Стиратель границ. Том 1 (СИ) - Степанов Андрей - Страница 26

— Что ж, — помедлив, ответил мне Мьелдон, — в твоих словах есть определенный резон, учитывая, с какой дотошностью ты относишься к делам своего государства. Строгость, точность, — продолжил монах, а потом вздохнул. — Только ты все равно не можешь контролировать это полностью. Нельзя взять тысячу литров молока из коров и сделать так, чтобы люди все выпили в этот же день. Нельзя взять тысячу литров молока следующим днем — потому что коровы пошли пастись по другой траве и дали больше. Или меньше. Но если больше, ты отдашь на сыроварню. А если меньше — кто-то не попьет молока. Но не умрет от того, что один день не пил молока, Бавлер, пойми. Но если ты сделаешь неправильный выбор и поставишь на кон жизни людей в конфликте — будут смерти.

— Пожалуй. Севолап таким образом еще не угрожал, в отличие от тебя, — проговорил я мрачно, глядя на Мьелдона. — И будь уверен, что сейчас я нахожусь в полном разуме и сознании, понимая все, что я говорю и что делаю. А вот почему ты вдруг так тон сменил — ума не приложу. Если монастырь хочет, чтобы я делал то, что должно в его понимании, тогда окажи помощь. Ты уже приводил послушников — некоторые и сейчас находятся здесь, несмотря на то что большинство Пирокант увел обратно. Здесь есть хорошие помощники, только вот как ты примешь решение относительно работы Латона? Его морального духа? Что ты сделаешь с охотниками? Примешь ли ты волевое решение отправить их одних вдаль, в глубины леса, чтобы они столкнулись с теми монстрами, которые водятся в лесах? Или дашь им охрану, ослабив Рассвет?

— Я… — начал Мьелдон, но я не дал ему продолжить, потому что его мысли мне были неинтересны. Мне было важно донести до монаха собственное видение ситуации:

— А если мы решим отозвать Анарея или же наоборот не отзывать его? Ты — монах, имеешь определенную подготовку, но можешь ли ты просчитать последствия наших действий? Учитывая, что никто не знает, насколько серьезен Севолап, говоря о людях, присланных в Рассвет. Никто не знает, сколько сил сейчас осталось у Анарея — быть может, эта неделя была для него ужасной, а от отрядов осталась половина. Или он умудрился нанять себе в помощники все население захваченных деревень. Ведь, как я помню, когда-то эти земли тоже принадлежали Пакшену?

— Да, так и было, но, может, не совсем в тех границах, — рассеянно пробормотал монах, а я опять перебил его:

— Тогда как ты можешь требовать от меня, чтобы на земли этих людей пришел кто-то третий? Половина людей, что жила там, хотела жить в Мордине, другая — в Пакшене.

— Ну, не половина, а…

— Мне все равно, в каком отношении проживали эти люди! — закричал я, чувствуя, что бок снова начинает болезненно тянуть. — Абсолютно все равно! Кто поддерживал Мордин, тот ушел в Мордин. Кто хотел в Пакшен — ушел туда. В Рассвет все поддерживающие, я думаю, тоже сбежали. А теперь я приду на эти земли — и где будет моя поддержка⁇ Вернутся ли туда те, кто ушел ко мне? Так еще и ты говоришь, что если я остановлю Анарея, мне будут проблемы от Монастыря, — тут я вдохнул, а Мьелдон получил возможность говорить дальше.

— Нет, я не говорил, что у тебя будут проблемы, я имел в виду, что неправильное решение может привести к людским смертям…

— Ты выяснил, отчего умер лесоруб Латона?

— Руны… Позже. Да, дело в рунах, — совсем уже рассеянно проговорил Мьелдон.

— Значит, будет, чем успокоить его людей. А теперь слушай, — я постарался говорить без злости — и пока что это получалось. — Завтра я иду к Латону. Завтра мы собираем экспедиции, которые пойдут массово на юг, чтобы проверить, нет ли бандитов или монстров, которые отогнали всю дичь глубже в леса. Послезавтра я обещал Севолапу отправиться к Анарею. Но я с ним только поговорю. Ни к чему склонять его не буду. Объясню ситуацию ему и его людям.

— Тебе понадобится вооруженный отряд! — воскликнул Мьелдон.

— У меня будет охрана. Но самое главное — я не потерплю никаких откатов назад! — свирепо заявил я, а после подумал, что в этом я уже перегнул палку.

— О чем ты? — захлопал глазами монах.

— Увидишь, — последовал мой неопределенный ответ.

В дверь без стука ворвался Аврон, которого я не видел уже несколько дней. Выглядел он потрепанным, как будто его только что кто-то пытался поколотить прямо за моей избой. Но все же он радостно выпалил:

— Левероп вернулся!

— Бавлер, не думаю, что тебе можно вставать, — Мьелдон посмотрел, как я безуспешно пытался развернуться в кровати, чтобы максимально удобно встать, не повредив ран.

Простыня, под которой я лежал, свалилась на пол. Я повернулся на правый, поврежденный бок, скинул ноги на пол, присел на кровати, выпрямился. Бок тянуло, причем неслабо.

— Бавлер, — обеспокоенно проговорил монах. — Твои раны едва ли позволят тебе выйти из дома. Несмотря на то, что тебе шестнадцать…

— Мне уже три месяца шестнадцать, — выдохнул я, рывком встав. Ноги тоже ныли, но не так, как ребра, по которым прошлись здоровенным ножом.

Переступая с ноги на ногу, я осмотрелся — поворачиваться без движения ног было больно: натягивалась кожа, которая еще и не думала срастаться. Сумка и вещи лежали у кровати.

— Я думаю, что тебе все же не стоит выходить! — уже в голос воскликнул Мьелдон.

— Лучше бы одеться помог! — крикнул я, удивившись тому, как мой голос эхом отразился от стен избы. — Надо и про приличные хоромы подумать, — проворчал я, пытаясь наклониться.

С трудом и помощью Мьелдона я оделся, но доспех сидел неровно, туго, натирал бок при каждом движении, а также сжимал ребра, стоило мне вдохнуть поглубже. Получалось не слишком удобно, да и времени отняло немало.

Аврон же, сообщив новость, сразу выскочил обратно, так что свидетелей моего неудобства было минимум. И как только я смог нормально стоять, Мьелдона я тоже отправил на улицу, вышел следом, поправив сумку и стараясь двигаться ровно, не заваливаясь набок.

Найти Леверопа удалось к югу от моей избы — там находился квартал, буквально несколько домов, где проживали люди из Мордина. И было там очень и очень оживленно. Не толпа, но заметная группа включала в себя Аврона, Конральда, Перта, Орека и еще с десятка три человек, которые выступали если не слушатели, то активно глазели на Леверопа, который сидел на небольшой скамейке, устало прислонившись к бревенчатой стене.

— Бавлер! — он улыбнулся, привстал и протянул мне руку. Я неуклюже повернулся, чтобы поприветствовать его, и это не укрылось от его глаз: — Что с тобой случилось? — озадаченно поинтересовался он. — У нас в Рассвете неоткуда падать.

— Если только на ножи, — тихо ответил я ему и подмигнул.

— О… — его пальцы сжались крепче вокруг моей ладони. — Понимаю.

— Позже поговорим насчет решения будущих проблем по этой теме, — все так же прокомментировал я. — Сейчас мне больше интересно твое путешествие и его результаты. Слишком долго тебя не было.

— Меньше недели, мне кажется, — пожал плечами Левероп.

— Скажи, пожалуйста! — восхищенно заметил кто-то из толпы зрителей. — Быстро же ты справился. Неужели ты чего-то нашел? Вот Бавлер, он ждет твоих ответов, как и мы. А мы его ждали.

— Ответов ждете? — с какой-то театральностью проговорил Левероп и встал со скамейки. — Вы бы хоть накормили сперва! А если мы такой толпой завалимся к Мати, то мест всем может и не хватить.

От толпы отделилось несколько человек, которые через десять минут вернулись с жарким и хлебом, а кто-то притащил еще и здоровую деревянную кружку с пивом.

— Другое дело! — потирая руки выдал Левероп и накинулся на еду. Насытился он скоро, отложил тарелки в сторону, а вот деревянную кружку держал в руках. — Знатное было приключение. Отличное!

— Говори уже, нашел ты чего-нибудь еще или нет? — не утерпел Аврон.

— Нашел. И много чего интересного нашел, — он вытащил из кармана сложенную во много раз тряпицу, уже засаленную и грязную, однако черные отметки на ней виднелись четко.