Государь (СИ) - Кулаков Алексей Иванович - Страница 8

— Великий государь! Если будет твое соизволение, то готов повести против подлеца Кучумки пять сотен своих служилых дворян, и сотни две боевых холопов!..

Интерес известного воеводы легко просчитывался с закрытыми глазами: добыча и воинская слава. После поголовной гибели князей Шуйских верховенство в клане старорусской знати перешло к Александру Борисовичу, и теперь он таким образом заботился о «меньших» под его рукой: большой войны покамест не предвиделось, значит и на службу воеводы государевы не позовут — так отчего бы не сходить в поход за добычей? А попутно присмотреть для себя новые вотчинки за Камнем Уральским: такие, чтобы и землица добро родила, и в ее глубине всякие полезности водились. Не обязательно золото: сойдет и медь, и драгоценные каменья, и руда железная — да даже добрая соль, и та в радость будет! И в прибыток, конечно: а чтобы не оплошать, князь Александр и его ближные союзники загодя приставили к государевым рудознатцам и розмыслам верных людишек. Вот те тайные прознатчики потихоньку и подсмотрели в грамотках приказных людишек — где именно земля в руках правильного хозяина обещала дать особенно хорошие урожаи…

Ну и последнее по счету, но не последнее в раскладах соображение было у Горбатого-Шуйского: по милости Всевышнего у него недавно народился второй сын, и хотя Сашка-меньшой еще сосал материнскую грудь и пачкал пеленки, присматривать достойные владения для княжича следовало уже сейчас. Да и дочь скоро замуж выдавать, а ей приданное достойное нужно…

— И охочих людишек покличу, Великий государь: с божьей милостью, многие пожелают постоять за Веру и Отечество!

Не успел затихнуть его зычный голос, как вскочил на ноги шурин царя князь Михаил Черкасский. Хотя его бедная сестра-царица Мария Темрюковна и умерла во цвете молодости, влияния своего он не утратил: и породниться успел с русской знатью, и отец его, князь-валия Малой Кабарды был в силе. А раз так, то мог и помочь младшему сыну в его богоугодных ратных трудах, прислав на время несколько сотен служилых беслан-уорков: ради хорошей добычи многие из черкесских дворян оседлают коней и наточат заново сабли!

— Великий государь, если дашь время, то к середине весны я соберу полк дворян в пять сотен сабель!..

Опять же, рвение царского шурина подпитывало не только жажда воинской славы и добычи «с сабли» (особенно если получится убить или пленить хана Кучума), сколько желание застолбить за собой и потомством несколько золотых рудников. Один пронырливый дьячок приказа Большой Казны тайком списал для Михаила Темрюковича донесения главного воеводы Бутурлина про обильные залежи золота на реке Миасс, так что он теперь доподлинно знал, где будут его будущие уральские имения. Оставить там людишек ремесленых для устройства золотодобычи, затвердить права на новые родовые вотчины, а там можно и повоевать…

— Кхем!

Следом за знатным черкесом поднялся царев ближник князь Мстиславский, уже успевший прикинуть, сколько он сможет выставить от себя, а сколько воев дадут союзники и свойственники.

— Великий государь, дозволь спросить?

Откинувшись на спинку любимого трона, Иоанн Васильевич изобразил недовольство:

— Говори!

Хитроумный придворный против ожидания Боярской Думы завел речь не о золотом истукане (сто пудов, матерь божия!!!), а о том, можно ли ему рассчитывать на какую-нибудь помощь в деле подготовки похода против безбожника Кучумки и всех тех князьцов, что опрометчиво его поддержали.

— И какая же тебе подмога нужна, Иван? Вроде бы, благодарение Богу, не бедствуешь?

— Твоя правда, Великий государь! Если поскрести по имениям да вотчинам, да сродственников и свояков попросить, то я бы и тысячу пешцов выставил в поход. В уральских да сибирских буреломах коннику делать нечего…

От намека на свою несостоятельность как воевод, князья Горбатый-Шуйский и Черкасский моментально начали нехорошо багроветь.

— А вот судовая рать, с проводниками из опытных лесовиков — самое оно будет.

Огладив ухоженную бороду, правитель согласно кивнул.

— Можно бы и больше, если послать бирючей выкликать охочих людишек. Одна беда: у меня и на своих-то ратников еле-еле старых тягиляев хватит! Ежели можно, то хорошо бы пожалование от казны великокняжеской на время похода — топоров каких, хотя бы плохоньких шлемов, копийных наконечников, иной воинской справы…

Вновь огладив бороду, царь на долгую минуту задумался:

— Что же. Будет тебе и воинская справа, и корм для охочих людишек — сколько наберешь, на стольких и получишь. То всех касаемо! Но это не навсегда — как будете с Камня Уральского возвращаться, оставите все главному воеводе Бутурлину. И ратников, буде кто захочет там остаться, тоже удерживать не станете; расчитаетесь сполна, чтобы было у них на обзаведение хозяйством на новом месте!

— Спаси тебя Бог, Великий государь. Еще бы…

— Да уж не мнись, Иван, говори.

— Мне бы еще малый пушечный наряд со всем положенным припасом, чтобы было чем крепостицы вогульских князьцов разбивать.

Гулко захохотав, правитель всея Руси хлопнул ладонью по подлокотнику трона:

— Так пить хочется, что и переночевать негде, а, Иване⁈

Покосившись на изнемогающих от вынужденной немоты конкурентов, с явным трудом дожидающихся окончания его речей, князь Мстиславский с достоинством заметил:

— Так ведь не о себе радею — об успехе похода пекусь, Великий государь.

— Верно. Что ж, недаром сказано: просите, и дано будет вам; ищите, и найдете. Стучите, и отворят вам, ибо всякий просящий получает, и ищущий находит, и стучащему отворят…

Все еще веселясь, Иоанн Васильевич легко подхватил донесение главного Уральского воеводы, повертел в руках, да и бросил обратно:

— Будут тебе пушкари с нарядом. И лодии, чтобы было на чем их везти: Бутурлин такую слезницу написал, что под его запросы придется изрядный обоз снаряжать. Десятком судов больше, али полусотней — все едино!

То, что походникам придется не только охранять лодии всего каравана, но и помогать (при нужде) тянуть их бечевами против течения, и перетаскивать на волоках — подразумевалось по умолчанию. И все равно, подарок был поистине царский, а потому ближник отвесил поясной поклон:

— Благодарствую, Великий государь!

Милостиво кивнув, правитель вдруг наклонился вперед, медленно оглядывая Боярскую Думу:

— Знаю мысли ваши. И потому, пока князьцов вогульских и остяцких не примучаете к покорности, да Кучумку не затравите аки пса бешеного, Бутурлин вам дороги к капищам не откроет.

Вновь покосившись на соперников-соратников (а таковыми были почти все сидящие на резных лавках думцы), князь Мстиславский ответил чистую правду:

— Мне то капище, Великий государь, и вовсе без надобности.

Потому что Золотая баба оно конечно хорошо, но с зауральских и сибирских земель и иной добычи взять можно неплохо: той же меховой казной разжиться, кожами, медом и воском… Или людишек для своих новых вотчин набрать-похолопить. Земли у князя Мстиславского хватало, вот обустраивать ее было считай что и некому — а тут такая хорошая возможность!.. Ну а буде кто не восхочет крестьянствовать, так будет кайлом и пешней махать в каменоломнях: коли тамошние приказные дьячки рады ясырю из крымчаков-людоловов, то и вогульскими-остяцкими татями тоже не побрезгуют. Умный всегда найдет чем поживиться — а уж глупцом царский ближник не был никогда!

— Хм…

Сжав пальцы на подлокотниках трона, царь слегка напоказ удивился — с удовольствием подмечая, как у долгобородых на лавках от алчности сдавливает дыхание. Надо полагать: сто пудов чистого золота! Поди, в мыслях уже его не только добыли, но даже уже и поделили.

— Ну, раз такое дело, то и в поход тебе самому идти незачем: поди, найдешь кого толкового вместо себя?

Мстиславский на это лишь почтительно поклонился.

— Главным воеводой в походе велю быть князю Горбатому-Шуйскому; князю Черкасскому — воеводой правой руки…

Бояре и меньшие чины Думы согласно загудели: все согласно старине, знатности рода и местному счету.