Стиратель границ. Том 1 (СИ) - Степанов Андрей - Страница 2

— Так Поляны сами по себе взбунтовались? — удивился я. — Мне казалось, что здесь должна быть рука Мордина!

— Без него не обошлось, — проговорила Фелида. — Подстрекателей всегда было много, так что и в этот раз по всем площадям горланили о том, что Миолин сбежал из Пакшена, а потому Неогон решил взять власть в свои руки. Но он человек маленький. Когда над ним кто-то есть, кто может его прикрыть, храбрости ему не занимать. Думаю, что с уходом Миолина над Неогоном теперь властвуют другие люди.

— Я видел, что Торлина казнили.

— Да, всех верных Пакшену людей казнили или изгнали. Оставшиеся затаились, — добавила еще больше страшных новостей Фелида.

— И как же Поляны существуют?

— На запасах, которые есть на их складах. Но на самом деле Неогону Поляны не нужны. Он с их помощью мог бы разменять свою карьеру на что-то большее.

— Разменять карьеру? Это еще как?

— Ну, тебе такое знать рановато, ты не столько времени правишь, сколько Неогон сидит в кресле правителя. Он получил его довольно давно и за многие годы не вырос даже до уровня Совета. А это — следующий этап.

— И откуда ты все это знаешь⁇

— С хорошими людьми общалась, — ответила она.

— Вас хотят видеть, правитель Бавлер, — прервал наш диалог Игнац. — Фелиппен и другие ждут в палатке Миолина.

— Дурные новости? — сразу насторожился я.

— Не думаю. Нет, едва ли.

Если бы они были дурными, он ответил бы точно так же, подумалось мне. И оттого стало не по себе, однако мы все равно вернулись в лагерь. Сопровождаемые Игнацем, мы вдвоем привлекали внимание всего лагеря. Даже те, кто бежал по своим делам, и те слегка притормаживали. Смотрели скорее по-доброму или вообще без эмоций. И это, наоборот, внушало надежду на благополучный исход. Только вот неизвестность пугала.

— Правитель Бавлер, — Фелиппен склонил голову передо мной, повторив то же самое и перед Фелидой. — Я бы хотел в сложившейся ситуации поговорить с вами с глазу на глаз.

Одним лишь кивком головы он отправил прочь пару солдат. Остался только Игнац. Про Фелиду вообще не сказали ни слова и оттого она также предпочла остаться в палатке.

— В чем дело? — спросил я, настороженно глядя на лекаря. — Игнац?

— Фелиппен расскажет.

— Видите ли, — не стал тянуть лекарь, — я был у Миолина доверенным лицом. Игнац же у нас свидетель.

— Свидетель чего? — я понимал, что за последний час я задал вопросов больше, чем за всю последнюю неделю, но ответов мне никто давать не собирался так легко и просто.

— Подписания завещания Миолина, — последовал ответ Фелиппена. — Желаете ознакомиться?

— Я… что, каким-то образом связан с этим⁇

— Неделю назад не были связаны никоим образом, — ответил лекарь. — Но дело в том, что ситуация изменилась. Старые друзья отвернулись от Миолина и в вас он видел последнюю свою поддержку.

— Оборона форта за Ничками была эффектной, — ввернул Игнац. Я почувствовал, что краснею. План составлялся не мной одним, да и участие в этом деле принимало немало людей. В любом случае, форт остался за нами, Горон сбежал, тогда как Анарей предпринял вылазку, захватив еще несколько деревень к землям Пакшена. Или к своим. Как пойдет.

— Только за это меня… — начал я свой вопрос, тогда как у Фелиппена уже был готов на него ответ:

— Включили в завещание Миолина. Скажу сразу, что ситуация нестандартная. Официальное правление нельзя передать через завещание, — он свел брови, отчего выглядеть стал совсем уж по-учительски. — Однако страна разваливается. И потому при всех собравшихся я думаю, будет уместно сказать, что… секунду, позвольте мне подобрать слово, которое лучше всего отразит ваш статус, правитель Бавлер.

Эту секунду я мог бы взять только для того, чтобы хорошенько вдохнуть — и не более того. Потому что Фелиппен сразу же добавил:

— Продолжателем своего дела Миолин видел именно вас.

— Продолжателем, — переспросил я.

— Ну не наследником же. Этот статус неофициальный и потому создается ситуация, в которой люди, которые шли за Миолином, могут беспрепятственно покинуть вас и вернуться обратно в Пакшен. Те, кто добровольно останутся здесь, смогут стать вашими… кхм, поддаными. Или гражданами — как удобнее. Миолин указал здесь несколько терминов, что выглядит более правильно. Не придраться.

Фелиппен затих.

— Простите, это все? — уточнил я.

— А вам надо больше, молодой человек? — изумился лекарь. — Что вам еще подать?

— Нет-нет, мне ничего не нужно. Но мне сказали, что кроме лагеря есть еще и люди, которые подошли сюда по последнему зову, те, кто прибыл…

— Это уже те, кем Миолин был не вправе распоряжаться.

— Но ведь как-то это право надо передать! — воскликнул Игнац. — Чтобы все было официально.

— Просто предоставьте людям выбор, — воскликнул я. — Если Фелида права, то людей, которые пришли ко мне, уже предостаточно! Мне их попросту девать будет некуда.

— Ну так прогоните, — сухо заметил Фелиппен. — Махните рукой, скажите, что вам не нужно столько голодных ртов. Пускай люди, которые и так прошли через половину страны, теперь пойдут обратно. Их примут, конечно же. Но ими же заполнят и тюрьмы, и карьеры, и шахты с рудниками. А потом выпустят и скажут — Бавлер отправил вас домой, на родину. Поэтому за это несите ему свою благодарность! И люди принесут вам, правитель Бавлер, свою благодарность.

— Надо собрать Совет, — пробормотал я.

— Сперва надо принять людей. И власть над ними, — напомнил лекарь.

Фелида взяла меня за руку.

— Бавлер, стой ровно. Не знала, что ты такой неженкой обделался.

— И ничего я не обделался, — все тем же тоном проговорил я. — Но куда деть полторы тысячи страждущих… я не понимаю.

— Реестр, списки. У тебя же была тетрадка, куда ты ее дел?

— У нас до сих пор даже мельницы нет, — еще тише проговорил я.

— Мельница — мелочи, — Фелида потрясла меня, заставляя приходить в себя. — Как ты думаешь, неужели одна мельница прокормит твои тысячи ртов? Ее что есть, что нет! А тебе пора действовать! Иначе время уйдет.

— И почему мне кажется, что вы опять знаете больше моего! — сдерживать эмоции было невероятно сложно, но именно в эти моменты ощущалось желание надавать всем работы, чтобы не хватало времени создавать мне проблемы, а были только возможности их решать.

— Потому что тебе, Бавлер, надо поговорить с людьми, — Фелида осторожно тронула меня за плечо. — Так же, как ты говорил со своими людьми.

— Речь, опять… — на меня нахлынула усталость.

Но нет, речь была нужна. Для всех. И беженцев. И солдат. Происходящее в палатке Миолина заставило меня задуматься над тем, что нам все же предстоит расширение на север. Если на юге нет прямой угрозы, то теперь вместо того, чтобы бежать от северных атак — пока что потенциальных, ведь непосредственных сражений между Рассветом и прочими государствами не было, если не считать стычек за Валем, — стоит двигаться непосредственно на север, сжирая территории и лишая врагов возможностей подмять под себя новые земли.

Я посмотрел на Игнаца, Фелиппена и Фелиду. Смотрели на меня все с беспокойством. Фелиппен явно только что потерял влияние. Игнац переживал, что его ждут непонятные изменения и невнятное будущее. Фелида… я так и не понял пока что изменения в ее жизни, но точно знал — без хорошей структуры мне будет тяжело.

— Я могу помочь? — предложил свои услуги Фелиппен. — У меня хорошая грамотность.

— Словом Бавлер владеет получше всех нас, — вступилась за меня Фелида. — Его речи…

Я не любил, чтобы меня хвалили заранее. Нехорошие предчувствия охватили меня, но речь надо было произнести. Перед всеми.

Но на речь меня не хватило. Только подтвердить людям новости, которые тем, кто не услышал со второго раза, разнесли их соседи и друзья — вот и все, что я смог сделать. Но вместе с тем я сообщил, что каждый, кто хочет переселиться с этих земель, считает себя неподготовленным или думает, что находится в опасности, может это сделать — двери Рассвета открыты.