Шарады любви - Фэйзер Джейн - Страница 29

• Предыдущая
• 29/119
• Следующая

— Доставьте, пожалуйста, сегодня к половине шестого, — распорядился его светлость.

У мадам Лутье перехватило дыхание. Было уже три часа. Но граф Джастин Линтон был слишком важным клиентом. Когда-нибудь он непременно женится, и тогда графиня Линтон воздаст мадам Лутье сторицей за причиненное сегодня маленькое неудобство. Поэтому, не выдавая своих истинных чувств, мадам с большим почтением проводила его светлость и, тут же сбросив маску доброжелательности, вылила на своих девушек поток отборной ругани и разослала их с поручениями.

Не ведая о том, какой фурор произвел в магазине мадам Лутье его визит, Линтон покатил дальше. Ему еще предстояли визиты к своим банкирам, к нескольким известным ювелирам с Бонд-стрит и посещение одного магазинчика, торгующего весьма пикантными предметами женского туалета, которые могли оказаться крайне необходимыми Даниэль в дороге. Наконец в шестом часу усталый, но удовлетворенный Джастин бросил вожжи Томасу у парадного подъезда своего дома. В холле его уже дожидался Питер Хавершам.

— Милорд, господин премьер-министр будет рад принять вас сегодня в восемь часов вечера. В одиннадцать он должен поехать в парламент, где на этот час назначено голосование. Он надеется, что у вас с ним хватит времени на обсуждение всех проблем.

— Отлично, Питер, — одобрительно кивнул Линтон и прошел вместе с Хавершамом в библиотеку. — Я хотел бы попросить вас еще об одном небольшом одолжении…

В этот момент раздался осторожный стук в дверь, и в зал заглянул дворецкий. Граф обернулся к нему:

— А, Бедфорд! Спасибо, что подошли. Можете, кстати, налить мне бокал красного вина. Итак?

— Что вы прикажете делать с огромным пакетом, который только что привезли из магазина мадам Лутье, милорд? — спросил дворецкий, наливая вино и поднося бокал графу.

— Распорядитесь, чтобы его отнесли в мою комнату. И скажите Питершаму, что он понадобится мне только поздно вечером. Переодеваться к ужину я не хочу.

— Слушаюсь, милорд.

Бедфорд вышел из библиотеки в полной уверенности, что его хозяин начал понемногу сходить с ума. И насколько необратим этот процесс, растерянный дворецкий боялся даже подумать.

— Так-так, Питер, — покачал головой Линтон, заметив улыбку на обычно бесстрастном лице своего секретаря. — Бедный Бедфорд! Наверное, думает, что его хозяин свихнулся. Что ж, может быть, так оно и есть… В последнее время я сам себе начинаю удивляться.

— Милорд, о чем вы?! — в полной растерянности воскликнул Хавершам. Но Джастин лишь рассмеялся в ответ:

— Если со мной что-то и происходит, Питер, то это меня скорее радует, чем беспокоит. Оставим этот разговор. Завтра утром я намерен уехать почтовым дилижансом. Вы не могли бы проследить, чтобы все было в порядке?

— Я должен нанять экипаж, сэр?

— Именно так.

— Вы не хотите воспользоваться своим?

— Видите ли, ехать одновременно в двух экипажах, наверное, трудновато. Или вы придерживаетесь другого мнения?

— Я сейчас же позабочусь обо всем, милорд. Прикажете также нанять форейторов?

— Пожалуй. Но я собираюсь взять также двух своих лошадей для верховой езды. На всякий случай. Если почтовый дилижанс окажется не совсем удобным для путешествия.

И на лице Джастина расплылась широкая улыбка…

Апартаменты графа состояли из спальной комнаты, гардеробной, ванной и со вкусом обставленного кабинета. Именно в нем Линтон распорядился накрыть стол для ужина на двоих. Когда он вошел, в кабинете уже горел камин, окна были задернуты тяжелыми гардинами, а слуга заканчивал сервировку. Увидев хозяина, он, поклонившись, спросил:

— Ваше сиятельство прикажет мне прислуживать во время ужина?

— Нет. Оставьте все необходимое на маленьком столике у входа. Я управлюсь сам.

И Линтон прошел в спальню, где на кровати лежал чудовищных размеров пакет от мадам Лутье. Улыбнувшись, он тихонько постучал в дверь, ведущую в Голубую комнату.

— Да? — донеслось оттуда по-французски. Джастин отметил про себя, что голос Даниэль звучит мягко, но несколько настороженно.

— Можно войти, Данни?

— Прошу вас, милорд.

Даниэль упорно продолжала говорить по-французски. Войдя, Линтон увидел, что девушка сидит в шезлонге у окна, почти утонув в своем широченном бархатном костюме. Она старалась казаться равнодушной, но глаза ее выдали: Даниэль явно была рада видеть графа.

— Я чувствовала себя очень одинокой, милорд. Не слишком приятно сидеть взаперти в чужом доме, чужой комнате, слышать, как вокруг кипит чужая жизнь, и не иметь возможности принимать в этом участия.

— Но вас же никто не запирал, Данни. Разве не так?

— Согласитесь, милорд, что мое положение ничем не отличается от положения узницы, — уныло ответила Даниэль. — Вряд ли ваши домашние одобрили бы мое появление, если бы я в этой ужасной робе стала бродить по лестницам, подобно леди Макбет.

— Вы правы, дитя мое. Идите за мной — я приготовил вам сюрприз.

— Сюрприз?

Мгновенно вскочив на ноги, маленькая фигурка, на ходу запахивая полы бархатной куртки, подбежала к Линтону.

— Какой сюрприз, милорд? Мне в жизни никто и никогда не преподносил никаких сюрпризов. Я имею в виду, приятных!

Подобное признание подействовало на его светлость самым неожиданным образом. У Джастина вдруг запершило в горле и перехватило дыхание.

— Но, дитя мое, — начал он растерянно, — я от души надеюсь, что этот сюрприз будет вам приятен.

Линтон потоптался немного на месте, потом кивком головы пригласил Даниэль пройти к нему в спальню. Девушка взглянула на пакет, и на ее лице мелькнуло изумление.

— Прошу вас, детка, испортить мне настроение и вскрыть пакет.

Джастин вдруг почувствовал, что действительно волнуется. Такого с ним никогда не бывало! Он постарался справиться с волнением, но не смог. Между тем Даниэль успела вскрыть пакет и с радостным визгом принялась прыгать по комнате, прижимая к себе платье, проводя его нежной, мягкой тканью по щеке. Не меньший восторг вызвали панталоны и туфельки.

— Мне можно будет все это носить, милорд?

— Во всяком случае, это входило в мои намерения, — мрачно ответил Линтон. — Конечно, если вы не найдете этим вещам другого применения.

— Глупец! — буркнула Даниэль, и на щеках ее образовались две очаровательные ямочки.

— Не надо дерзить, детка, — притворно сурово проворчал граф. — Лучше идите к себе и оденьтесь. Только побыстрее. Ужин стынет, а я терпеть не могу холодную еду.

Даниэль сложила одежду обратно в пакет и намеревалась уже пойти к себе, но вдруг остановилась и растерянно посмотрела на Линтона.

— Что случилось, Данни? — удивленно спросил тот.

— М-да… Извините… Видите ли, милорд, я… я раньше никогда сама не одевалась.

«Черт побери!» — выругался про себя Линтон. Он и не подумал о том, что до своего бегства из дома эта девушка всегда одевалась с помощью многочисленных служанок. Позже ей пришлось носить бриджи и грубые мужские рубашки. Для этого не требовалось завязывать бесчисленные ленты, застегивать сотни пуговиц, расправлять затейливые кружева и взбивать подушечки на плечах. А сейчас… Боже, что же теперь делать? Он не мог позвать горничную в помощь Даниэль, ведь ее все здесь считали мальчиком-слугой…

Граф Джастин Линтон понял, что должен смириться с неизбежным.

— Я помогу вам, дитя мое, — несмело предложил он. — За последнее время мне пришлось перепробовать такое множество ролей. Я привык ко всему. Прошу вас, позовите, когда вам потребуется помощь.

Даниэль, несколько, правда, смутившись, все же приняла предложение графа и вернулась в Голубую комнату. Вздохнув, она вступила в отчаянную борьбу со множеством крошечных пуговиц на спине тонкой батистовой сорочки. Вылетавшие при этом из ее нежных уст непотребные выражения достигли сквозь закрытую дверь ушей графа, и тот, не выдержав, без всяких церемоний вошел в комнату девушки.

— Это же полнейший абсурд! — возмущалась Даниэль. — Интересно, как может человек застегивать эти миллионы пуговиц на собственной спине? Или предполагается, что он должен иметь глаза на затылке?!

• Предыдущая
• 29/119
• Следующая