Смерть как сон - Айлс Грег - Страница 6

• Предыдущая
• 6/112
• Следующая

Международный аэропорт Гонконга здорово смахивает на древний Вавилон. Такой пестроты и многоязычия не встретишь больше нигде. У меня была броня на пекинский рейс «Чайна эйрлайнз», но до посадки на этот самолет оставалось еще три часа, что никак меня не устраивало. Информационное табло услужливо подсунуло мне замечательную альтернативу – рейс «Катэй пасифик» до Нью-Йорка с двухчасовой остановкой в Токио, вылетающий через тридцать пять минут. В кассе я приобрела билет в первый класс. Без скидок. За эти деньги в Штатах можно легко купить приличное подержанное авто, но мне не приходилось выбирать – лучше так, чем трястись двадцать часов в хвосте самолета бок о бок с каким-нибудь оптовым компьютерным дилером. Подумав о дилере, я тут же попросила кассиршу не сажать меня рядом с мужчинами. После всех сегодняшних потрясений не хватало только многочасовых приставаний какого-нибудь тунеядца, желающего повеселее убить время.

Помню, в прошлом году, направляясь из Сеула в Лос-Анджелес, я едва отбилась от подвыпившего придурка, который все тянул меня в уборную, настойчиво предлагая вступить с ним в клуб «Высокая миля». Я ему тогда холодно ответила, что давным-давно являюсь почетным членом этого клуба. И самое смешное, что не соврала: девять лет назад я занималась любовью со своим женихом на борту транспортного самолета в небе над Намибией. А спустя три дня он оказался в плену у сваповцев,[6] которые запытали его до смерти, что распахнуло передо мной двери еще более элитного клуба: «Незамужние вдовы». И сейчас, в свои сорок, я все еще являюсь членом этого клуба.

Кассирша понимающе улыбнулась и заверила меня, что все будет в порядке.

И вот я сижу и тупо пялюсь в иллюминатор. Третий стакан с виски быстро пустеет. Алкоголь отлично приглушает внутреннюю боль. Но девятнадцать часов – слишком долгий срок. Мне столько просто не выпить. Зато на этот случай у меня припасено кое-что еще. А именно заветная коробочка ксанакса,[7] который меня всегда выручает. Особенно в те ночи, когда сильнее обычного одолевает чувство потери. Сейчас я не в постели, а высоко в небе. И ночь еще не наступила. Но скоро наступит. Не давая себе времени на раздумья, я сунула в рот три таблетки, запила их последним глотком скотча и сняла трубку бортового телефона, встроенную в подлокотник всех кресел в салоне первого класса.

Единственная полезная вещь, которую мне по силам сейчас сделать, – это звонок. Сунув в специальную щель свою кредитку и немного помучившись с телефонным справочником, я наконец добралась до дежурного диспетчера академии ФБР в Квонтико, штат Виргиния. А тот уже перекинул мой звонок на хваленое спецподразделение. Немного странно сознавать, что эти воспетые в кинофильмах и романах истребители маньяков сидят в обычных кабинетах с обычными телефонами и ходят на обеденный перерыв. Но всем известно, что начальник подразделения Дэниел Бакстер как раз таки предпочитает атмосферу здорового консерватизма. Внешне его отдел скорее напоминает офис банка средней руки. А в мифах и легендах, рожденных Голливудом, тоже есть свой прок – конкурс в его подразделении уже не первый год превышает тысячу человек на место. И рвутся сюда не абы кто, а лучшие из лучших.

Бакстеру сейчас пятьдесят или около того, но он крепок и подтянут, настоящий закаленный боец. Таково было мое первое впечатление от знакомства с ним. Солдат, который заработал звание офицера кровью и потом, а не в университетских аудиториях. Никто и никогда не подвергал сомнению решение руководства поставить Бакстера во главе «серийного отдела» ФБР. В той войне, которую многие годы ведут эти люди, победы редки, а поражения особенно мучительны. И личным послужным списком Бакстера как участника этой войны мог бы гордиться каждый. Впрочем, в нем до сих пор не появилось победной записи о раскрытии похищения Джейн и десяти ее сестер по несчастью. В этом деле Бакстер и его команда безнадежно топтались на месте.

– Бакстер! – лаконично рявкнула трубка искаженным расстоянием голосом.

– Это Джордан Гласс, – сообщила я уже чуть заплетающимся языком. – Вы меня помните?

– Вас не так-то легко забыть, мисс Гласс.

Я тупо глянула на дно опустевшего стакана.

– Чуть больше часа назад я видела в Гонконге свою сестру.

На том конце провода повисла короткая пауза.

– Вы там что, мисс Гласс, выпиваете?

– Ага. Но я ее видела.

– Вы видели вашу сестру?

– Да, в Гонконге. А сейчас я лечу на «боинге» в Нью-Йорк.

– Вы видели вашу сестру… целой и невредимой?

– Нет.

– Я не совсем понимаю вас, мисс Гласс.

Я наскоро рассказала Бакстеру о происшествии в Музее живописи и замолчала в ожидании ответа. Честно говоря, я рассчитывала на некое проявление эмоций с его стороны. И ошиблась.

– Может быть, вы опознали там и других похищенных из Нового Орлеана? – деловито спросил Бакстер.

– Нет. Впрочем, я ведь видела фотографии только первых пяти, включая Джейн.

– Вы абсолютно уверены в том, что на картине была изображена именно ваша сестра?

– Вы что, смеетесь надо мной? Это было мое лицо! Мое обнаженное тело!

– Хорошо, хорошо… я верю вам.

– А вы что-нибудь слышали о существовании этих картин?

– Никогда. Я еще поспрашиваю наших экспертов в Вашингтоне. И попутно займемся этим Кристофером Вингейтом. Когда вы приземляетесь?

– Через девятнадцать часов. Примерно в пять вечера по нью-йоркскому времени.

– Постарайтесь выспаться в самолете. Я забронирую вам билет на рейс «Америкам эйрлайнз» в Вашингтон, на который вы сядете сразу по прибытии в Нью-Йорк. Денег с вас не запросят, просто покажете им свой паспорт или водительские права. Сам я сейчас же выезжаю в Вашингтон, встретимся в Доме Гувера.[8] Я в любом случае должен был появиться там завтра, да и вам это удобнее, чем добираться до Квонтико. В аэропорту Рейгана вас будет ждать мой агент, не возражаете?

– Не возражаю. Зачем его так назвали? Оставили бы прежнее название – Национальный аэропорт Вашингтона!

– Мисс Гласс, вы в порядке?

– В полном.

– У вас странный голос.

– Ничего, три таблетки и еще глоточек скотча все поправят. – Я не выдержала и идиотски хихикнула. – Все, отключаюсь. Сегодня был нелегкий денек.

– Понимаю. Постарайтесь привести себя в норму. Вы мне потребуетесь свежая и бодрая.

– Я очень рада, что в кои-то веки потребуюсь вам, – сказала я на прощание и положила трубку обратно на подлокотник.

«А год назад ты прекрасно обошелся и без меня!»

Впрочем, что сейчас поминать старое? Ситуация изменилась. Теперь я им действительно нужна. Но лишь до того момента, как они узнают о картинах то, что знаю я. А потом меня снова уберут с дороги. Им не понять, что неведение – страшнейшая мука для родственников пропавшего человека. А если вспомнить, что я еще и журналист, для меня неведение – просто ад. Ладно, довольно грустных мыслей. Лучше действительно поспать. Я, можно сказать, всю жизнь провела в воздухе, и заснуть на борту самолета для меня никогда не было проблемой. Вплоть до того дня, когда исчезла Джейн. И теперь мне не обойтись без моих «маленьких друзей», всюду путешествующих со мной в картонной коробочке.

Снотворное постепенно действовало. Перед глазами повис легкий туман, веки налились тяжестью. И все же я заставила себя очнуться ради еще одного звонка. Бороться с телефонным справочником у меня уже не было сил, поэтому я решила зайти с другого конца. Рон Эпштейн редактирует шестую полосу в «Нью-Йорк пост»[9] и является городской «ходячей энциклопедией». Как и Дэниел Бакстер, Рон прирожденный трудоголик, и, значит, у меня есть хорошие шансы застать его на рабочем месте. Справочная газеты перевела мой звонок на нужный номер, и я услышала знакомый голос.

– Рон, это Джордан Гласс, привет.

• Предыдущая
• 6/112
• Следующая