Условия соглашения (ЛП) - Секстон Мари - Страница 3

Теперь, снова столкнувшись с напоминаниями о своем прошлом, преследуемый мечтами о будущем, в котором ему было отказано, Ривер тяжело опустился на диван. Он ненавидел вид из своих окон, квартиры, подобные его, в основном принадлежали парам пенсионеров. За домом раскинулся район, полный семей. Ривер наблюдал, как дети ходили на автобусную остановку и обратно осенью, зимой и весной. Теперь, когда занятия в школе вот-вот закончатся, Ривер поймал себя на том, что вспоминает свои собственные летние каникулы, часы, которые он проводил со своим братом и кузенами, бродя по лесам Миннесоты, обычно с удочками за плечами и пакетами с завтраками в руках.

Единственное, чего Ривер с нетерпением ждал в Колорадо, это горы. Когда он впервые согласился переехать через полстраны, он представлял себе летние выходные в походе, как будет жарить хот-доги на костре, просыпаться пораньше, чтобы порыбачить, пока Терренс спит. Он представлял себе, как зимой спасается в горной хижине, занимаясь любовью под толстым теплым одеялом, а за окном идет снег.

Боже, каким же он был дураком.

Ни одно из окон его квартиры не выходило на запад. Он прожил в Колорадо почти год и до сих пор не выезжал за пределы города. Он работал почти каждые выходные. Те несколько раз, когда они проводили свободные вечера вместе, у Терренса всегда были другие планы. Чаще всего эти планы включали вечеринки с людьми, которых Ривер не знал, и наркотики, которые Ривер не хотел употреблять. Терренс устроился в отделение неотложной помощи, потому что был адреналиновым наркоманом. Ему нравилась суета в отделении скорой. И, как все наркоманы, он терпеть не мог, когда кайф спадал. Выходные обычно были связаны с употреблением какого-нибудь наркотика. Его любимыми продуктами были кокаин, эскстази и кетамин.

Он не был наркоманом. Терренс никогда бы не рискнул своей работой, появившись под кайфом. Но когда наступали выходные, он не мог расслабиться. Он был слишком занят погоней за новым кайфом. Ривер часто задавался вопросом о новой жизни Терренса. А Исмаил тоже развлекался? Поддерживал ли он строгий образ жизни Ривера? Были они счастливы вместе или Терренс уже изменял своему новому возлюбленному, как он изменял Риверу?

С другой стороны, возможно, Терренсу и не нужно было жульничать. Исмаил, вероятно, не страдал от случайных, необъяснимых приступов импотенции. Исмаил, вероятно, мог быть снизу, не прибегая к наркотикам.

Да, иногда Ривер задавался этим вопросом, но на каком-то уровне он не хотел знать. Его несостоятельность стоила ему Терренса. Ему не нужно было знать, насколько сравнение не в его пользу.

****

Несколько часов спустя Ривер проснулся на слишком коротком диване, с болью в шее и нависшей темной тучей над головой. Он заснул с твердым намерением не думать о Терренсе, но первое, что он сделал, проснувшись, проверил, нет ли новых сообщений.

Ничего.

Ривер потратил несколько минут, раздумывая, стоит ли отправлять сообщение. Но что сказать? Я скучаю по тебе. Я все еще люблю тебя. Я не знаю, как жить без тебя. Он говорил все это и раньше, но никогда после этого не становилось легче от того, что он открывал свое сердце. Он только чувствовал себя жалким.

Он набрал номер своей сестры. После того, как брат-близнец Ривера, Форест, умер, когда им было по восемнадцать, Ривер и его сестра Кларисса сблизились настолько, насколько только могут быть близки родные брат и сестра. Но последние несколько лет перед отъездом из Миннесоты они часто ссорились. Все закончилось ожесточенной ссорой, когда Ривер решил переехать в Денвер вместе с Терренсом. С тех пор он с ней не разговаривал.

Это было нелепо. Он скучал по сестре почти так же сильно, как и по Терренсу. За последние четыре месяца он, по меньшей мере, сотню раз подумывал о том, чтобы позвонить ей, но так и не решился. Он был не уверен, что готов услышать «Я же тебе говорила», когда рассказывал ей об измене Терренса или когда признавался, что ему не следовало ехать за Терренсом в Колорадо.

Христос.

Ривер со вздохом отложил телефон в сторону. Что, черт возьми, с ним не так? Прошло столько месяцев, а он все еще хандрил, как дурак с разбитым сердцем. Душ и чистая одежда немного улучшили его настроение, но его дом был похож на тюремную камеру.

Ему нужно было выбраться отсюда.

Он забрался в свой грузовик. Это была единственная вещь, которая по-настоящему принадлежала ему, которую Терренс ненавидел. Он считал, что врач должен водить спортивную машину или «БМВ». Что-то, что говорило бы о статусе, но, как всегда говорила бабушка Ривера, «ты можешь вытащить парня из сельской местности, но ты не можешь вытащить сельскую местность из парня». Ривер стоял на своем и сохранил великолепие пикапа, несмотря на ужасающий пробег. Он никогда еще не был так рад этому, как сейчас.

Он направился на запад, к горам. Между ними и ним было слишком много города, но он все равно мечтал о том, чтобы поехать туда, пропустить свою смену на работе и просто ехать вверх, вверх, вверх по грунтовым дорогам, все выше и выше, пока не найдет место, которое не будет напоминать ему о Терренсе. Он представил себе реку, петляющую между высокими соснами под открытым небом Колорадо.

Это была прекрасная мечта, но он никогда не зайдет так далеко. В конце концов, ему придется развернуться и отправиться обратно, в больницу, в свою ужасную квартиру. Но сейчас было приятно просто вести машину. Конец мая в Колорадо означал, что солнце садилось только около девяти часов, когда Ривер заступал на смену. У него было достаточно времени между сном и работой, чтобы насладиться великолепным летним днем.

Он притормозил на светофоре. Бесцельные блуждания привели его в направлении, где он никогда раньше не бывал, в район, граничащий с промышленным, с множеством автосалонов подержанных автомобилей, ломбардов и магазинов с джакузи. В нескольких ярдах впереди Ривер заметил то, что впервые за весь день заставило его улыбнуться, салон фургонов.

Он заехал на стоянку и вылез из своего грузовика. Неудивительно, что к нему почти сразу же подошел продавец. Ривер заверил его, что всего лишь смотрит, но да, он даст знать продавцу, если у него возникнут какие-либо вопросы. А потом Ривер позволил себе побродить, мечтая о жизни, которая ему не принадлежала.

Ривер вырос в семье, где было много любителей активного отдыха. Днем его отец и дяди работали на скучной офисной работе, а выходные проводили в походах, на рыбалке и охоте, всегда с хорошо укомплектованным холодильником для пива. Среди его двоюродных братьев и сестер были дантисты, школьные учителя, водители автобусов и бухгалтеры, но каждый из них умел обращаться с удочкой и ружьем. Когда он уехал в колледж, все они дразнили его, что больше никогда его не увидят. Ривер пообещал, что в крайнем случае, обязательно приедет на рыбалку в честь Дня труда. В первые несколько лет он даже преуспел в этом. Возникла некоторая неловкость, когда он наконец открылся им, но, в конце концов, все они любезно признали, что он тот же самый человек, которого они знали все это время.

- То, что я гей, не значит, что я не умею ловить рыбу, - сказал им Ривер.

Но в какой-то момент все изменилось. Он не мог вспомнить, когда в последний раз насаживал наживку на крючок. За последние четыре или пять лет его отец даже не удосужился позвонить и спросить, приедет ли Ривер на День труда.

- Пока все в порядке? - спросил продавец, просовывая голову в открытую дверь двадцатифутового трейлера, в котором стоял Ривер.

- Да. - Ривер оглядел помещение. Оно было небольшим, но уютным. Точно такой же фургон был у него когда-то, прежде чем он продал его по той или иной причине. - У вас есть какие-нибудь брошюры или что-то в этом роде?

- Конечно. Позвольте, я возьму их для Вас.

Час спустя Ривер снова забрался в свой грузовик с полудюжиной мини-каталогов в руках и мечтой в голове. У него были деньги. У него был грузовик, способный буксировать все, что он хотел. Возможно, эти мечты о вылазке в горы все еще могли сбыться.