаря, компаньонки, экономки и советника. Во всех этих ролях она и имела удовольствие побывать за последние два года.

Поездка в Рим была запланирована заранее, и Клэр с нетерпением ожидала, когда снова увидит свой любимый город, пока ей не позвонили из Англии. Хорошо еще, что Джейк уехал по делам и манхэттенская квартира находилась в полном ее распоряжении. Если бы Джейк был дома, пришлось бы искать ответы на вопросы, которые он неизбежно стал бы задавать. Пришлось бы выложить всю правду. И хотя она знала, что поступает дурно, скрывая истину, потому что откровенность в отношениях являлась частью договора с самого начала, решила поделиться с ним этой проблемой позже.

Поэтому, когда он приехал домой, вдохновленный успешным завершением очередной блестящей сделки, она сдалась перед давящей необходимостью и под вполне благовидным предлогом отказалась от предстоящей поездки в Рим.

— Впервые я отпускаю тебя одного, Джейк, но, надеюсь, ты не будешь против, если я останусь? Если ты возражаешь, скажи. Но я ужасно устала. — Джейк бросил на нее обеспокоенный взгляд, и Клэр почувствовала себя страшно виноватой, что заставило ее быстро добавить: — Я проведу здесь еще один день, а потом вылечу обратно в Англию и приготовлю к твоему возвращению лондонскую квартиру.

Ей были необходимы несколько дней, чтобы осознать последствия, которые могут наступить, когда она скажет ему правду, и обдумать, как будет проходить неизбежный развод. Но Джейк вернулся на два дня раньше, и она, не зная почему, никак не могла собраться с духом, чтобы раскрыть истинную причину отказа от поездки. Сама мысль об этом заставила ее неожиданно серьезным тоном спросить:

— Джейк, у вас с принцессой — это серьезно?

Повод к разводу — тоже часть их договора.

Если кто-нибудь из супругов, связанных фиктивным браком, встретит кого-то и почувствует, что хочет завести настоящую семью, то другой не будет чинить ему препятствий. Если Джейк решит развестись, то брак аннулируется, а Клэр получит большое содержание. Она не будет ни в чем нуждаться, ее жизнь останется такой же, какой была при замужестве. Но если развод попросит она, то деньга она потеряет.

— Ну конечно, нет, — пробурчал Джейк сонным голосом и зевнул. Потом встал, потянулся; ткань рубашки облегала сильный, мускулистый торс. — Я иду спать. Кстати, странно, что ты не легла спать раньше, учитывая, как ты ужасно устала, по твоим словам.

Клэр проигнорировала его ядовитый тон. Она не могла понять, откуда взялось у нее это чувство легкости после отсрочки разговора, хотя по идее она должна бы чувствовать себя проигравшей. Если бы он сказал ей, что влюбился, что нашел наконец женщину, с которой действительно хочет провести всю оставшуюся жизнь, она бы обрела путь к свободе.

Выдавив холодное «спокойной ночи», она отправилась в свою тихую, уютную комнату, наконец решив, что в этой ситуации она — просто собака на сене. Она не хочет, чтобы он уходил, — вот к чему все сводилось. Если уж их брак распадется — а это неизбежно должно случиться, — то пусть они расстанутся по ее желанию. Неужели у нее так развито самолюбие?..

Она заснула не очень довольная собой, но со странным чувством спокойствия.

Как бы то ни было, это чувство, заслуженное или нет, улетучилось уже на следующее утро.

Джейк, как обычно, встал раньше ее. Его бьющая через край энергия действовала ей на нервы. Завтрак уже стоял на столе — яйца, фрукты и кофе.

— Это все, что я смог найти: и холодильник, и шкафчики пусты. Уж не обессудь. — Он наградил ее ослепительно белой улыбкой, заставлявшей неосторожных женщин падать перед ним на колени. — Я тут сделал несколько звонков. Ты ешь, — он придвинулся к кухонному столу, — пока яйца не остыли, а я расскажу тебе о своих делах.

Когда Джейк пребывал в таком настроении, Клэр чувствовала себя так, словно находилась в самом центре тайфуна. Не будучи «жаворонком», она научилась настолько управлять его энергией, чтобы она ее не захлестнула. Наблюдала за ним сонными глазами, едва улавливая суть того, что он говорит. Но этим утром он заставил ее окончательно проснуться следующими словами:

• Предыдущая
• 2/29
• Следующая