Алмазный башмачок - Фэйзер Джейн - Страница 6
- Предыдущая
- 6/83
- Следующая
С этими словами она показала на портрет дофина, который теперь красовался у нее на груди, и проворно приколола на муслиновое платье Корделии миниатюру князя.
— Теперь ты по-настоящему помолвлена, как и я.
— Ладно, теперь ступайте к себе. Вам надо переодеться к сегодняшнему вечернему балу, — с довольной улыбкой велела им Мария Терезия. — Вы обе так красивы… две чудесные невесты. — Она потрепала сначала белокурую головку, а потом темную, затем поцеловала их. — Теперь оставьте меня.
Мне надо еще до ужина просмотреть кое-какие бумаги.
Тойнет взяла Корделию за руку и, словно в фигуре менуэта, вышла с ней из покоев императрицы.
— Как чудесно! — снова воскликнула она. — Я в таком восторге! Мне было очень страшно, хотя я и старалась не показывать этого, а теперь я совершенно не боюсь. Мы с тобой возьмем Версаль штурмом, и все будут лежать у ног двух очаровательных дам из Вены.
Засмеявшись, она отпустила руку Корделии и побежала по коридору, кружась словно в танце. Но голова Корделии была полна ее собственными мыслями, и, не разделяя энтузиазма Топнет, она последовала за ней в раздумье.
— Корделия! — Кристиан поймал ее за руку в тот момент, когда она проходила мимо его укрытия, и затащил в свою нишу. — Что происходит? В чем дело? Кто был тот мужчина, который говорил с тобой в галерее?
Корделия оглянулась через плечо.
— Я выхожу замуж, — прошептала она. — Этот человек, виконт Кирстон, будет представлять моего будущего мужа.
Но мы не можем говорить здесь. Приходи в оранжерею на обычное наше место в полночь. Я улучу момент и убегу туда с бала. У меня есть великолепная идея, как решить твою проблему.
У Корделии всегда было полно великолепных идей, но каким образом ее будущее замужество и отъезд из Вены могли решить его проблемы? Скорее, всего он просто потеряет свою лучшую подругу.
Торжественный прием, открывавший неделю празднеств, посвященных бракосочетанию принцессы и наследника французского престола, был организован в большой галерее. В высокие раскрытые окна вливался свет факелов, освещавших парк, в их огнях переливались струи фонтанов, отражаясь в обрамленных золотом зеркалах в простенках галереи.
Корделия не забывала посматривать на часы даже тогда, когда ее увлекали в вихре танца горячие молодые люди в напудренных париках. Обычно она целиком отдавалась танцам, которые очень любила, но сегодня веселье не могло отвлечь ее от мыслей. Несколько раньше Кристиан был представлен гостям как многообещающий молодой музыкант, его прекрасная игра произвела впечатление на всех присутствующих. Полигний только снисходительно кивал, беззастенчиво относя восторги гостей как от сочинения, так и от игры музыканта на свой собственный счет. Ближе к концу торжества императрица пожаловала Полигнию туго набитый кошелек, довольная тем, что ее музыканты так понравились гостям. Покровительство искусствам входило в августейшие обязанности, но тем не менее все музыканты были польщены. Она полагала, что Полигний разделит ее подарок с Кристианом, но Корделия совершенно точно знала, что юноше перепадет из императорского кошелька разве что гинея.
Теперь Кристиан сновал среди гостей по галерее, время от времени танцевал то с одной, то с другой дамой, когда чувствовал, что должен сделать это, принимал комплименты, делая это как человек, живущий монаршими милостями. Никто из гостей не мог бы даже предположить, что он глубоко затаил обиду на Полигния за несправедливое обхождение с ним.
Все придворные и челядь уже знали, что леди Корделии Бранденбург предстояло выйти замуж за прусского князя, посла при версальском дворе, и что принцесса Мария Антуанетта теперь будет не одинока во время своего путешествия во Францию. Но Кристиан впал в глубокое уныние. Париж для него был где-то на краю света. С того времени, как он пять лет назад случайно наткнулся в оранжерее на горько плачущую девочку и утешил ее, Корделия стала его лучшим другом. И ему пришлось утешать ее еще не раз. Она платила взаимностью, поддерживая его во всех конфликтах с Полигнием. Только в обществе Корделии Кристиан не сомневался в своей собственной гениальности.
Во время торжественного приема Корделия избегала Кристиана, как и всегда на людях, но в отношении виконта Кирстона ей не удавалось быть столь же сдержанной. Взгляд ее постоянно скользил по залу, отыскивая виконта. Он ни разу не пригласил на танец ни одну даму, предпочитая стоять в стороне и разговаривать с высокопоставленными французскими или австрийскими придворными. Она заметила, что он не уделял особого внимания женщинам, которые, напротив, не могли оторвать от него глаз — столь привлекателен он был в своем камзоле светло-серого цвета, в черном в полоску жилете, с ненапудренными черными волосами, с серой бархатной лентой в косичке на затылке.
Женат ли он? Была ли у него любовница? Она не могла не думать о нем… не могла не искать его взглядом. Его образ мучил ее, вопросы вихрем проносились в голове. Корделии казалось, что у нее начался приступ мозговой горячки, ее бросало то в жар, то в холод, она, не могла ни на чем сосредоточиться. Танцевавшие с Корделией мужчины чувствовали, что ее мысли далеко отсюда, и почти не приглашали девушку по второму разу.
Но Корделия не замечала, что виконт столь же пристально следит за ней, как и она за ним. Лео не мог отогнать от себя мысль, что она чем-то напоминает ему покойную сестру. Статная белокурая Эльвира внешне резко отличалась от живой темноволосой красавицы Корделии с выразительными глазами, иногда казавшимися синими, едва ли не фиолетовыми, а порой серо-черными. Но он догадывался, что при всех внешних различиях эти две женщины были схожи своим внутренним миром и характером, обе обладали той скрытой страстью и тягой к чувственным наслаждениям, которые могли свести с ума любого мужчину. Он помнил, какой была Эльвира до замужества. Став женой Михаэля, она странным образом утратила жизнелюбивый смех и привычку беззаботно распускать густую копну белокурых волос Князь Михаэль не был ее первым мужчиной, что представлялось вполне естественным для женщины за двадцать, такой страстной и полной жизни, как Эльвира. Она настояла на том, чтобы Михаэль никогда не заговаривал о ее прошлой жизни. Сам будучи светским человеком, он и не ждал, чтобы его жена, тоже светская женщина, хранила до замужества девственность. Но порой Лео задавался вопросом, как же на самом деле складывались ее отношения с мужем. Михаэль с искусством опытного дипломата никогда не заговаривал об этом даже после ее смерти, но Лео было трудно поверить, что под их видимым спокойствием не таились неизведанные глубины.
Лео потягивал шампанское и смотрел, как будущая вторая жена князя двигалась в фигурах менуэта, изящно, но без всякого воодушевления. Ее партнер по танцу явно скучал Вот леди Корделия повернулась, и их взгляды снова встретились. Щеки ее заалели, губы приоткрылись, глаза заблестели.
Он отвел взгляд в сторону. Пресвятая Богородица, что же Корделия делает? Сначала тот бедняга за портьерой, а теперь, похоже, жертвой ее страсти может стать и он сам, храни его Бог!
Часы во дворце стали бить полночь, и гости направились из галереи в обеденный зал.
Лео остался в галерее, уныло глядя в сад. Падавший из окон свет озарял ближайшие газоны и посыпанные гравием дорожки. Снова наполнив бокал, он смаковал свое любимое шампанское. За его спиной музыканты продолжали потихоньку играть, из обеденного зала доносились веселый смех, разговоры, звон хрусталя.
Снаружи, на повороте каменной лестницы, спускавшейся в сад, он увидел женскую фигуру. Женщина скользнула мимо расставленных вдоль террасы горящих факелов, и их свет синими искрами блеснул на ее темных волосах. Платье из легкой газовой материи цвета слоновой кости обвило грациозную фигуру Корделии, когда она повернула па посыпанную гравием дорожку, уходящую между газонами, и быстро направилась в сторону оранжереи.
Куда же теперь она направлялась, ускользнув из дворца в полночь, в разгар празднества? Лео поставил свой бокал на подоконник и зашагал к выходу из галереи, спускаясь по широкой лестнице к дверям, выходящим на каменную террасу.
- Предыдущая
- 6/83
- Следующая
