Сто причин моей (не) любви (СИ) - Ромова Елена Александровна - Страница 23

– Ясно, – поджал губы Олсен, потирая висок. – Ты меня бесишь, Митчелл. Святоша, нахрен!

– Я ухожу, – мрачно выдала я, обходя Олсена по дуге.

Подобрав подол, я нелепо перешагнула через два тела и быстрым шагом направилась прочь из проулка.

– Чертова выскочка, – услышала за спиной. – Стерва.

А затем торопливые шаги доходчиво пояснили – Нейл идет следом мрачный, как грозовое облако, и злой. Такой злой, что, кажется, я слышу скрип его зубов.

– Собралась идти к Лесли в таком виде, Митчелл? – услышала его вопрос в спину. – Знаешь, я тоже от тебя не в восторге. Будто у меня других дел нет, как за тобой таскаться.

– Оставь меня в покое, – бросила я через плечо, не желая признавать очевидное: я растрепанная, а юбка и рубашка мокрые и грязные.

– Дура.

Сердце громыхало о ребра – я просто ненавижу этого мужчину. Презираю.

– Неотесанный мужлан!

Я кинулась вперед, едва не срываясь на бег. Дыхание оглушало – в груди горела ярость. Метка просто пылала.

Остановившись, я перевела дыхание, и обернулась – Олсена нет. И с тревогой посмотрела по сторонам – нигде совершенно.

Эта часть Драконьих троп расположена далеко от благопристойных домов аристократии. Нейл будто назло поселился в самой дыре лучшего квартала столицы.

Наползал вечерний густой туман, и свет фонарей медленно заволакивало. Чуть дальше протекал канал Святой Лоретты, а за ней располагался храм драконьих богов. Пройти не так уж и много. Но впереди замаячила компания аристократов, и я застыла. Несколько молодых мужчин в летних распахнутых пальто, шляпах и белоснежных перчатках, великолепно скроенных костюмах, громко смеялись и шумели – какие-то повесы. Кажется, слегка пьяны.

Я с тревогой попятилась назад, натыкаясь спиной на препятствие, и услышала голос Олсена:

– Этих тоже убить?

Ну, вообще, проблемные женщины исчезали из его жизни на раз. Он любил дам раскрепощенных, без придури и жеманства. Женщин чувственных и обожающих секс.

Эвелина Митчелл?

Правильная до зубовного скрежета. Нет.

Но вопреки – да!

Он вынужден хотеть ее, как одержимый. Такую – упрямую, твердолобую выскочку, считающую себя умной в вопросах, где именно он был профессионалом. Интриги, убийства и жестокость – его второе имя. А она, эта девчонка, лезет в самую гущу. И он должен обожать ее до дрожи.

И обожает.

Все остальные для Нейла пустышки. Нет, даже не так – рядом с другими он пустышка. Бесчувственная и безразличная. Сейчас это очевидно. В женщинах, которых он покупал, никогда не было ни то, что чувств, не было даже отклика. И ему было плевать, что они там испытывают – он любил, когда ему хорошо. А, если партнершу не устраивали его предпочтения, она катилась к черту.

С Митчелл он осторожничал.

Видят боги, он старался.

Бабам нужны подарки? Он купил ей шикарные платья. Переступая через себя, но купил. Вернее, отослал Мэтти, который точно не был похож на дамского угодника. Просто Нейл дал поручение скупить все крайне дорогое и по последней моде – ну, чтобы наверняка.

Он, вообще-то, был скуп. Все свои вещи берег. Еще с приютских времен, когда не доедал и носил одежду до сотни штопанных дыр. Когда, если испортил, спину полосовали в кровь. Это Нейл уяснил – ценить то, что имеешь. А теперь у него ломался мозг.

И он иногда Митчелл ненавидел. Впрочем, нет – испытывал раздражение и не хотел даже думать почему – потому что при всей своей человеческой дурной натуре она его привлекала так, что у него твердело в паху и темнело в глазах. В разной последовательности, но одинаково сильно. А когда спорила с ним, он представлял, как бросит ее в постель, с жестокостью хищника упиваясь ее страхом.

В общем, его мотало и штормило. В целях безопасности красному дракону нужно подчиниться. С полной отдачей, улыбкой и от души. Не стоит доводить до крайностей, это плохо закончится.

А теперь внимание! Как втолковать это в милую светлую головушку Митчелл, чтобы она бросилась исполнять свой гражданский долг? Чтобы раскрылась перед ним и ни разу не сказала: «Нет». Представляя ее обнаженную, с круглой упругой попкой и большой мягкой грудью, Нейл тяжело сглатывал.

Да, он уже миллион раз раздел ее глазами и трахнул. И сделал это так, что даже развратницы из квартала Водяных лилий стыдливо б покраснели.

Такая, как Митчелл, должна понять простую вещь, он не просто мужчина, и даже не полукровка, он – Нейл Олсен. С ним все иначе. И даже, мать его, не так, как с Маккейном, который удовлетворялся тихо со своими бесконечными любовницами.

Как вот сейчас это все сказать малышке-Митчелл?

Он собственнически обвил рукой ее талию. Сквозь ткань тонкой рубашки и жесткое бюстье, Нейл ощутил, насколько теплое у нее тело. А талия тонкая. Этот контраст, грудь-талия-бедра, который делал ее тело идеально фигуристым, долбил Нейла чуть ниже живота.

А запах ее волос и тела?

Митчелл пахла так выразительно сексуально, что в нем пробуждался дракон. Вылизал бы ее всю. Особенно, рот.

Ней проводил взглядом компанию молодых аристократов, демонстрируя то, что женщина в его руках, под его покровительством. Драконы это отслеживали на «ура». Будь она одна, юные дарования ее, как минимум, бы облапали. Что им до обычной человеческой женщины? Они привыкли иметь их сотнями, не спрашивая разрешения.

Итак, Нейл отвлекся. Он думал о ее губах. И о том сладком проникновении в нее, когда он ласкал языком ее язык. Это было одуряюще. Никогда он не чувствовал и в половину такого наслаждения. Даже от секса. А здесь девушка таяла и дрожала под его ладонями, и прикрыв глаза, послушно его впускала.

– Убери руки! – взвизгнула она, возмущенно отталкивая его, вернее, пытаясь оттолкнуть. – Они уже прошли!

Святая простота. Ей двадцать три, она пять лет живет под одной крашей с драконом. Она совсем ни черта не смыслит в мужской физиологии?

Кажется, эта выскочка кипит от ярости. Дышит, как загнанная лошадь и упирается, словно ослица. Щеки красные, жилка на шее бьется быстро-быстро. Коснуться бы губами, чтобы почувствовать пульс, кровоток и агонию.

Нейл прямо сейчас нарушает все правила. Он честно пытался ее отпустить. Думал, пусть катится. Приползет, когда сила метки станет нестерпимой. Или, когда ей понадобиться его помощь. А теперь видит – не приползет. Будет умирать, но к нему не приблизиться.

– Чему ты сопротивляешься, Митчелл? – выпалил он, разворачивая ее к себе и удерживая за плечи. – Я не отвечаю твоим взыскательным требованиям? Есть одно «но». Только я буду с тобой спать. Только от меня будут твои дети. Это до тебя доходит?

Она как-то поджала плечи, будто собираясь обороняться. И вдруг с ненавистью прошипела:

– Доходит.

– И?

– Ненавижу тебя.

– По хрену.

Ее серые глаза расширились – нет, не ожидала нарваться на такую грубость. Среди аристократии так не изъяснялись. А Нейл откровенен, даже слишком. И он может так завернуть, что матросы в порту утопятся.

– Как же это низко, – прошипела Митчелл. – Только и можешь, что заставлять!

– У тебя нет вариантов.

– Я прыгну с башни! – зло засверкали ее глаза.

Это сейчас серьезно сказано?

Нейл закатил глаза, а сам почувствовал тревогу. Упрямая выскочка доиграется, он перекинет ее через плечо и унесет домой. А там он вытрясет все эти мыслишки из ее глупой головы.

– С чего вы взяли, господин Олсен, что я должна вам верить? – сощурила глаза Митчелл. – Вам, а не лорду Лесли? Его я хорошо знаю, а вас… вас только с плохой стороны!

Да он убьет этого Маккейна. Теперь это даже не обсуждается. До сего момента у Лесли еще был шанс, теперь никакого. А из черепа Олсен сделает милую чернильницу или кубок. Разве не здорово придумано?

– Я рискую, ты это понимаешь, Митчелл? – Нейл убрал руки в карманы, глядя на упрямицу сверху вниз, пока его длинные волосы, которые подхватил порыв вечернего ветра, метались за его спиной, словно крылья. – Всем рискую, потакая тебе.