Доля Пути: Долг (СИ) - Пирожков Константин - Страница 16

Выдернув зубами затычку, я вылил часть содержимого на лезвие ножа. Кровь впиталась, словно вода в сухую землю. Четыре силуэта Бродяг возникли вокруг меня. Без помощников мне сейчас не обойтись. Отбросил флакон вперёд, одновременно раскрывая на нём долю «Сито». Прямо в полете, тара превратилась в облачко мельчайшей стекляно-кровавой взвеси.

На бесконечно долгую секунду, стихли шорохи и шёпот, прекратили мелькать тени — наступила могильная тишина. Будто большой хищный зверь замер, учуяв запах крови. Почему же «будто»? По подвалу прошла еле уловимая дрожь, а затем раздался леденящий печёнку вой, явно не животного происхождения. В такие моменты, всегда спрашиваешь себя: «Тебе больше всех надо?».

— Защищайте меня!

Главное достоинство Бродяг — они не переспрашивают и всегда выполняют приказы буквально. Когда из соседнего помещения раздался звук, похожий на цокот когтей по бетону, они даже не дёрнулись, продолжая перекрывать все возможные подходы к моей тушке. Я приглушил сияние «Светоча» — хищник должен почувствовать слабость жертвы.

Из проёма в следующее помещение выскочило... нечто многолапое, грязно-белое, похожее на... скелет гигантского паука?.. размером со среднюю собаку. ОНО остановилось на секунду, готовясь к прыжку, и я смог рассмотреть, что это и вправду паук, но "собранный" из костей крыс, кошек, собак... не хочу думать, кого ещё.

Сзади послышался звук, издаваемый ещё одним некроголемом, а первый — взвился в прыжке, оттолкнулся от стены, коварно меняя траекторию, и... Отлетел в полумрак следующей бетонной "коробки", от могучего удара одного из Бродяг. Эти ребята обладают фантастическими силой и скоростью.

Только вот, противников было гораздо больше. Трое некроголемов были лишь первой волной. Прямо из склизких стен, вырвались черные вихри — мелкие бесы пошли в атаку. Их уже пришлось встречать мне — «Грожью», напитанной светом «Ока». Я не торопился развеивать противников, только старался держать их на расстоянии, и Бродягам мысленно дал установку — обороняться не слишком активно. Я ждал, когда соберётся вся нечисть, терроризирующая мой дом или хотя бы большая её часть.

Стены и пол, вокруг меня, вспыхнули пламенем. Это не настоящий огонь, но "греет" он вполне чувствительно. Матерясь сквозь зубы, я призвал ещё и «Благо» с «Бочкой». Руки были заняты — одна держит «Мост», во второй нож, чтобы не терять связь с Бродягами — поэтому мне были доступны только присвоенные Вязи и доли. Тем лучше — не сорвусь и не приложу нечисть чем-нибудь ядрёным. Рано.

Одного "паука" Бродяги уже разорвали, остальные двое продолжали терзать нашу оборону. Бесы отвлекали внимание и создавали настоящую пургу из грязи и мусора. Призрачный огонь пылал. Наконец, густая тень затянула потолок и от неё, во все стороны, протянулись жгуты Мрака, как щупальца гигантского спрута. Лихо — главарь нечистой стаи — пожаловало на пиршество из самонадеянного человечка. Не бес, не дух Смерти и даже не проклятая душа. Лихо — это отражение людской злобы на слое Порядка. Зависть, черная обида, искренние пожелания зла другим людям — где-то там, в одном из подпространств, весь этот негатив воплощается в Нечто, которое обретает разум и возвращается на наш слой, за пропитанием. Ибо голод его — неутолим.

«Светоч» почти погас. Один Бродяга уже развеялся, получив слишком много урона. Я успел получить несколько царапин и ожогов. Пот градом катился по лицу и шее.

«Пора».

Я впечатал долю в центр Круга. Быстро сунул «Клещ» в ножны, одновременно закрывая глаза, приседая на колено и вкладывая всю Волю в активацию.

— Скройтесь! — отправил я оставшихся Бродяг обратно на их слой.

«Озарение» вспыхнуло так, что мне резануло по глазам, даже сквозь ладонь и закрытые веки. Меня, до звона, оглушил дикий многоголосый вой, шипение, скрежет, хруст...

Из подвала я выскочил, как иностранец из русской бани — резвым кабанчиком, матерясь и охлопывая себя ладонями, в попытках сбить несуществующее пламя. Кстати, дым от меня исходил настоящий — ошмётки нечисти, попавшие на одежду, также выжгло «Озарением». Снаружи — на лестнице и на входе в подъезд — стояли жильцы дома, в основном женщины всех возрастов, некоторые с маленькими детьми. Они отшатнулись от меня, кто-то взвизгнул, кто-то задел плечом подъездную дверь, которая гулко бомкнула, чем усилила пугающий эффект от моего появления. Найдя взглядом Муниру-опу, я начал «командовать парадом»:

— Подвал на замок! Туда без меня пока не заходить. Все расходимся по родной жилплощади, причин для митинга нет...

Управдом что-то сказала приказным тоном одной из девушек, та умчалась вверх по лестнице. Затем Мунира-опа обратилась ко мне:

— Илия́-ака, дома страшно. Посуда гремит, шкафы шатаются, у Зульфизар кошка в окно прыгнула.

— Спокойно! Мунира-опа, лес рубят — щепки летят, — увидев ужас в глазах, уточнил. — Образно выражаясь. Шум и... активность мебели — это побочный эффект. Уже всё нормально, а будет ещё лучше. Ведите меня к тому месту, где собаку убитую нашли.

Уже на ходу, мне сунули банку, которую принесла та самая девушка, отправленная управдомом за водой для меня. Оказалось, перепачкался я изрядно — одежда в пятнах, лицо и волосы в саже. Умылся наскоро, но наша домоправительница, сдерживая волнение и страх и еле поспевая за мной, довела водные процедуры до ума влажным полотенцем.

Я спешил. Ещё в подвале, до боя, понял, что этот рассадник нечисти возник не сам по себе. Тем более, это случилось не в первый раз. Защита, которую мы некогда создали вместе с ведуном, была разрушена. Отлитые из золота корневые доли, вплавленные в стены подземного этажа, исчезли. На ходу, я заметил только две прорехи, но, скорее всего, запечатлённые на внешних стенах Вязи развеяны; обереги ведуна, закопанные в землю, уничтожены; линии гигантского рисунка, соединяющие все узлы этой защиты, нарушены. Чем может обычный дом с такой регулярностью привлекать напасти? — Да ничем. Больше нет сомнений, эти беды — рукотворны. И я собираюсь наказать зло по горячим следам.

Провожатые мне не понадобились. Стоило нам дважды завернуть за угол дома, со стороны первого подъезда, я сразу увидел и опознал искомое место. Даже на фоне остальных насаждений, выглядящих болезненно, старая осина явно выделялась. — Чёрный ствол, сухие листья, непонятно каким образом державшиеся на поникших ветвях, и тёмно-бурая земля над её корнями.

«Вот и Заклад».

Вокруг уже собралась приличная толпа, причём не только из жильцов нашей четырёхэтажки. Из окон окрестных домов пялились те, кому выйти не позволили страх или лень. Но мне было плевать на провал конспирации, которая трещала по швам вот уже второй день. Сейчас, во мне бурлила жажда действия, способного заполнить пустоту, возникшую вчера...

— Мунира-опа, переводи. Громко! Близко не подходить. На телефоны не снимать — сгорят... э-э-э... от всплеска магической энергии. В идеале, разошлись бы вы все, или хоть детей уберите. В общем, я предупредил.

Обошёл дерево по широкому кругу, внимательно осматривая землю, заросшую травой. Нашёл высохшие тушки крысы, голубя, рыбы и змеи... Вершину пятого луча колдовской звёзды, подозреваю, когда-то окропили человеческой кровью, но, спустя время, и следа не осталось. Руну фокусировки на стене моего дома искать не стал — итак всё понятно. Мунира-опа, меж тем, оповещала население о заявленных мной мерах безопасности. Какой-то мужик, из окна на третьем этаже дома напротив, что-то прокричал. По интонации я понял, что сей гражданин обеспокоен легитимностью моих действий в частности и несанкционированного митинга вообще. Но, когда я перевёл на него взгляд, собираясь "успокоить", в окне мелькнула только лямка белой майки.

Присел на колено перед осиной. Теперь, главное, спешить не торопясь. До сих пор, я никак не тревожил непосредственно структуру и управляющие контуры самой пентаграммы, а значит тот, кто её создал, ещё не знает, что я уже знаю. Нужно по максимуму использовать фактор внезапности. Вынул нож. Бродяги проявились вокруг меня — только трое, четвёртый будет восстанавливаться сутки, если не напоить «Клеща» вражьей кровью хорошенько. От толпы зевак послышались возгласы, не то страха, не то удивления, а кто-то по-моему даже восхищался. Как же, всё таки, пластична человеческая психика — ко всему способна адаптироваться.