Практика и теория жертвоприношений (СИ) - Романова Галина Львовна - Страница 18

Многие кладбища с течением лет начинают напоминать лес или на худой конец парк.  Люди частенько высаживают над могилами деревья,  так что,  даже не глядя на надгробные камни,  можно сказать,  кто где похоронен.  Над могилами воинов обычно растут дубы,  над могилами женщин – липы или яблони,  незамужние девушки покоятся под березами,  а неженатые парни – под кленами или тополями.  Одинокие,  не создавшие семьи,  удостаиваются елки или какого-нибудь кустарника.  Так что издалека можно отличить старое кладбище от нового – там смыкаются над головой кроны деревьев,  шелестит листва,  а по осени все укрывает густой ковер опавшей листвы.  На таких кладбищах много работы для монахов-«смертников»,  которые обычно живут при храмах Смерти и ухаживают за могилами – они постоянно сгребают опавшую листву,  убирают упавшие сучья,  где-то подрезают кустарники и пропалывают сорняки,  чтобы те не слишком загораживали надгробия.

И сейчас студенты шли по тропинке,  которая вилась между деревьями и торчащими тут и там камнями с поминальными надписями.  Благодаря ночному некромантскому зрению они не боялись споткнуться о камень или налететь на преграду,  но все равно видели плохо – слишком было темно под кронами деревьев.  Мрак немного разгоняли только зеленоватые огоньки над некоторыми могилами.

- Далековато мы забрались,  – сказал Альфред,  отгоняя налетевших комаров.  - Давай,  что ли задание начнем выполнять!

- Ты выполняй,  а я свою часть работы уже сделала,  - дернула плечом Лилька.

- Когда?

- Только что.  Ну,  будешь записывать или так запомнишь?..

- Чего?

- Того! Диктую,  - вздохнула девушка.  – На данном участке находится приблизительно двести восемьдесят шесть захоронений… «Приблизительно» потому,  что нам же не очертили четких границ участка… Из них сто семнадцать групповые – родители с детьми,  супруги,  братья и cестры…Остаточные следы жизнедеятельности отмечаются в тридцати трех могилах из сорока шести свежих… Сорок шесть,  – пояснила она,  - это те,  кто умер и похоронен меньше сорока дней тому назад,  в том числе две – сегодня.  Критический уровень энергии отмечен всего в пяти могилах, из них в двух могилах – ложное захоронение и ещё в трех – существует опасность спонтанного разупокоивания.

Альфред застыл с разинутым ртом.  Лилька выдала информацию без запинки,  словно читала по шпаргалке,  которую от частого повторения выучила наизусть.  Высказавшись,  девушка кокетливо дернула плечиком – мол,  учись,  студент! – и зашагала дальше,  оставив своего спутника ошарашено трясти головой.

Нет,  Αльфред и раньше знал,  что Лилька не такая,  как все – Вальтер не станет связываться с «пустышкой» и глупые девчонки его не привлекают совсем! – но вот уж отличницей Зябликова никогда не была.  Так,  крепкий середнячок,  держащийся в двадцатке успешных только благодаря тому,  что ей иногда помогал тот же Вальтер.  Однако,  чтобы вот так,  с ходу выдать столько информации… положительно,  ее мнимая смерть сказалась на умственных способностях девушки лучшим образом.  Вот только…

- Погоди-погоди,  - очнувшись,  Αльфред догнал подругу,  хватая за локоть.  – Что значит – «ложное захоронение» и «опасность спонтанного разупокоивания»?

Лилька остановилась и закатила глаза к небу, испустив мученический вздох:

- Ложное захоронение – это значит,  что за покойника приняли уснувшего человека.  Сейчас он очнулся в гробу и умирает второй раз,  от страха и удушья,  - объяснила она.  - А спонтанное разупокоивание – это как раз те случаи,  когда в могиле происходит созревание упыря.

- Три упыря? – Альфред нервно оглянулся по сторонам.  - Здесь?

- Скоро будут.  Осталось меньше сорока дней.  Вылупятся в разные сроки,  так что нейтрализовать их можно по очереди.

- Так чего мы стоим? Надо бежать,  предупредить? И это… ложные захоронения тоже…

- Я как раз туда и иду,  – Лилька взмахнула рукой в указанном направлении и,  обойдя Альфреда,  продолжила путь.  - Α ты меня задерживаешь

- Я? - аж подпрыгнул парень.  - Да спорим,  я у «смертников» буду раньше тебя?

И,  не дожидаясь ответа от девушки,  припустил бегом в ту сторону,  где возле храма Смерти располагались кельи монахов.  Только они,  по закону,  могли рыть новые могилы и раскапывать старые.  Естественно,  в присутствии некромантов,  родственников покойного и городских властей.  Но сейчас счет шел буквально на секунды – до рассвета,  когда откроются двери ратуши и можно будет поговорить с советниками,  заживо похороненные люди могут и не дожить.  Поэтому Альфред спешил,  как мог,  забыв даже уточнить у Лильки,  в каких именно могилах сейчас находятся живые люди.

Отыскать башню некроманта удалось легко.  Вальтер дошел до конца аллеи и за деревьями заметил ее светло-серый силуэт.  Башня стояла в окружении ясеневой и ореховой поросли,  а ее нижняя часть там,  где деревья росли пореже,  была оплетена плющом.  Единственное свободное пространство было дверью.  Площадка перед нею была выложена деревянными плашками.

Заходить в жилище некроманта без приглашения чревато опасностями.  Некроманты хранят дома и на рабочем месте – зачастую это одно и то же – столько опасных снадобий,  что вынуждены применять меры предосторожности даже против своих коллег по цеху.  Поэтому Вальтер остановился на пороге,  опасливо протянув руку к двери.  Ручка была сделана в виде собачьего черепа с разинутой пастью.  Интуиция подсказывала,  что надо что-то с этой пастью сделать.  Но что именно? Нажать так,  чтобы челюсти сомкнулись или просто повернуть вбок,  взявшись рукой за острые зубы? Что-то говорило,  что поцарапаться ни в коем случае нельзя – в ранки может попасть трупный яд.  И тогда в лучшем случае придется отрубить себе кисть.  А в худшем…

Но старый мастер послал его в дом за шкатулкой.  Он не мог решиться на убийство постороннего человека! Тем более,  представителя знатного рода,  с которым,  если вспомнить их разговор,  был немного знаком.  Кстати,  Валентин-Αльберт фон Майнц в семье был личностью подозрительной,  даже немного легендарной.  У него были способности! – так это говорили детям,  не уточняя,  о каких способностях идет речь.  И его никто не видел уже много лет.  Все,  что осталось от двоюродного дядюшки – портрет на галерее и противоречивые слухи.  Может быть,  мастер Финт знает о пропавшем родственнике то,  чего не знают остальные фон Майнц?

Вальтеру вдруг ужасно захотелось приоткрыть завесу над этой тайной.  Но для этого надо снискать расположение старика.  То есть,  достойно выполнить его поручение.

Дверная ручка приковывала взгляд.  Но заставить себя коснуться черепа Вальтер не мог.  Должен быть другой способ.  И решение надо найти как можно скорее – вечно мастер Финт ждать не станет!

Не придумав ничего такого,  юноша просто пихнул дверь ногой.

И она неожиданно отворилась.

За дверью царила темнота,  насыщенная ароматами кухни и кладовки,  где половина продуктов пришла в негодность.  В довершение всего, там как будто что-то пригорело,  а у порога,  очевидно,  притаилось кладбище старых носков.  Несколько секунд Вальтер стоял на пороге,  привыкая к ароматам,  которыми была насыщена холостяцкая берлога мастера Финта,  потом включил некромантское зрение и сделал осторожный шаг.

И еле успел пригнуться,  пропуская над собой что-то темное,  с шелестом распоровшее воздух.  Ловушка! В следующий миг юноша отпрыгнул вправо,  увернувшись от еще одного предмета,  зацепился все-таки ногой за какую-то то ли нитку, то ли траву – и покатился по полу,  сбитый с ног мощным ударом.

В самый последний момент он успел набросить на себя стандартный «щит»,  и атакующее заклинание лишь окутало его разноцветными искрами,  от которых зарябило в глазах.

Несколько секунд Вальтер лежал неподвижно,  пережидая,  пока в глазах не перестанут прыгать разноцветные пятна,  потом осторожно сплел и выпустил паутинку поискового заклинания.  Так-так,  ловушки стандартные,  предназначены для взломщиков.  Навредить не навредят,  но напугать способны.  И он,  кстати,  миновал только четыре.  Остались еще две.