Сеть дронов - Иванов Александр Анатольевич - Страница 42

Когда на чёрном горизонте ночи стал вырисовываться Третий Бастион, Алекс понял, что чертовски устал. И, если не принять меры, то просто без сил свалится, где попало, не заботясь уже ни о какой безопасности. И он начал принимать меры, как и всегда в подобных случаях — искать схрон. Пришлось изрядно ещё полазить по окрестностям, прежде чем он нашёл то, что искал — небольшое, уютное местечко под патлатым кустарником. Немножко повозившись с нагибанием и закреплением веток для маскировки, а так же тщательно осмотревшись вокруг, он уселся в это, импровизированное гнездо, перевёл дрона в режим сбережения энергии, и вырубил связь. Всё, Остров, пока! До завтра.

Спал он плохо. Бухнулся, не раздеваясь на тахту во втором часу ночи. Почти сразу забылся, и ничего не помнил — ни снов, ни мыслей. И проснулся также, толчком. Просто открыл глаза, глянул на часы — семь, на Острове ещё рань, несусветная. И откинулся назад, закрыв глаза. Когда открыл их вновь, было уже девять. Ого! Пора вставать.

Еле шевеля ногами, поплёлся умываться. Затем прошлёпал на кухню, где без особого аппетита, сжевал бутерброд с колбасой и сыром, запивая чёрным кофе. После чего всё убрал, постоял чуть-чуть посреди кухни, осматриваясь, для порядка. И, захватив баночку кваса, пошел на Остров. Пора поднимать ящера.

Всё ещё пребывая в сонном состоянии, вялыми движениями включил компьютер, надел обруч и перчатки. Квёло повелевая курсором, добрался до значка островного портала. Ткнул его немощными пальцами. Ввёл пароль. И, прикрыв глаза тяжелыми веками, стал ждать пока пройдёт слияние с дроном.

Когда утренний птичий гомон и шелест ветерка в листве, обрёл ясность, он открыл глаза. Ещё ничего, не успев разобрать, ощутил нервное потрясение, близкое к удару тока в двести двадцать вольт. Прямо на него смотрел… розовый дрон, с какими-то, легкомысленными бантиками на руках и шее. А-а-а, чёрт! Дремотный дурман сдуло в долю секунды. Он привскочил, не обращая внимания на предупреждающие сигналы — мышцы ещё не достаточно прогрелись, и такие резкие движения, пока были противопоказаны.

— Т-ты кто!?

— Ты мой поня! Я тебя нашла. Теперь ты меня будешь катать, а я тебя буду кормить травкой.

Розовый дрон говорил голоском пятилетней девочки, и в руке у неё была маленькая куколка в розовом платьице. Фу-ты, мама моя. Алекс потряс головой, вот уж чего не ожидал, так это, проснувшись, увидеть розовых слонов. То есть дронов. Какого лешего, здесь ребёнок делает? Тут же стреляют.

Ребёнок, меж тем, подошел к нему и, дёргая его за руку, стал вытаскивать из куста.

— Идём, поня, не бойся! Здесь мои мама и папа, мы отведём тебя домой.

— Зайка, ты где? Не отходи далеко, здесь может быть опасно. Слышишь меня? С кем ты там разговариваешь?

Из-за кустов, к его укрытию подошли два дрона. Один крупный, боевой дрон, неплохой раскрутки, с… кирко-мотыгой в руках. Пожалуй, именно это определение больше всего подходило к этому инструменту. Второй, средний во всех отношениях, был одет в розовую маечку, а на шее был повязан розовый бант, такой же, как у малышки, только больший по размеру. В руках он держал лопатку и плетёную корзинку. Они приблизились и выжидающе посмотрели на Алекса. Тот открыл, было, рот для приветствия, но ему не дали сказать.

— Это будет мой поня. Я его сама нашла в кустах. Он спал, а я его разбудила. Теперь он будет меня катать, пока вы роете землю.

— А может этот дроннер не захочет быть твоим пони, дочка. Может у него своя дочка есть, и он катает только её, — бархатным, женским голосом сказал средний дрон в майке. При этом она смотрела внимательно в глаза Алексу, как бы подсказывая тому, необходимый стиль поведения. Но он снова не успел, ни чего сказать.

— Да, — большой дрон приблизился к ним, — наверняка у него есть своя дочка. И она будет плакать, если её папа вовремя не придёт. Ты ведь меня не отдашь другой девочке, верно?

Ненавижу, когда приходится врать. Тем более детям. Он снова открыл рот, чтобы сказать, но ему опять не дали.

— Тогда пусть он меня довезёт до ямы, а потом уходит к своей дочке, — малышка насупилась, но сдаваться не спешила. Она всё ещё держала его за руку, и отпускать свою добычу так легко, явно не собиралась.

— Зайка, пойди пока с папой, а я вас потом догоню, — мама попыталась отобрать Алексову руку.

— Нет, — сказала Зайка, заводя свою и его руку за спину. — Я пойду с поней. И тут Алексу удалось, наконец, вклиниться в столь занимательную беседу:

— Всё, давайте сделаем так, я довезу Зайчика до ямы, а потом сразу иду к своей дочке, пока она не расплакалась.

— Ага! — радостно сказала девочка маме, а затем, повернувшись к Алексу, добавила, — я не Зайчик, я — Леночка. Это меня мама Зайкой зовёт, как маленькую.

Леночку погрузили на Алекса, благо дрон у неё был небольшой — скаут марки «кузнечик», и потопали к «яме». По дороге довольная Леночка, ёрзая у него на спине, беспрерывно болтала. Про свои игрушки, про разные-разные дела, про соседа Серёжку, который дерётся, про друзей дроннеров, которые много поют грустные песни, а играют с ней мало, про то, что доктор скоро разрешит ей вставать, и она будет гулять не только на Острове, но и во дворе. Короче, про всё-всё-всё и ещё чуть-чуть.

Алекс рассеяно её слушал, иногда поддакивал, а сам беседовал с её родителями. Оказалось, что Валерий и Валерия, члены патриотического клуба «Поиск». На Острове уже больше года, ведут раскопки на местах боёв, и собирают различные сведения о погибших здесь бойцах. Причём, не взирая, на чьей стороне те воевали. Параллельно ведут поиски в архивах разных стран, и уже смогли установить несколько десятков имён солдат, считавшихся без вести пропавшими. Своей работой довольны, единственно плохо, что на Остров нельзя попасть, иначе как в дроне, так как Остров закрыт, а его изображения нет ни на одной географической карте, даже на военных для служебного пользования. Но, в конце концов, это не так важно, а важно лишь то, что никто не мешает им заниматься своим делом, даже граберы их обходят стороной, а иногда ещё и помогают. Сейчас они направляются к месту раскопок и просили Алекса извинить за причинённые неудобства, а также, заходить и звонить в любое время, когда возникнет необходимость. И, в подкрепление своих слов, они обменялись сетевыми адресами.

В свою очередь, Алекс сказал, что работает в службе охраны порядка вместе с рейнджерами и сейчас ловит на Острове плохих дронов, которые кушают маленьких детей. Особенно тех, которые постоянно вертятся на спине, когда их везут и мешают идти. Ему сразу возразили, что всё это враки, что плохих дронов не бывает, и детей они не кушают, и что в пять с половиной лет в такие глупости уже не верят, а вертятся потому, что из-за чьей-то широкой спины, совсем не видно ничего впереди. И что, если бы не бедная дочка, то он бы всю жизнь её катал, и глупости больше не говорил. Вот так вот.

Так, беседуя, они дошли до места раскопок, недалеко от внешних укреплений Третьего Бастиона, и только после клятвенных уверений, что на обратном пути её снова покатают, он был отпущен к своей дочке.

Вздохнув с облегчением, Алекс глянул на часы — восемь. До рандеву час. И ещё надо найти Педро Крота. Обязательно надо найти его до встречи с Базукой. Ну и…, морду мы бить не будем, конечно. Но разобраться необходимо. И, вздохнув ещё раз, он припустил быстрой рысью, в обход развалин бастиона, точно, по ГЛОНАСу выдерживая направление на Шухарт.

У разбитого командного пункта Южного форта Третьего Бастиона кипела бурная жизнь. Группа дроннеров на площадке гоняла крыс. Точнее крысу. Одну, но очень большую, с кошку размером. Кто на кого напал, было уже не важно. Дроннеров было семь и трое из них уже не на ходу. Один без связи и головы, лежал грудой неподвижного металла у норы обидчицы. Двое разной степени покусанности, лишены подвижности, но активно подают бесполезные советы тем, кто ещё сражается. Сражающиеся бестолково дубасили разъярённую крысу дубинами, тем самым, доводя её до ещё большего градуса злобы. Крыса громко и пронзительно визжала и бросалась на них, то на одного, то на другого, иногда сбивая с ног, но тут же отступая под градом ударов.