Росток (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич - Страница 7

— Да… — ответила дочь, продолжая вести беседу с матерью шепотом, едва слышно.

— Погляди на него. Чего скажешь?

— Он словно сдерживается. Словно… о…

— Заметила?

— Теребит нож и на шею Беромиру смотрит.

— Надо выяснить — откуда такое отношение. Сама понимаешь, опасно сие. — серьезно произнесла Мила.

— Они при мне замолкают.

— А ты будь осторожнее, доченька. Когда за угол заходишь, чуть постой — послушай. Мало ли? Порой так можно многое услышать.

— Не понимаю, — покачала головой Златка. — Что Беромир им сделал?

— Они из Красных волков. Ходят слухи, что кто-то из них пытался убить и ограбить Беромира.

— И почему это не получилось?

— Никто не знает. Тех людей больше не видели. Словно в воду канули.

— А Беромир тут при чем?

— Говорят, что именно он их и убил. Когда те на него бросились. А тела куда-то дел.

— Так эти дурни просто хотят мести?

— А как же? Открыто не могут выступить. Слыхала я от Боряты, что им старейшины запретили. Но, как ты видишь, не унимаются. Исподволь гадят.

— Мам… этот же ужасно… ты уверена?

— Думаешь, я сама рада? Беромир — наша надежда. Если его убьют — нам совсем конец. Мыслю, и нас со свету сведут. Вытравят. Оттого с удовольствием бы их сама зарезала. Тихонько. Они от меня не ожидают.

— Но не делаешь.

— Беромир запретил. Ему хочется поиграть с ними. Знаешь, от чего тот, старший из Красных волков злится? Вон-вон. Видишь, как его ломает?

— Вижу. Словно дурной какой-то. Чего это он?

— А Беромир отвечает на вопросы, которые задали эти. Выставляя их неучами и дураками. И я ему кое-что подсказала, да он и сам многое уже услышал. Вот их и выкручивает. Вступить в спор ведь не могут. Да и вообще — больно и стыдно им сейчас. Видишь? Видишь? На них вся молодежь взгляды кидает насмешливые.

— Неужели усидят?

— А им сейчас нельзя выступать. Беромир умнее. И он умеет говорить. Они же только вовремя, под руку ругаться здоровы. Выходить слово против слова для них сейчас означает утратить всякий авторитет.

— Дивно. — покачала головой Златка. — А в чем суть их мести? Что-то я не понимаю. Просто Беромира всякими глупостями оклеветать?

— Дочка, это очевидно. Они хотят выжить. Отомстить ему и выжить. Вероятно, планируют настроить остальных против Беромира. Да так, чтобы после его убийства, им дали уйти. А еще лучше воспринимали поборниками справедливости.

— Твари… ой твари… он ведь для них сакральные знания открывает, а они… Как их земля только носит⁉

— Луну назад ты так не считали, — улыбнулась Мила.

— Так, луну назад я его и не знала. — улыбнулась Златка.

Часть 1

Глава 4

167, май, 19

Небольшая лодка-долбленка уткнулась носом во влажный берег. И молодой паренек лихо выскочил из нее на землю. Подхватив веревку, за которую и подтянул.

Вернидуб, опираясь на весло, как на посох, выбрался следом.

Вручил измазанное плодородным илом «древо» своему спутнику и направился в сторону древней дубовой рощи. Той, что росла на высоком холме у излучины Днепра. Недалеко от того места, где многими сотнями лет позже будет заложен детинец города Орша. Но на другом — левом берегу.

Дорога не близкая и в горку. Но если не спешить, то и в его годах осилить ее несложно. Тем более что он редко здесь бывал.

— Кто таков? — раздался мужской голос, и из-за деревьев выступило несколько мужчин с копьями.

— Вернидуб из Боровых медведей. — с некоторой торжественностью ответил гость. Он знал этих людей, а они его. Причем давно. Но все одно — ритуал есть ритуал.

— Проходи, — ответил самый старший из них, оправив пышные усы. — Только тебя все и ждут.

— Много собралось?

— Сам увидишь. — ответил он также по обычаю.

Ведун кивнул и молча прошел внутрь священной рощи. В ее центр. Туда, где стоял раскидистый древний дуб, на поляне возле которого обычно проводили редкие, но важные встречи люди его круга.

Ради такого дела он даже облачился в белые одежды.

Ну так-то не крашенные просто и выцветшие на солнце. Но все равно — в здешних реалиях вполне белые.

Вошел.

Тепло со всеми поздоровался.

И сел на указанное ему место.

— Мы здесь сегодня собрались из-за нового брата нашего — Беромира из Тихих медведей. — произнес самый старый ведун, выполнявший по обычаю роль этакого спикера, то есть, ведущего собрание. — говорить за него станет Вернидуб, ответственный за его пробуждения.

— Отчего же Беромир сам не прибыл сюда? — спросил кто-то из дальнего угла.

— Да, почему? — спросил старший, обращаясь к Вернидубу. — Ты знаешь наши обычаи и воспитал уже несколько наших собратьев честь по чести. Объясни свой поступок.

— Дело в том, что я не могу его сюда вести, так как не отвечаю за его пробуждение. — максимально спокойно ответил седой. — Я Беромиру лишь имя подобрал.

— Как же так?

— Тут так просто и не объяснить… — произнес Вернидуб и ненадолго замолчал. — На моих глазах Беромир пал бездыханным телом в реку и волны его стали уносить от берега. Я потом попытался бежать из плена, но меня раненым да в беспамятстве бросили подыхать. Когда же я очнулся — рядом был он. Живым и уже пробудившимся.

— Странные вещи ты там говоришь. Получается, что он на твоих глазах умер, а потом восстал? — переспросил старший.

— Да. — кивнул Вернидуб.

— Таким среди живых не место. Неужто сгубить не сумел?

— Даже не пытался. Ибо восстал он живым. И первое, что сделал — вылечил меня, избавив от загноившейся раны.

Все ведуны переглянулись, с трудом сдержав шепотки.

Вернидуб же, выдержав паузу, продолжил:

— В те дни мне казалось, что я словно с иноземцем из далеких краев говорю, который едва выучил язык. Ибо слова он говорил наши, но очень странно. Да и постоянно срывался на какую-то иную речь. А порой и не одну.

— Ты оставался рядом с ним целый год, чтобы присмотреть за ним?

— Изначально — да. Но очень скоро я стал у него учиться.

— Ты⁈ — удивился старший.

— Да. И ничего зазорного в том не вижу.

— Мы слышали о том, что после пробуждения Беромир словно бы забыл свою прошлую жизнь. И ты ему, словно маленькому, все рассказывал да показывал.

— Это правда, — кивнул Вернидуб. — Но отчасти. Он забыл многое, но не все. А что-то было как в тумане, и он припоминал, если дернуть за ту или иную ниточку. Словно он за это непродолжительное время прожил целую вечность.

— Значит, это ты его учил, а не он тебя! — выкрикнул кто-то из ведунов.

— Отнюдь, нет. Это простая болтовня, а не учеба. — резонно возразил Вернидуб. — Я ему наших сокровенных знаний не сообщал. Только то, что всем и каждому ведать надобно. Он даже про эту рощу ничего не знает, ибо я не болтал. А вот он оказался настоящим кладезем неисчерпаемых знаний. По-настоящему ценных, важных и нужных. Порой мне казалось, что нет такого вопроса, на который он не знает ответа.

— Так уж и нету? — спросил незнакомый ведун, сидевший недалеко от старшего. И спросил с таким явным и ярким акцентом. Словно чужак. Даже ромеи, идущие к славянам на торг, говорили чище.

— Все, что я спрашивал, он отвечал. — пожал плечами Вернидуб. — Даже такие вопросы, на которые ясного ответа, казалось, нету. И порой так отвечал, что лучше бы я его не спрашивал. Ибо я… хм… как говорил сам Беромир «выпадал в осадок». То есть, мое восприятие мира трещало, а порой и ломалось. А я сам терялся.

— Что же ты его такое спрашивал?

— Да разное. Даже такие вопросы, как, например, отчего луна то прибывает, то убывает? Отчего солнце то греет, то нет? Куда оно прячется на закате и отчего утром поднимается с другой стороны? Отчего ветер дует? И многое иное.

— И отчего же луна убывает и прибывает? — поинтересовался все тот же незнакомый ведун.