Десятое Правило Волшебника, или Призрак - Гудкайнд Терри - Страница 21

• Предыдущая
• 21/169
• Следующая

Все эти люди были из числа тех, кто в случае жестокого выбора сознательно отбрасывают врожденное благородство жизни и выбирают вместо этого служение смерти.

Кэлен была повергнута в ужас той кровавой бойней, что видела в городе, испытывала тошноту от всего увиденного там. Некоторое время она была едва способна дышать. И не только от зловония смерти, но и от собственного полного печали отчаяния при виде такой бессмысленной жестокости, при виде такого поразительного и преднамеренного порока. Ее пробирал болезненный страх за те беспомощные души, которым еще предстоит столкнуться с этой ордой и с сокрушительной потерей всякой надежды на то, что жизнь может быть достойной, что она может быть разумной, безопасной и, тем более, приносящей радость.

Но сейчас, при виде исполнителей этой резни, огромного сборища тех, кто с готовностью совершает подобные зверства, вся эта жалостливость растаяла без следа. Ее место занял разгоревшийся гнев и сжигающая изнутри ярость, настолько сильные, что она и представить не могла. Вспоминая изрубленных стариков, младенцев, с которыми быстро разделались, вышибая им мозги, и зверское обращение с женщинами, Кэлен не могла думать ни о чем, кроме как о жгучем желании отомстить за безропотных мертвых.

Жажда мести кипела в ней, ярость и гнев были так ужасны, что, казалось, способны навсегда изменить что-то внутри нее. В эту минуту она испытывала глубочайшую близость с той маленькой статуэткой, которую ей пришлось оставить в тихом саду Лорда Рала, и полное единение с ее духом, который раньше она не ощущала в такой мере.

– Все верно, это Джегань, – наконец-то сказала сестра Улисия с горечью в голосе.

Сестра Эрминия кивнула и добавила:

– И нам придется пройти мимо него, чтобы попасть в Касску.

Сестра Улисия указала рукой в сторону гряды горных пиков, протянувшейся слева.

– Их армия, со всеми лошадьми, повозками и припасами, не способна двигаться через узкие проходы между этими гребнями, а мы сможем. Учитывая, как медленно движется Джегань, мы запросто преодолеем эти переходы и окажемся в Касске намного раньше, чем они смогут продвинуться на юг, чтобы обойти горы, а потом направиться вверх, в Д’Хару.

Сестра Цецилия вгляделась в далекий горизонт.

– У армии Д’Хары ни единого шанса выстоять против этого войска.

– Это не наша проблема, – сказала сестра Улисия.

– А каковы наши обязательства в отношении Ричарда Рала? – спросила сестра Эрминия.

– Мы не охотимся за Ричардом Ралом, – сказала сестра Улисия. – Джегань охотится за ним и ищет возможности уничтожить его, а не нас. Мы же те, кто получит в свое распоряжение все могущество Одена, а затем мы даруем Ричарду Ралу то, что, получив надлежащую силу, сможем даровать только мы. Этого будет вполне достаточно, чтобы выполнить наше обязательство и защитить нас от сноходца. Джегань и его армия – это не наша проблема, и мы не в ответе за их цели и намерения.

Кэлен, вспоминая, как бывала в Народном Дворце, задумалась, каким же был этот человек. Даже не зная его, она боялась за него и за его людей. Она боялась, что им предстоит встреча с тем, что надвигалось на них.

– Это будет нашей проблемой, если они окажутся в Касске быстрее нас, – заметила сестра Цецилия. – Помимо встречи с Тови, в Касске – единственный центральный узел, до которого мы можем добраться сейчас.

Сестра Улисия легким движением руки отклонила это замечание.

– Они сейчас далеко от Касски. Мы можем легко срезать путь и опередить их, пройдя через перевал, а не в обход через равнины, и уберемся оттуда раньше, чем они окажутся там.

– А ты не думаешь, что они могут ускорить свой темп? – спросила сестра Эрминия. – В конце концов, Джегань мог бы решить поторопиться покончить с Лордом Ралом и с теми силами, которые выставит Д’Хара.

У сестры Улисии эта идея вызвала раздражение.

– Джегань понимает, что армия Д’Хары не имеет свободы выбора… Ричарду Рал сейчас не остается ничего другого, как принять бой. Этот вопрос уже решен. Дело только во времени.

– Сноходец не спешит, да это и невозможно с такой огромной и неповоротливой армией. И будь они даже способны ускорить свой темп, им надо миновать немалое расстояние, они никак не могут оказаться в Касске раньше, чем мы. Армия Джеганя, между прочим, ровно такая же, какой была, когда они захватили Древний мир, несколько десятков лет назад, и на протяжении всей этой войны она оставалась такой же. Они никогда не ускоряют свой темп. Они, как времена года, движутся очень медленно, но неотвратимо.

Она бросила многозначительный взгляд на остальных двух сестер.

– Кроме того, сейчас они захватили в городе множество женщин. Люди Джеганя горят нетерпением насладиться своими новыми трофеями.

Кровь отлила от лица сестры Эрминии.

– Кому, как не нам, знать это.

– Джегань и его люди всегда готовы воспользоваться пленными женщинами, – заметила сестра Цецилия, отчасти для себя.

Лицо сестры Эрминии вновь обрело прежний оттенок.

– Хотелось бы подвесить Джеганя и разобраться с ним по-своему.

– Мы все не прочь порадоваться, хорошенько проучив этих людей, – сказала сестра Улисия, снова вглядываясь в даль, – но у нас есть более важные дела. – Она самодовольно улыбнулась. – Хотя в один прекрасный день…

Некоторое время три сестры молчали, всматриваясь в растянувшуюся вдоль горизонта огромную орду.

– В один прекрасный день, – произнесла сестра Цецилия негромким, полным ненависти голосом, – мы откроем шкатулки Одена, и тогда будем обладать могуществом, которое заставит этого человека мучиться от бессилия.

Сестра Улисия повернулась и пошла назад, к лошадям.

– Если мы хотим открыть все же одну из трех шкатулок, то сперва следует добраться до Тови и до последней шкатулки – и еще до того, что ждет нас в Касске. Забудьте о Джегане и его армии. Они последнее, что мы хотим увидеть… пока не наступит тот день, когда мы высвободим силу Одена и сможем получить немного удовольствия, воздав наше собственное возмездие сноходцу.

Никки открыла глаза. Но могла видеть лишь расплывающиеся фигуры.

– Зедд тобой недоволен.

Несмотря на то, что звучало это как будто из какого-то туманного далекого места, она все равно знала, что это голос Ричарда. Она была очень удивлена, что слышит его. Она была удивлена, что вообще что-то слышит. По всем правилам ей следовало быть мертвой.

Едва зрение начало обретать четкость, Никки повернула голову вправо и увидела его, сидящего, съежившись, на стуле, придвинутом вплотную к кровати. Наклонившись вперед, уперев локти в колени, сплетя пальцы, он наблюдал за ней.

– Почему? – спросила она.

С радостным выражением, при виде ее пробуждения, он откинулся назад, к спинке простого деревянного стула, и улыбнулся той мрачной улыбкой, которую ей так нравилось видеть.

– Потому что ты разбила окно в той комнате, где вы занимались контролирующей сетью.

При свете лампы, мягко светившей из-под молочно-белого абажура, она смогла разглядеть, что до самых подмышек укрыта роскошно расшитым золотом покрывалом с блестящей серовато-зеленой бахромой по краям. На ней атласная ночная рубашка, незнакомая ей. Рукава спускаются до самых запястий. Рубашка бледно-розовая – явно не ее цвет.

Ей было интересно знать происхождение этой рубашки и, что более существенно, кто именно ее раздел и одел. Давным-давно, во Дворце Пророков, Ричард оказался первым человеком из всех, кого ей когда-либо доводилось встречать, кто не претендовал на ее тело или на какой-либо иной аспект ее жизни. Такое уважительное отношение помогло началу процесса осмысления и в итоге привело к тому, что она отбросила все усвоенные за столь продолжительный срок догматы Ордена. Благодаря Ричарду она пришла к осознанию того, что ее жизнь принадлежит только ей одной. Наряду с этим она обнаружила чувство собственного достоинства и свою ценность.

• Предыдущая
• 21/169
• Следующая