Последний свидетель - Гайдуков Сергей - Страница 9

• Предыдущая
• 9/53
• Следующая

Особенно досадно было то, что Сашка — и это Михаил знал наверняка — от жары так не страдал. Если бы Михаил чуть высунул голову из своего укрытия и посмотрел бы влево, то он, вероятно, разглядел бы торчащую из «сусличьей норки» голову снайпера, который наверняка легкомысленно жевал какую-нибудь травинку, поглаживал приклад своей винтовки и не обращал на солнце никакого внимания.

«Тихо, как на кладбище, — подумал Михаил. — Скорее бы уж...»

Не доехав до холмов метров сто — сто двадцать, джипы остановились. Михаил не слышал ни шагов, ни разговоров. Машины просто стояли.

Хуже всего, если их заметили. Расстояние до джипов еще слишком большое, чтобы можно было вести прицельный огонь. Но Михаил успокаивал себя мыслью, что если бы бандиты действительно что-то усмотрели, то немедленно рванули бы назад, а не сидели в джипах с выключенными двигателями.

По шее Михаила ползали какие-то насекомые, но он не решался шевельнуться, безмолвно терпя передвижения маленьких сволочей по своей красной, обгоревшей шее.

Раздался свист. Михаил напрягся, сжав приклад и почувствовав, что мышцы живота подобрались, как это всегда бывало с ним в случае опасности. Свист, видимо, означал, что все в порядке. Сразу раздался характерный напористый рев моторов, звук, настолько чужеродный для этих мест, что легко улавливался ухом с большого расстояния и отличатся от звуков естественного происхождения.

А сейчас моторы ревели совсем близко, пугали диких козлов, если таковые находились где-то поблизости.

Оба источника звука приближались к Михаилу — один спереди, другой сзади. За Михаилом так же, по уши в земле, поджидали джип Олег и Серега. Гвоздевская позиция располагалась чуть в стороне. Командир хотел видеть всю картину в целом, чтобы своевременно выбрать момент для начала акции.

Это были секунды чрезвычайного напряжения слуха и зрения. Расслаблялся только Джума — согласно гвоздевскому плану, Серега отключил казаха, как только было замечено приближение первого джипа. Джуму оттащили в укрытие, сделали инъекцию снотворного, которая должна была обеспечить проводнику «Вербы» сорок-пятьдесят минут крепкого сна. Настолько крепкого, чтобы не слышать шум происходящего.

А там тем временем начиналось нечто похожее на ад.

В характеристике Михаила Шустрова, что была подшита в его личное дело, верно говорилось: имеет боевой опыт. Только все равно ожидание момента, когда из безопасного укрытия надо будет выскочить под пули и убивать врагов как можно быстрее, чтобы они не успели убить тебя, — это ожидание и опытного бойца заставляет нервничать. Особенно если это долгое ожидание.

Михаилу почудилось, что прошло больше часа, прежде чем снова завелись моторы джипов. Зато потом все происходило очень быстро.

Гвоздев подал сигнал не голосом, а автоматной очередью по колесам джипа. Михаил услышал знакомый звук командирского оружия сбоку и немедленно выскочил из своей ямы, будто чертик из табакерки. Выскочил не полностью, а лишь головой и руками, упер локти в землю и полоснул очередью из «ОЦ-12» по шинам того джипа, что медленно, словно неуверенно, двигался на них с Сашкой. Девятимиллиметровые кусочки свинца разорвали резину покрышек в клочья, разбежались по лобовому стеклу паутинки трещин от аккуратного отверстия, проделанного снайперской пулей Сашки. Джип начал поворачивать и замер, осел после второй очереди, пробившей задние колеса. Михаил пустил длинную серию свинцовых гостей по борту машины, но низко, чтобы если и задеть кого, то по ногам.

Кто-то из сидевших в джипе толкнулся было в дверцу, но Сашка мгновенно отреагировал — будто стоял рядом и молоточком стукнул по стеклу дверцы. Человек дернулся назад и повалился на сиденья, больше не предпринимая попыток выбраться наружу.

Все эти секунды Михаил слышал звук гвоздевского автомата, словно музыкант в оркестре — первую скрипку, что выводит главную тему. И как только Гвоздев перестал стрелять. Михаил убрал палец со спускового крючка.

— Даю десять секунд, чтобы вылезти из машин и лечь на землю! — заорал Гвоздев. — Оружие в сторону! Даже и не думайте рыпаться, иначе мокрого места от вас не останется!

Он повторил это еще и на казахском, для совсем непонятливых. Казахский командира был не слишком хорош. Арабский он знал лучше.

Пока Гвоздев излагал свои предложения. Михаил не сводил глаз с джипа и менял рожок в автомате. Кто его знает, этих сволочей... Может, сдадутся, а может, захотят поиграть в кошки-мышки. Ну-ну. Они еще не знают, с кем имеют дело.

— Я начинаю отсчет! — крикнул Гвоздев. — По счету «ноль» вы начнете гореть заживо в своих тачках! Десять! Девять!

Михаил направил ствол автомата на дверцу джипа. Пули легко пройдут насквозь и приласкают тех, кто сейчас скрючился на полу машины, лихорадочно соображая — настал ли для них час, именуемый «все, приехали», или оставлен еще последний слабый шанс.

— Восемь! Семь!

Какое-то непонятное движение в машине. Михаил положил палец на спуск.

— Шесть! Пять! Четыре!

«Что-то они там замышляют, — зло подумал Михаил. — Наверняка не сдадутся, гады. Придется выкуривать их оттуда... Лишние сложности. Саданули бы сейчас из гранатомета, вот и все дела».

— Три! — услышал он голос Гвоздева. А потом уже другим тоном: — Ну вот, так-то лучше... На землю, на землю!

«На той стороне сдаются!» — понял Михаил. Секунду спустя открылась дверца и в том джипе, что держали на прицеле он и Сашка. Оттуда медленно выполз бородатый мужик в бледно-зеленой, выгоревшей на солнце майке. Именно выполз, он передвигался на двух руках по песку, волоча за собой перебитые ноги и тихонько подвывая от боли. Потом появился усатый тип, одетый слишком шикарно для пустыни — кожаный пиджак, белая майка, белые широкие штаны и толстая золотая цепь на шее. Он не выглядел раненым и, стараясь сохранять солидность, неторопливо и чинно опустился сначала на колени, а потом уже распластался на земле лицом вниз. Третьим был маленький худой казах с окровавленной головой. Он бросил перед собой автомат Калашникова и лег между бородачом и «кожаным пиджаком».

Как только маленький казах выпустил из рук оружие, Михаил вылез из ямы и побежал к джипу, держа автомат наперевес, все еще оставаясь готовым к стрельбе, оставаясь готовым при малейшем подозрительном движении отпрыгнуть в сторону, покатиться по земле, одновременно режа из автомата всех, кто окажется перед ним.

Так что лучше мужикам из джипа не делать резких движений.

Они и не делали. Просто смотрели на подбегавших к ним людей. А бородач и не смотрел даже, прикрыл глаза и лежал недвижно, бледный и жалкий. Вытекавшая из его ран кровь быстро впитывалась в песок.

Михаил первым делом отшвырнул от маленького казаха автомат, потом ткнул ствол в загривок «кожаному пиджаку», аккурат под цепочку.

— Где твое оружие? Быстро!

— В машине осталось, — пробормотал «пиджак». Михаил быстро его ощупал — чист, не соврал. Сашка обыскал бородача и удовлетворенно кивнул: не опасен.

Трое мужчин лежали на земле, а четвертый сидел в джипе, уткнувшись простреленной головой в приборную доску. Сиденья были усыпаны битым стеклом и залиты кровью.

В этот момент могло показаться, что все у них получилось. Они взяли пленных, даже больше, чем нужно. Они быстро и четко провернули операцию. Они — молодцы.

Так могло показаться в тот момент. Несколько минут спустя все уже было по-другому.

Вылетевший из Барнаула вертолет на предельно низкой высоте пересек границу и взял курс на точку «три». Позднее, когда казахская служба ПВО заметит нахождение в своем воздушном пространстве русского вертолета и направит соответствующий запрос в Москву, там, уже готовые к этому вопросу, ответят, что военный вертолет в темное время суток из-за неисправности в навигационных приборах сбился с курса.

Инцидент не получит дальнейшего развития, поскольку через час после вторжения русский вертолет повернет обратно и совершит посадку на аэродроме той самой военной базы, откуда совершил вылет. Десяти спецназовцам, которым прошедший час ожидания показался столь же долгим, сколько Михаилу — минутная пауза в движении джипов к холмам, — так и не пришлось покинуть борт, чтобы оказать помощь группе «Верба».

• Предыдущая
• 9/53
• Следующая