Сто причин моей (не) любви (СИ) - Ромова Елена Александровна - Страница 20

Он поднялся, молча надел приталенный отстроченный узорами темно-бордовый камзол, выправил манжеты резким движением.

– Ты сбежала от него через окно, Митчелл. Почему? – его голос такой строгий и ледяной, будто он вычеркнул все живое внутри.

– Он не знает о метке. Не чувствует ее из-за браслета, который сам же мне и подарил. Этот браслет гасит влияние истинности, когда я не использую артефакт, – я достала разорванный браслет, показывая Олсену.

– Никто не знает, что мы связаны, – задумчиво протянул тот, разглядывая яркий синий сапфир. – Какая ты умница, Митчелл.

Он вдруг резко пошел к двери, и я вскочила из кресла.

– Куда вы собрались?

– Ведешь себя, как ревнивая жена, – тихий смешок. – Оставайся здесь, Митчелл. Я пришлю к тебе ребят. Ничего не бойся.

Я боюсь тебя. До ужаса. До самых печенок!

– Нейл! – топнула я ногой, и он остановился, бросил выразительный взгляд.

– Что, малышка?

– Пожалуйста, если у вас есть хоть капля совести, не трогайте извозчика. Он не сделал ничего плохого!

Крепкие пальцы толкнули дверь, Олсен вышел со словами:

– Я разберусь.

***

Спустя четверть часа явился Грейм. Коротко постучав, он вошел в комнату и замер. В его руках, затянутых в белые лакейские перчатки, был поднос, накрытый крышкой.

– Полдень, госпожа. Не угодно ли вам отобедать?

Я сидела на полу у камина в ворохе разбросанных писем, которые подлым образом стащила из стола Олсена и даже не чувствовала вины, читая одно за другим. К сожалению, он не держал в рабочем столе ничего важного. Корреспонденцию, имеющую большую ценность, наверняка, прятал в каком-то другом месте.

– Я не голодна.

– И все-таки, – Грейм прошел в комнату и поставил поднос на стол. – Я приготовил для вас чудесное каре ягненка. А здесь, – он вскинул крышку: – Вафли под молочным шоколадом.

Грейм совершенно не обратил внимания на то, чем я занималась. И на мой внешний вид тоже, будто исключая из реальности все факторы, кричащие о том, что его господин – подлое чудовище.

– Как вы можете работать на такого, как Олсен? – выпалила я сердито. – Вы разве не знаете, чем он промышляет?

– Конечно, знаю, – отозвался Грейм. – Он решает различные щекотливые вопросы аристократии. Надо отдать ему должное, он справляется превосходно, и работы у него очень много. А еще он исправно платит жалованье.

– Наверное, очень щедрое, – мрачно пробубнила я.

– Приятного аппетита, – Грейм двинулся к дверям, но остановился: – Господин Олсен поручил мне также следить за тем, чтобы вы не сбежали. Он прислал своих людей. Один из них дежурит в саду под окном, другой в холле. Будьте благоразумны.

У, какой милый старичок!

Олсен обо всем позаботился. Этот негодяй своего не упустит.

Взглянув на поднос, я поняла, что страшно голодна и повода отказываться от еды у меня нет. Разве, что потешить гордость. Но гордость не спасет меня от голодного обморока. Схватив приборы, я села за стол и принялась есть, обдумывая план действий. И, все-таки, неприятное чувство зудело где-то в груди. Принимая еду из рук похитителя, я будто отчасти мирилась со своим положением пленницы. Лорд Лесли любил говаривать, что умение аргументированно отстаивать свою позиции, не срываясь на эмоции – это то, что отличает разумного человека от самонадеянного глупца. А еще он учил меня торговаться, ибо торговля – это битва аргументов. Смогу ли я выторговать у Олсена свою свободу и прежнюю жизнь?

Наличие у меня глаза дракона сильно осложняло дело, потому что Нейл не захочет лишиться не только своей пары, но и ценного артефакта.

Я как раз приступила к десерту, малодушно решив, что сладкое все-таки нужно для работы мозга, когда на пороге снова появился Грейм.

– Доставили одежду, – сказал он, внося в комнату яркие коробки с надписью модного дома «Жизель», пользующегося популярностью среди аристократок.

Я ошарашенно поднялась из-за стола. Распахнув одну из коробок, нашла внутри очень милое нежно-розовое платье и тонкие телесные чулки с подвязками. Мои щеки тотчас залила краска стыда. Ну, это за гранью!

– Что это такое? Я не просила!

– Распоряжение господина Олсена.

– Мне это не нужно.

– Ваша рубашка, – тактично дернул Грейм подбородком, указывая на искомый предмет одежды, который я едва сумела застегнуть на две сохранившиеся пуговицы, – слегка порвана. Вот, – и он передал мне сверток, перевязанный лентой. – Примерьте.

Я поджала губы от негодования. Решил окончательно меня унизить, Олсен? Ладно еда, но одежду мне покупать – это дурной тон. Еще и чулки! И всю эту милую безвкусицу, годную разве что для легкомысленных девиц! Я, вообще-то, не спешу превращаться в содержанку. И я не похожа на женщин, к которым этот мерзавец привык: не продаюсь за деньги, подарки и… Мрачно взглянула на поднос, лежащий на столе, – за еду?!

У-у-у, черт!

Бесит. Как же бесит!

Я распахнула окно, с гневным бормотанием отправляя туда все подарки красного дракона, бездушно вываливая все вещи на голову скучающего в саду охранника.

Ничего мне не надо от Нейла Олсена, кроме свободы, которую он забрал и… Растерзав сверток, я вытащила тонкую рубаху с кружевными манжетами и воротником-стойкой. Красивая зараза! Эту я возьму взамен той, которую Олсен испортил. И это не сделка с совестью, а здоровый эгоизм и практичность. А все остальное – к черту!

– Очень опрометчивое решение, – флегматично протянул Грейм, наблюдая за тем, как я без устали отправляю одежду через окно. – Распорядиться вернуть все обратно?

– Ни в коем случае, – прорычала я.

– Может, успокаивающего чая?

– Нет.

– Гм, – Грейм поправил свой строгий шейный платок, ослабевая его, и повертел головой, – боюсь, господин Олсен будет недоволен. Он… кхм, будет в страшном негодовании.

Горячая волна страха вскипела в моей душе, но я напустила на себя безразличия.

– Передайте ему, что мне все-равно. А теперь, – и я указала на дверь, – оставьте меня в покое!

Нейл Ослен не на ту женщину нарвался. Я не росла среди аристократов, я – не леди. Я бывшая ученица бесплатной церковной школы, а затем лучшего университета столицы, где я трудилось больше остальных, пробивая себе дорогу в свет. Я потратила столько сил и времени, чтобы стать секретарем его светлости, что не позволю ни одному дракону лишить меня того, что я заслужила.

Если Олсен хочет диалога, то пусть научится вежливости. Пусть увидит во мне личность, а не мифическую истинную пару, иначе нам не договориться.

Эта чертова истинность все только портила! Я еще никогда не слышала о том, чтобы истинной для дракона становился человек. Как на это отреагирует знать? Олсен – полукровка, и другие драконы относятся к нему с пренебрежением. Что будет, когда они узнают, что у него есть то, чего они лишены – настоящий дар богов, своя пара?

У преступников всегда много дел, а у их мерзкого главаря – вообще, невпроворот, и ему бы мотаться по своим грязным делишкам до самого утра, но Олсен появился ближе к вечеру. Я увидела его из окна, и почему-то испуганно одеревенела, вцепившись побелевшими пальцами в подоконник. И впервые я подумала о том, что он дьявольски хорош в этом темно-бордовом камзоле, который меня жутко раздражал, но Нейлу, яркому и вульгарному, несомненно, подходил.

Сердце заколотилось, когда я услышала его шаги по лестнице. Прижавшись ухом к двери, я подслушала, как он спрашивает Грейма, хорошо ли я поела и была ли послушной в его отсутствие. Я отпрянула от двери в тот самый момент, когда дернулась ручка.

И вот он здесь.

Нейл.

Запах сигарет, мускуса и сладких ягод.

Я почувствовала, что вскипаю из-за его случайно брошенного взгляда, уверенных движений и небрежного сухого: «Митчелл». И из-за того, что в голове пронеслась дикая мысль – скоро ночь, а я все еще его пленница. А в саду за окном – гора платьев, и с утра я была слишком смела.