Вернуть дворянство (СИ) - Крам Дмитрий - Страница 6

А вот большой лесной голубь Кабан. Он… Он Кабан. Засрёт всё вокруг, еще и агрессивно курлыкать на тебя будет, да и укусить может, чего уж. В клетку его хрен загонишь. Есть подозрение, что он в детстве из гнезда выпал головой вниз.

Применим тактическую хитрость. Я их со вчера не кормил, так что несколько зерен на ладошку, и вуаля. Кабан пойман и посажен за решетку. Да, прямо как я недавно.

Голубь прыгнул на прутья, расправил крылья и зло угукнул.

— Ты мне еще побыкуй, зверюга, — показал я ему кулак. — Всё. Переезжаем. И не надо так зыркалы свои пучить.

Вещей у меня немного. Рюкзак, клетка да сабля. Причем не фамильная, а обычная, которую носят гвардейцы клана. Всё, пора.

Я подхватил поклажу и вышел, попрощаться собрался весь клан, даже большинство слуг рода приехало. Целый час я жал руки, хлопал по спине, стонал в крепких объятиях до хруста костей, был целован в щеки многочисленными тетушками, бабушками и кузинами. Это официально самое душевное и милое изгнание за всю историю.

Гости уехали, осталась только семья и друзья. Мама крепко обняла меня и поцеловала в макушку.

— Всё нормально, мам, — сказал я. — Уже через год вернусь с родовым гербом. В клан меня возьмете. Всё честь по чести будет.

— Ой, надеюсь, сыночка, — вздохнула она. — Всё, я не могу, на улицу пошла, — мама отвернулась, чтобы спрятать слезы.

Я взял на руки младшенькую Анютку. Ей совсем недавно исполнилось десять.

— Я буду звонить и писать. А когда вернусь, обязательно привезу всем подарки.

Сестра обняла меня за шею. Для нее углы истории сгладили, так что она думает, это что-то вроде задания, которое я непременно выполню.

Второй сестре, Маше, уже тринадцать. Недавно она научилась пробуждать табур. Жаль, не увижу, как она будет совершенствоваться в этом. Малая точно способнее меня.

— Присматривай за младшими, ладно? — склонился я и обнял её. — Развивай табур. Приеду и схлестнемся в спарринге.

— Тебе несдобровать! — она угрожающе выставила руки, и они окутались магическими варежками.

— Выглядит грозно, — притворно испугался я, пытаясь вызвать хоть тень улыбки.

Следующим на очереди был Эйко, он же Славик. Двенадцать лет. Тот возраст, когда брат нужнее всего. Эх…

— Теперь ты главный, — прижал я его к себе. — Можешь занять мою комнату, — тут я перешел на шепот. — Под матрасом найдешь журналы. Я только купил, даже почитать не успел.

Брови парня подпрыгнули вверх.

— Шпагу и саблю фамильные тоже тебе оставляю, как и всю коллекцию книг. Присматривай за сестрами. Теперь ты наследник, — я потрепал его по голове.

Мы вышли на улицу. Отец пожал мне руку и похлопал по спине.

— Не раскисай, ладно? — посмотрел я на него. — Всё нормально будет. Я все еще Сказов, этого у меня никакими бумажками не отнять. Мы сейчас на слуху. Лови волну.

— Ну ты меня еще поучи, — заворчал отец, но не смог сдержать серьезной мины. — Всё, давай, сын. Ждем.

— Чуть не забыл! — опомнился я и полез в рюкзак, вытащил толстенную папку и вручил бате. — Это мои наработки по развитию клана. Посмотри на досуге.

— Э, ладно, — немного растерялся отец.

Я сел на заднее сиденье. Федька плюхнулся к водителю, а рядом со мной приземлилась Аоки.

— Подними шторы, — попросил я. Как только переборка с шуршанием разделила машину на две части, подруга детства уткнулась в меня и я почувствовал, как начинает мокнуть плечо.

— Ты обязан вернуться, слышишь, — сквозь слезы стонала она. — Тебя от брака со мной никто не освобождал.

Тут надо пояснить. Многоженство здесь норма. Мужчин всегда меньше. Дохнем как мухи в родовых стычках. Да и родить одаренного та еще задачка. Помимо обычной несовместимости по резус-фактору, может еще возникнуть конфликт стихий матери и ребенка, она, например, вода, малыш — огонь. И смерть при родах не такая уж редкость.

Вот и выходит нерадостная картина. На семью в среднем от двух до пяти детей, жены было три, одна погибла при родах, другую убили в рамках кровной мести, а третья жива. Так что такой тип семьи — банальная необходимость, а иначе дворяне давно бы повымирали.

Логично, что тут просто культ детей. И аристократам есть чему позавидовать простолюдинам.

Поэтому Аоки всё еще имеет шансы стать моей второй женой. Да и станет, чего уж. Я её люблю, по-своему. Ни как женщину, пока. Но как человека это точно.

— Ну всё не реви, — добавил я в голос строгости. — Че вы меня все хороните? Сказал, через год вернусь с гербом, значит, так и будет. Я когда-нибудь слово нарушал?

Японка подняла на меня заплаканное лицо и покачала головой.

— Вот и всё, — я притянул её к себе и чмокнул в губы, чтобы не ревела. А потом прижал к себе и стал гладить по волосам. — Я скучать буду, — поцеловал её в макушку. — Кольцо тебе привезу, артефактное. Так что не ной.

На вокзале я обнялся с Федькой.

— Ты уж присматривай за ней, — кивнул я на Аоки. — Смотри, чтоб не зачахла. Выгуливай иногда, поливай или что там с женщинами еще делают.

— Я не знаю, пока не изучал этот вопрос, — пожал плечами друг и натянул свою фирменную ухмылку.

Можно полететь на самолёте, но я без понятия, как голуби бы пережили эту поездку, поэтому решил тащиться на поезде. Из империи надо было уезжать, это очевидно. Таких как я зовут бесфамильцами, и отношение к ним, точнее, к нам, не очень.

Только вот если в других местах этот факт можно скрыть, то здесь меня будут узнавать, и придется несладко. Многие, не разобравшись в ситуации и растолковав её по-своему, решат получить пару очков репутации за мой счет. Житья мне тут не дадут, короче. Более того, убийство подобных мне никак не карается по закону.

Я не знал, куда именно отправлюсь. Еще и поэтому поехал на поезде. Дорога длинная, есть время подумать. Специально для этого всё купе выкупил, пока еще есть такая возможность.

Экзамены сдал досрочно и даже диплом об окончании школы получил. Могу даже куда-то поступить, только это не сочетается с заработком денег и какими бы то ни было серьезными достижениями, а значит, отпадает.

Некоторое время проблем с финансами не будет. Последние два года я плотнее всего занимался именно издательством, и ни разу не тратил свою зарплату как руководителя. Так что полмиллиона рублей в запасе есть.

Первая точка маршрута Владивосток. Куда бы я ни двинул после, мне нужно будет крутиться как белка в колесе, и не помешает человек, который бы вытянул на себе весь быт.

Я, конечно, готовить умею всё из русской кухни, да и немного из японской, но вот только совсем не факт, что у меня будет на это время. Поэтому нужен самый трудолюбивый помощник из возможных. А я не знаю никого усерднее корейцев, именно это и послужило причиной поездки в такую даль.

Стоит пояснить: здесь в тридцать седьмом году из Владивостока выселили не всех корейцев и китайцев, а только свободных граждан и представителей мелких родов и кланов. Так что их там до сих пор очень много. К тому же у Сато остались связи в этом городе, и меня приютят.

О самой дороге сказать и нечего. Апрельская пробуждающаяся природа. За окном сменялись леса, поля, горы, речки, озера, а позже и море. Я пытался привыкнуть к своему новому положению. За восемнадцать лет жизни я впервые по-настоящему остался один. Это давило, но при этом давало ощущение свободы.

Клановые рамки всегда ощущаются неким корсетом, что мешает дышать, но вместе с тем, они как костыли поддерживают тебя. Вот от этого и возникал некий внутренний диссонанс. Вроде воздух свободы слаще, чем у родового поместья, но вот делать первые шаги страшно. Будто всюду зыбучий песок или болотная топь, а ты без проводника.

Я никогда не был во Владивостоке в прошлой жизни, так что не знаю, лучше он или хуже этой своей версии. Но первое впечатление город произвел хорошее. Забавный контраст обычной городской застройки, классического имперского стиля и азиатского колорита. Даже таксист попался почти как экскурсовод. Сказал, что глава рода, а таксует так, для души.