Ресторанный бизнес по-Драконьи или Однажды в Новый год (СИ) - Шевцова Наталья - Страница 5

Потому вместо того, чтобы парировать обидное замечание кавалера, она оторвалась на предмере их спора.

— Ночь на дворе. Не говоря уже о зиме, а он очки напялил! Ну и позёр! Это ж как надо желать внимания, чтобы ради того, чтобы его привлечь выставлять себя на посмешище! — презрительно фыркнула она, наблюдая как явление «дара драконьих богов простым смертным» раздаёт направо и налево (в прямом смысле этого слова) поклоны и улыбки.

— Во-первых, как ты видишь, никто не смеётся! А во-вторых, ничего ты не понимаешь! — снисходительно заметил неугомонный в своём стремлении защищать своего кумира Дерек. — Ему просто нравится эпатировать публику, и, кроме того, он плевать хотел на то, кто и что о нём говорит! Он делает только то, что хочется и нравится ему! Счастливый! Может себе такое позволить!

Здесь надо отметить, что обе стороны были и правы, и не правы. Дин Адамант, и в самом деле, был позёром и просто обожал эпатировать публику. Что же касается, внимания и полного безразличия к чужому мнению, то здесь были нюансы. Первый из которых, заключался в том, что Дин, конечно же его любил. Однако, ради того, чтобы его привлечь, он никогда бы не одел очки от солнца в зимнюю ночь. Второй нюанс заключался в том, что плевал Дин только на мнение тех, кто для него ничего не значил, в чьи ряды определенно и точно не входила его четырехлетняя племянница, которой он сегодня проиграл в карты несколько желаний. Само собой поддался, правда, знай он каким будет желание, то ещё подумал бы, поддаваться или не поддаваться. Но, после боя, как говорится, кулаками не машут. А посему, согласно одному из этих желаний, он и явился на новогоднюю вечеринку в очках от солнца. И хотя, маленькая проказница уже была в постельке и никак не могла проверить, исполнил ли он её желание или нет, ему даже в голову не пришло, схитрить и, например, прийти на свою новогоднюю вечеринку уже после полуночи, когда закончится время пари.

Группу «Дерти Денсис» на сцене, тем временем, сменила певица Ариэль. Встреченная взрывом аплодисментов, она прошла на середину сцены и подстроила под себя микрофон. Затем дождавшись, пока, наконец, смолкнут рукоплескания, поблагодарила публику за тёплый приём, поздравила с наступающим новым годом, вызывав тем самым новый шквал аплодисментов, который на сей раз она уже не стала пережидать — махнула рукой и оркестр за её спиной заиграл лёгкую, озорную мелодию.

Этого было достаточно, чтобы публика в зале смолкла.

— В честь нового года, я хотела бы спеть вам мою новую песню, — мягко, почти застенчиво улыбнувшись сообщила она, отбросила назад свои великолепные белокурые кудри и запела.

Тоненькая как тростиночка она обладала на удивление сильным, гибким грудным голосом и легко и непринуждённо брала как самые низкие, так и самые высокие ноты. Её техника исполнения была безупречна, но не она заставляла рыдать от восторга поклонников таланта Ариэль, а звучавшая в каждой ноте её голоса душа. От исполнения Ариэль перехватывало дыхание, замирало сердце и трепетала душа. Она не просто пела — она создавала волшебство, заставляя слушателей на то время, пока звучал её дивный голос, забывать о всех своих заботах и просто наслаждаться.

И Дин наслаждался. И ещё гордился. Гордился достижениями Ариэль. И немножко собой. Ведь это он её открыл. И первое её выступление было именно на этой сцене. Первое выступление перепуганной до полусмерти девочки, которую встретили не аплодисментами, а недоуменными взглядами, которые, впрочем, уже через минуту, переросли в одобрительные, а через две — в восхищенные, а ещё через десять она уже стала звездой. Вспомнив, с какой скоростью наперегонки к сцене ринулись сразу приглашенных им продюсера, он усмехнулся и покачал головой. Здорово же он тогда лоханулся… Надо было пригласить не трёх, а всех, каких он только смог бы найти. И ещё репортёров. Вот это была бы сенсация! Нет, две сенсации. Первой стала бы — Ариэль. А второй — первые в мире гонки продюсеров с препятствиями!

Ариэль заметила его и кивнула.

Вопреки распространенному мнению, они никогда не были любовниками. Не то, чтобы Ариэль была не в его вкусе. Вполне даже в его. Изящная блондинка с громадными глазищами, фарфоровой кожей и пухлыми губками. Округлостей, правда, не хватало, но Дин всегда ценил в женщинах, прежде всего индивидуальность и ум, и лишь потом округлости и изгибы их тела. Ариэль же была одной из самых умных женщин, каких он когда-либо знал. А уж индивидуальности в ней и вовсе было с лихвой. Однако, так уж вышло, что, когда они только познакомились будущая звезда была настолько же перепуганной до нервной дрожи, сколь и загнанный охотниками заяц. Он так и звал её мысленно «перепуганный зайчонок». Да и воспринимал тоже. И потому защищал от всех и себе не позволял ничего лишнего. И так привык защищать, что в какой-то момент стал воспринимать её как младшую сестру.

Работа Элисон занимала всё её свободное время, поэтому она не следила ни за новинками на магоэкранах, ни за хитами концертных площадок, ни даже за модой, однако совсем недавно обретшую популярность Ариэль знала даже она. Более того, у неё имелся целый кристалл её песен. Купила она его, правда, месяц назад исключительно для того, чтобы выплакаться всласть под эмоционально насыщенные, наполненные страстью, болью, тоской и отчаянием проникновенные баллады певицы. Но неожиданно для себя «влюбилась» и в голос, и в манеру исполнения, и в творчество певицы, не все песни которой оказались стенаниями о несчастной любви. Впрочем, в исполнении Ариэль Элисон нравились и, начавшие пару недель назад жутко её раздражать, «стенания о несчастной любви» тоже.

Другими словами, Ариэль была любимой певицей Элисон в полном смысле этого слова. И потому, как только Ариэль появилась на сцене, она тут же завладела вниманием Элисон, которая ради неё с удовольствием забыла о своём кавалере. Кавалер, справедливости ради нужно отметить, этого даже не заметил, поскольку он тоже не сводил восторженных глаз с красавицы певицы.

Элисон и сама не поняла, почему она обратила внимание на слишком ярко светящуюся ауру Ариэль. Почему ей вообще пришло в голову, что Ариэль как-то уж слишком сильно сияет. Однако именно так это и было. И Элисон это не понравилось. Это было неправильно. И это ощущение неправильности было таким странным и необъяснимым, что Элисон даже прислушалась к себе, не говорит ли в ней обычная женская зависть?

Нет, зависти не было. Были лишь тревога и обеспокоенность. Но и их тоже к делу не пришьёшь, как любит говорить глава её Приказа.

Проклятье! Если она ошибется, то станет посмешищем всего Приказа! А может и того хуже, уволят, к когтям мантикорьим, чтобы не позорила Приказ и всё! Но она светится! И это неправильно!

«У-у-у-у мантикорья задница! — мысленно простонала она. — За что? Драконьи боги, за что⁈ У-у Олли! Всё из-за тебя! Всё из-за тебя! Что б тебя!» — выругалась она и дабы не дать себе возможности передумать выхватила из сумочки бейдж Приказа магических дел, навала его луч на Ариэль, вслед за чем, уже несясь сломя голову к сцене, твёрдым, уверенным и требовательным голосом прокричала:

— Мага-проклятийника и лекаря, срочно!

В первую секунду Дин ушам своим не поверил.

«Что она вытворяет, эта пигалица? Она что рехнулась? Какой маг-проклятийник, какой лекарь?»

— Прочь с дороги, — тем временем, кричала размахивающая бейджем «пигалица», — Приказ магических дел!

— Какой Приказ магических дел⁈ — на сей раз уже не подумал, а прорычал он. И тут взгляд его скользнул по подсвеченной бейджем Ариэль и теперь он уже не поверил своим глазам…

Но как говорится, глаза боятся, руки делают, в случае Дина это, правда, были ноги, которые уже несли его к Ариэль.

Когда Ариэль, пошатнувшись, ухватилась двумя руками за стойку микрофона, и затем начала медленно сползать, держась за неё, на пол, Элисон была уже в двух шагах от сцены.

Трубадур замер на полузвуке. Красавица скрипачка последний раз грациозно взмахнула смычком и застыла. Барабанщик выронил из рук палочки и со всех ног рванул к неуклонно сползающей всё ниже и ниже певице. Вслед за ним побросав, смолкшие альты, виолончели, контрабасы, флейты, гобои, кларнеты, литавры, тарелки и треугольники ринулись также и другие музыканты.