Анжелика и московский звездочет - Габриэли Ксения - Страница 11

• Предыдущая
• 11/47
• Следующая

– И что же говорят?

– Разное говорят. Госпожа-де вернулась поздно после крестинного обеда. Только одни говорят, будто вернулась в тот же день, а другие – будто вернулась на другой день. Поди пойми!

– Это ужасно! Надо дать знать ее сыну, Константину.

– Уже отправлен гонец.

– А тот ее сын, который во Франции, в Париже? Ты прикажешь отправить письмо?

– Да, но прежде будут допрошены слуги.

Катерина, призадумавшись, накручивала на палец длинную блестящую черную прядь.

– А как все же она убита? – спросила молодая царица. – Ну, ножом, или как?

Умный вопрос, – Петр и сам несколько успокоился, видя, что жена не теряет самообладания. – Умный вопрос, – повторил он. – И знаешь ли, Катеринушка, я ведь тебе не все сказал. Прежде скажу тебе, что мадам Аделаида найдена задушенной. И вот это-то и наводит меня на некоторые мысли… – И он рассказал Катерине о смерти Трины. Молодая царица слушала внимательно. – Понимаешь, – говорил царь, – ты понимаешь, где собака зарыта?! Девка была задушена, а теперь и мадам Аделаида задушена…

– А ты уверен в том, что эту девушку, Трину, убила, задушила мадам Аделаида? – Катерина размышляла.

– Да ведь она сама об этом заявила!

– Но она такая странная женщина… – Катерина не договорила.

– Ты думаешь, она кого-то покрывала? Настоящего убийцу? Но кого? И зачем?

– Да, пожалуй… – Катерина по-прежнему смотрела задумчиво.

Петр также выглядел напряженно размышляющим.

– Кажется, у нее что-то было с Чаяновым… – наконец произнес он.

Катерина поморщилась, но черные глаза ее смеялись.

– Прости, Петруша, – сказала она, – я ведь воспитана в немецкой строгости и никак не могу привыкнуть к простоте французских нравов!..

– Нет, – сказал Петр, чмокнув ее в щеку, – нет, Чаянов тут ни при чем. Для чего ему убивать эту несчастную девку? Да если и было что между ним и мадам Аделаидой, девку-то к чему душить?! И Брюс, Яков Вилимович, в дружбе с ним и с его отцом. Нет, я уже успел узнать Александра Васильевича, он верный человек, а до его амурных дел я не касаюсь…

Катерина слушала молча, затем кивнула. Ночь прошла как обычно. А когда царь, удовлетворенный и счастливый, крепко заснул, его молодая жена все еще лежала с открытыми глазами. По своему обычаю, она не стала спорить с мужем, отстаивая свою версию преступления, во всем с ним согласилась, но теперь размышляла про себя, раскинув на постели юные живые члены, нисколько не утомленные любовными утехами…

«Конечно, мадам Аделаида способна на убийство, – думала Катерина, – ведь это она убила бывшую царицу Софию и младших сестер Софии, да, я знаю, это она! Вся Москва говорила об этом. Много было слухов о том, что творилось в доме мадам Аделаиды. Но как же все произошло? Кажется, просто… Мадам Аделаида застает свою служанку с Чаяновым и… и душит ее!.. Предположим, предположим… Но кто задушил мадам Аделаиду? Не понимаю… Чаянов?.. Зачем?.. Нет, это не Чаянов. А кто? Странное происшествие. Ничего не могу понять… Но я чувствую ясно, что произошло нечто чрезвычайно странное!.. Да, произошло нечто такое, что вне моего понимания. Конечно, я человек простой, но я думаю, что никто не разберет, кто убил мадам Аделаиду. Даже Петруша не разберет!..»

И тут Катерина заснула крепким сном юной женщины.

Константин получил известие о смерти матери и должен был ехать на похороны. Собственно, он намеревался выехать уже в день прибытия гонца, но некоторые неотложные распоряжения, за исполнением которых он должен был проследить лично, задержали его. И теперь он приказал запрячь в сани самых быстрых лошадей, чтобы вовремя поспеть в Москву. Однако в пути ему не повезло. Разыгралась настоящая снежная буря.

– Здесь поблизости есть один постоялый двор, – сказал возница. – Придется нам заехать туда. Гляньте, ни земли, ни неба не видать! Пропадем!..

Константин и сам видел, что продолжать путь опасно.

– Да ты найдешь ли этот постоялый двор? – спросил он.

Возница отвечал, что постоялый двор совсем близко.

Тем не менее сани какое-то время плутали в снежной круговерти, покамест наконец в мороке метели не возникли смутные очертания утлых строений постоялого двора. Константин принялся отдавать приказания сумрачному хозяину, стряхивая с одежды снег. Надо было поместить лошадей в конюшню, напоить и накормить их, приказать подготовить комнаты для ночлега, а также и обед. Хозяин кликнул служанку, она принесла дрова и щепу, присела на корточки у печи, и вскоре холодное помещение задышало теплом, исходившим от беленой русской печи. Сидя у стола в ожидании кушанья, Константин задумчиво смотрел на девушку. Он с удивлением заметил, что фигура ее необыкновенно стройна и гибка. Ее темно-русые прямые волосы были заплетены в длинную косу, черты ее лица отличались необыкновенной правильностью.

«Какая красавица! – подумал Константин. – Все-таки Россия – страна чудес! Что за лицо, что за стан! И у кого? У холопки на постоялом дворе!..»

Девушка распрямилась и быстро ушла. Затем явился сам хозяин и сказал, что подать щи с говядиной никак не представляется возможным.

– Может быть, с солониной изволите съесть?

Усталый постоялец махнул рукой:

– Подавай с солониной, только побыстрее, я голоден. И не забудь накормить возницу и моего слугу! – Хозяин повернулся, чтобы уйти, но Константин окликнул его: – Послушай, кто эта красавица, которая растопила печь? Неужели твоя холопка, крепостная девка?

Хозяин осклабился:

– Да нет! Приблудная она. Вчера только приблудилась. Девка всем взяла, одно нехорошо – немая, говорить не может.

– Это, может быть, и не так уж плохо, – Константин улыбнулся. – Если с ней что-нибудь случится, она не расскажет, кто это сделал!

Мужчины засмеялись.

– Я бы не прочь, – сказал хозяин, – да вот баба моя больно люта!

– А где же твоя баба? – рассеянно спросил Константин.

– На поварне.

– Так пусть побыстрее приготовит обед!..

Оставшись в одиночестве, Константин попытался думать о смерти матери. Гонец привез письмо от самого царя, но в этом послании говорилось лишь о том, что мадам Аделаида скоропостижно скончалась. Константин чувствовал, что за скупыми строками стоит нечто страшное… Но что?.. Неужели мать убита? Но кем? И зачем?.. Он попытался вспомнить мать молодой, но в детстве он не так часто виделся с ней. Конечно, она любила его! Но все же этой ее любви так подходило бы определение: «по-своему»! Да, она по-своему любила своих детей. Одну лишь только Онорину она любила, как подобает матери любить дочь! Одну лишь только Онорину!.. И все же Константин сожалел о смерти матери. В Москве они хорошо узнали друг друга, сделались близкими людьми. Да, может быть, она не была похожа на обыкновенных матерей-наседок, но она спасла его от гибели… Константин прикрыл глаза. Все-таки путешествие в пургу утомило его. И тотчас перед его внутренним взором возник смутный облик молодой красавицы, которую он только что видел. Да, он был бы не прочь увидеть ее вновь! После ужасной гибели Наталии, которую он искренне и горячо любил, ему было очень тяжело. Он никому не признавался, даже матери, которая наверняка догадывалась, но он не признавался в том, что после гибели Наталии он ни разу не познал женщину! У него просто-напросто не возникало такого желания. Молчала плоть, молчало сердце. И вот теперь он вдруг ощутил их зов. Ему хотелось обнять этот стройный стан, поцеловать эти нежные щеки. Хорошо бы выяснить, кто она…

Тяжелые шаги пробудили Константина от приятных мечтаний. Вошла хозяйка, бережно удерживая перед грудью, колыхавшейся под грубой тканью сарафана, горшок с горячими щами. Она поставила горшок на стол, не покрытый скатертью, затем принесла миску и деревянную ложку.

– А что, хозяюшка, – спросил постоялец, – кто же эта девка, которая печь растапливала? Уж больно хороша!

Хозяйка поклонилась знатному гостю и отвечала:

– А бог весть, кто она! Девка справная, никакой работы не боится… – Хозяйка вдруг запнулась.

• Предыдущая
• 11/47
• Следующая