Дробь! Не наблюдать! Орудия на ноль! Чехлы одеть! - Найтов Комбат - Страница 2

– Ну, что ж, Владимир Николаевич. Людей Вы готовите хорошо. Обратите внимание на взаимодействие боцманской команды и БЧ-V. Наблюдается запаздывание в исполнении команд в БЧ-V. Весной я приеду вновь на проверку. Есть замечания по ведению журнала боевой подготовки. Темы не всегда совпадают с курсом. Изволите самовольствовать, хотя, надо отметить, что весьма по делу. По вашим рапортам и докладным будет проверка. Решение сообщим чуточку позже.

Присутствовавший при этом командир бригады Заостровцев почти сиял: Лев Михайлович очень редко обходился без «фитиля», считал, что это норма проверки, иначе как поддерживать боеготовность и рвение комсостава. Алексей Тимофеевич расщедрился и дал три дня отдыха и увольнительных экипажу. Жуковы, постоянно проживавшие в Питере, пошли на концерт Шостаковича. Жена увлекалась классической музыкой, а Владимир предпочитал театр кухонным разговорам, тем более, что говорить о причине проверки лодки Галлером жене он не хотел. Само всплывёт, тогда и поговорим. Сидел и слушал 6-ю симфонию в исполнении оркестра под управлением Мравинского, особо не пытаясь понять смысл сложного и противоречивого произведения. Он просто отдыхал от потрескивания пара, грохота льда о лёгкий корпус, объявлений по «берёзке», повизгивания репитеров. Из филармонии пошли пешком домой по хрустящему под ногами весеннему снегу, прихваченному ночным морозцем. Жена увлеченно пересказывала ему содержание какой-то статьи о симфонии, он ей поддакивал, не забывая при этом приветствовать попадающихся военнослужащих. Шли они в двух шагах от знаменитой Ленинградской комендатуры, славящейся своей гауптвахтой и строгим начальством. Однако, обошлось. Прибыв через день на корабль, узнал, что его персоной заинтересовался комфлота Трибуц, однако официального «приглашения на ковер» он не получил. Зато на Арсенальном попался на глаза генерал-майору Дмитриеву, командующему береговой обороной КБФ, и получил трое суток ареста за нарушение формы одежды, выразившееся в неуставном шёлковом шарфике. Как командир корабля, он «отдыхал» под арестом в собственной каюте.

15-го апреля ледокол «Красин», бывший «Святогор», взломал лёд, побуревший на солнце, и повёл «К-21» курсом 285 градусов мимо маяка Толбухин. Старпом, обрадовавшись полученной краске и возможности помучить личный состав, закрасил всю пробку, которая должна впитывать конденсат, поэтому, при проходе через отсек, попадаешь под душ. В районе Таллина пару раз застряли во льду, «Красин» пробежал вдоль борта, у старпома аж челюсть свело: льдины сдирали краску с лёгкого корпуса, продавливали его, превращая борта лодки в гофру. Наконец, чистая вода! Прекратился скрежет в отсеках, ровно стучат дизеля, шесть человек в ограждении рубки, расчёты ПВО в готовности у новых счетверенных «Бофорсов» и по два человека у спаренных ДШК. Прошли траверз Прангли Лууд, расчёты ПВО скользнули по поручням в прочный корпус, лодка перешла в позиционное положение. Вместе с Жуковым на мостике адмирал Галлер, он будет принимать зачёты у командира, и подтверждать его право на управление лодкой.

– Дайте полный, Владимир Николаевич! – сказал Лев Михайлович, подходя с секундомером к пеленгатору на репитере гирокомпаса. Глухо звякнул телеграф, переведённый на «самый полный вперёд». Забурлила вода вокруг рубки, лодка довольно быстро набирала ход. 22 с половиной узла надводной скорости – это много для небольшого узкого корабля. Лодка шла внутри длинной волны, практически полностью спрятав рубку между волнами. Самый полный ход получился 22,4 узла. Практически расчётный, с учётом погрешностей. Удовлетворённо хмыкнув, адмирал закрыл пеленгатор и дал команду «К погружению!», первым соскользнув вниз. Жуков уходил последним, лодка уже шла на электромоторах.

– Боцман! Ныряй!

Зашумел воздух, вытесняемый водой. Главстаршина Алексеев работал на горизонтальных, стараясь уйти под воду «с шиком»: без дифферента.

– Перископная!

Каплей провернулся на 360°, осматривая горизонт.

– Ныряй на 20!

– Есть!

Появился дифферент на нос около 5°, лодка пошла вниз.

– Центральный – седьмому! Поступление воды в районе приводов горизонтальных рулей!

– Аварийная тревога! Ликвидировать поступление воды в седьмом отсеке. Боцман! Глубина 10.

«Первый блин комом! Черт побери!» – подумал Владимир Николаевич. Через корпус донеслись удары кувалды в седьмом отсеке. А Галлер включил секундомер. Доклад из седьмого:

– Поступление воды ликвидировано! Поджат сальник, был посажен с перекосом.

– Принято! Отбой аварийной тревоги! Боцман! Глубина двадцать. Тишину в отсеках. Акустик!

– Чисто, товарищ командир!

– Курс две сотни, ровно, ход экономический. Свободным от вахты отдыхать!

Затем Жуков повернулся к адмиралу и спросил о замечаниях.

– Командиру БП-7 клизму с патефонными иголками, и благодарность его аварийной команде. Быстро сработали. Но отсек перед погружением не проверили. Чайку сообразите, Владимир Николаевич, продрог, знаете ли.

Отдав распоряжения, Жуков прошёл в свою каюту. В тесном «гробике» было не развернуться, но он снял «канадку» и повесил её в рундук. Штатное погружение прошло довольно гладко, но успокаиваться рано, необходимо отработать «Срочное», где командира и стармеха подстерегает множество проблем. Через четыре часа пошли на всплытие, перешли на режим «винт-зарядка», следуем район полигона номер 8 у Либавы. Там состоится пробная постановка учебных мин, возле которых прыгали две недели, подготавливая их к постановке. «Командир» рассказывал о множестве недостатках и отказах системы, поэтому Жуков гонял «бычка II-III» как сидорову козу, чтобы всё было притёрто, смазано, проверено. Вся система подверглась ревизии, сняты крышки, регулярно заклинивающиеся, на стоянке было произведено более тридцати испытаний. Жуков получил уже несколько взысканий за это, но, продолжал отстаивать свою точку зрения. Завтра предстоит всё это доказать. Сзади идёт «К-3», с аналогичной задачей. Галлер решил поставить окончательную точку в затянувшемся споре.

– Командира просят подняться на мостик! – прозвучало по «Березке». Одеваясь на ходу Владимир выскочил наверх.

– Товарищ командир! Справа тридцать – огни, четыре цели строем «правый пеленг».

– Запросите позывные! – и тут же защёлкал ратьер.

– Эсминец «Стерегущий» под флагом вице-адмирала Дрозда, товарищ командир! Приветствует и поздравляет с первым выходом.

– Отвечай: ПЛ «К-21», под флагом адмирала Галлера, прибыла в район учений.

Затем он взял микрофон «берёзки» и попросил подняться Льва Михайловича на мостик. Эсминцы шли самым малым, командир пошёл на сближение. Звякнул рубочный люк, чуть кряхтя на мостике появился адмирал Галлер.

– Быстренько дошли, командир! И точно. – сказал адмирал, открывая люк и снимая рупор. Лодка пошла на циркуляцию, огибая ордер. Владимир сбросил ход, уравняв его с ходом «Стерегущего». Дрозд и Галлер с полчаса перекрикивались через рупор, оговаривая детали утреннего испытания. Затем «К-21» взяла ближе к берегу и встала на якорь в надводном положении в 3 милях от маяка Сорвесаари. Около трех утра его ещё раз разбудили: подошла «К-3». Поговорив с Малафеевым и Заостровцевым, который находился на борту «тройки», спустился вниз и позавтракал в кают-компании. Предстояло поставить минную банку в Ирбенском проливе из практических мин и дождаться их всплытия. Лев Михайлович, добив «адмирала», отдал команду:

– Ну, что ж, товарищи! Приступайте!

– Есть! – ответил Жуков, и в микрофон полетела команда:

– По местам стоять, с якоря сниматься!

– Якорь встал! Патер!

Звякнул телеграф на самый малый вперёд, боцманская команда закрепила якорь-цепь, Владимир прибавил обороты и встал на курс 180°. Он решил немного усложнить ход учений, дав команду: «Срочное погружение». Взревел ревун короткими, двигатели остановлены, командир задраил рубочный люк, слышен свист воздуха из всех балластных цистерн. С дифферентом 5° лодка ныряет, но, что такое? Лодка проваливается, растёт дифферент на нос, у боцмана носовые полностью на всплытие, а дифферент растёт.