Алмазный башмачок - Фэйзер Джейн - Страница 18

• Предыдущая
• 18/83
• Следующая

С этими словами она достала все из той же бездонной сумки свинцовый карандаш, небольшой блокнот и протянула их Лео.

Виконт не медлил. Он быстро написал цифру, вырвал страницу из блокнота и спрятал ее в карман своего камзола.

Блокнот и карандаш перешли в руки Корделии. Она отчаянно нахмурилась и стала жевать кончик карандаша, пытаясь сообразить, как долго они находятся в пути. Им предстояло сделать остановку для отдыха и смены лошадей, при этом неизбежны знаки внимания со стороны местных жителей, что должно было занять довольно много времени.

— Математика отнюдь не ваш конек? — с сочувствующей улыбкой спросил Лео.

— Как раз наоборот, — возразила она. — Это один из моих самых любимых предметов.

Уязвленная его замечанием, она закончила вычисления и написала цифру. Потом сунула листок в свою сумку и выпрямилась.

— Посмотрим, кто из нас окажется прав.

— Итак, у вас есть какие-то вопросы.

— Когда умерла ваша сестра?

Он не ожидал этого, но вопрос показался ему оправданным.

— Четыре года назад. Девочкам было тогда по девять месяцев.

Лицо его ничего не выражало, глаза смотрели вниз.

— От чего она умерла?

— Это имеет какое-нибудь отношение к жизни в Версале? — Голос его был холоден, губы плотно сжаты.

— Простите меня, — сразу же произнесла она. — Вам больно говорить о ней?

Она не могла себе представить, как тяжело было ему вспоминать те дни. Сестра, так любившая жизнь, сгорела за одну ночь. В глубине его существа поднялась волна ярости от бессмысленности этой смерти. Он заставил себя расслабиться и ответить на первый вопрос Корделии, оставив без внимания второй.

— Она умерла от лихорадки… от очень сильной простуды.

— Вы очень любили ее? — осторожно спросила она, глаза ее потемнели от волнения, выражение лица стало озабоченным.

— Мои чувства к Эльвире не имеют ничего общего с вашей новой жизнью, Корделия, — сказал он, стараясь, чтобы это не прозвучало грубо. Он не мог заставить себя говорить о своей сестре даже с Михаэлем, который, в свою очередь, всегда хранил понимающее молчание.

— Эльвира. Какое чудесное имя. — Корделия, похоже, не слышала его слов. — Она была старше вас?

Она явно не собиралась умолкать.

— Мы были с ней близнецами, — кратко ответил он.

— Ох, — сказала Корделия. — Близнецы особенно привязаны друг к другу, не правда ли?

— Да, так говорят. Может быть, нам стоит теперь поговорить о Версале?

— Ваша сестра тоже родила близнецов. Должно быть, это ваше семейное, — продолжала свое Корделия. — Возможно, когда вы женитесь, также станете отцом близнецов Вы когда-нибудь хотели жениться?

— Вряд ли стоит обсуждать это, — холодно заявил он. — Если вы хотите продолжать нашу беседу, помарайтесь ограничиться уместными вопросами.

— Я вовсе не хотела показаться вам назойливой, — нахмурясь, отвечала она. — Мне интересно все, связанное с вами.

Лео прикинул в уме, в самом ли деле она столь бесхитростна, но потом решил, что не желает знать этого. Разговор, казалось, иссяк, но уже через минуту она произнесла:

— Расскажите о моем муже. Что он за человек?

По крайней мере это была более чем законная область интереса.

— Он мужчина в расцвете лет. Завзятый охотник, за что его высоко ценит король. Князь Михаэль постоянно вращается при дворе. Вы убедитесь в этом, когда вас станут приглашать погостить в королевских дворцах — Фонтенбло, Трианон. Отель де Виль. Двор переезжает из дворца во дворец четыре-пять раз в году. Король начинает скучать, когда чересчур долго живет в одном месте.

Корделия внимательно слушала, но было совершенно ясно, что сведения о переездах двора мало занимают ее, поскольку ничего не дают для понимания мужа.

— Но понравится ли он мне?

Лео беззаботно пожал плечами, всеми силами стараясь отстраниться от сводящей с ума близости с ней.

— Как я могу знать это, Корделия? Многим людям он нравится, хотя и у него есть враги. Да они есть у всех пас.

— Он добрый человек? — настаивала Корделия, положив руку ему на колено. — Он хорошо относится к своим детям?

На самом деле Михаэль был холодным, равнодушным отцом, именно поэтому Лео так беспокоился о том, чтобы девочки попали под присмотр заботливой, любящей мачехи.

Но он тем не менее решил не посвящать Корделию во все подробности.

— Их воспитанием занимается гувернантка. Отец уделяет им не так уж много времени.

Такое отношение к собственным детям тоже было в достаточной степени распространено в аристократической среде. Она открыла было рот, чтобы задать следующий вопрос, но в этот момент раздалось пение фанфар.

— Похоже, мы останавливаемся. Как будет здорово размяться.

Лео распахнул дверцу кареты, как только она остановилась в центре небольшой деревни. Выпрыгнув на посыпанную щебнем площадь, он протянул Корделии руку, чтобы помочь ей выбраться вместе со своими юбками из тесного экипажа. Как только она ступила на землю, он тут же отнял Руку.

Но Корделия не отпустила его.

— Вы должны сопровождать меня, мой доверенный муж, — тихо произнесла она. — И не можете позволить себе обращаться со мной недостойно.

Он строго посмотрел на нее сверху вниз. Как он и ожидал, она улыбалась ему, в глазах светилось откровенное поощрение.

— Я пока еще не проиграла пари, милорд.

Он ничего не ответил, потому что к ним приближался местный мэр, явно желавший предложить все гостеприимство своей деревушки. Для супруги наследника французского престола и ее брата уже были поставлены кресла в самом центре площади, на устланном ковром невысоком помосте.

Местные женщины накрыли для них стол с вином и закусками, а окрестные жители стали собираться вокруг, чтобы поглазеть на столь высоких гостей.

Корделию и виконта проводили до постоялого двора, где был сервирован стол для свиты принцессы. В тесную комнату с низким потолком набилось столько народу, что находиться здесь из-за жары скоро стало совершенно невыносимо. Корделия то и дело вытирала лоб платком.

— Прошу простить меня, милорд, — произнесла она, отпуская его руку и направляясь к выходу из комнаты.

— Куда это вы собрались?

— По делу, требующему одиночества, милорд.

Она игриво улыбнулась ему и стала пробираться к двери.

Лео с тяжестью на сердце осушил кружку с пивом. Неужели он выдержит двадцать три дня в ее обществе?

Корделия безошибочно определила искомый домик позади постоялого двора по длинной очереди придворных, жаждущих уединиться в нем. При виде узкой дверцы она сморщила нос. Туалет явно не был предназначен для женщин с юбками пяти футов в ширину. Повернувшись, она направилась в расстилающиеся вокруг деревушки поля. Большой куст смородины дал ей вполне сносное укрытие, воздух здесь был куда свежее, несмотря на окруживших ее коров, изумленных появлением в их обществе столь изысканного создания.

Она как раз приподнимала свои юбки, когда услышала за кустом звук приближающихся шагов. Принесло же сюда кого-то из деревенских в самый неподходящий момент!

— Корделия, какого черта вы там делаете? — Голос виконта звучал обеспокоенно и очень близко. Сквозь ветки куста были видны его ноги.

— Я здесь, — поспешно ответила она. — Ближе не подходите.

— Какого дьявола… Ох! — В голосе его послышался смех. — Прошу прощения.

Корделия оправила юбки и вышла из своего импровизированного туалета.

— Не очень-то любезно преследовать меня, милорд.

— Когда я вижу, что моя подопечная спешит куда-то в поле, а в этот момент принцесса и наследный принц собираются садиться в карету, мне ничего другого не остается делать, — возразил он. — Но почему вы не пошли в туалет, как все остальные?

— Именно потому, что туда пошли все остальные, — ответила она, расправляя складки на своих юбках. — В таких случаях женщины находятся в ущемленном положении, лорд Кирстон.

Он снова засмеялся:

— Я понимаю, что вы хотите сказать. Но нам надо идти.

Кареты сзади нас не могут тронуться, пока мы не отправимся.

• Предыдущая
• 18/83
• Следующая