Перепиши судьбу, или Второй шанс для герцогини (СИ) - Белецкая Наталья - Страница 43

Как-то это все очень быстро и подозрительно. Нет-нет, больше влезать в кабалу, под названием "брак", я не планировала.

– Выгоды, конечно, очевидны, но для этого необязательно выходить замуж или жениться. Думаю, у тебя есть гораздо более выгодные партии, чем я. Более красивые, более молодые девушки с хорошим приданым.

– Возможно. Однако я для них не слишком выгоден.

– Как это?

– Видишь ли, я хочу признать Филиппа. Это значит, что он в теории может получить трон. Мало кто на это согласится.

– А разве ты хочешь назначить его наследником?

– Филипп может быть наследником временно. Он очень одарен магически, и в перспективе будет даже сильнее меня. Ему нужно учиться и развивать способности, а не постоянно сидеть, разбирая бумаги. Как маг он принесет больше пользы стране, чем как правитель. Я и сам, если бы у меня был выбор, занялся бы не управлением королевством, а магическим совершенствованием.

– Что значит временно?

– По законам Аара занять трон может любой сын короля, неважно старший, младший, рожденный в законном браке или нет. Очередность рождения тоже не важна. Правитель сам выбирает кто из его детей или даже внуков будет следующим королем или королевой. Если в случае смерти монарха нет бумаги о наследнике или завещания, в котором закреплена воля умершего правителя, королем становится старший ребенок мужского пола. Иногда это может быть дочь, например, если сын болен и не может стать наследником. Закон действует так же, если первый сын – признанный бастард. То есть если я умру и законных детей у меня не будет, наследником станет Филипп.

– И ты считаешь, что я соглашусь принять бастарда?

– Не знаю. Возможно. Главное, если ты согласишься, это будет действительно согласие.

– Я не понимаю...

– Брать в жены дочь эмира я бы не стал, даже если бы она согласиться с выдвинутым условием насчет бастарда. Зная любовь к власти, которую воспитывают в эмиратах, моя женушка избавилась бы от конкурента для своих детей. Либо это сделал бы ее отец.

Похоже, в первом варианте будущего примерно так и случилось, поскольку о Филиппе я так и не узнала. Видимо, дочка наместника Майрана, на которой женился Аламир, согласилась на бастарда, но выпросила отсрочку, скорее всего, до рождения первенца, а потом убила мальчика, да так, что ее муж не догадался.

– Ты не станешь расчищать путь для своих детей таким способом, – продолжал Аламир, – раз уж даже Хранвона не попросила убить, хотя я мог бы, то и против Филиппа злоумышлять не будешь.

– Ребенок не виноват, что родился вне брака, – тихо сказала я. – У нас очень откровенная беседа получается. Даже чересчур.

– А мне кажется в самый раз. Ты ведь будешь не против того, если я признаю Филиппа? У тебя сын, у меня тоже. У нас есть симпатия друг к другу, брак выгоден и Аару, и Бринлеку. Что скажешь?

– Я даже не знаю, что ответить на этот вопрос. Я не думала о повторном браке.

– Почему? После развода к тебе будут свататься мужчины. Ты красивая женщина, умная, состоятельная, а еще герцогиня.

– И наследник у меня уже есть. Какой смысл выходить замуж, терять самостоятельность и контроль над собственной жизнью? Нет уж.

– Ты готова прожить всю жизнь одинокой?

– У меня есть сын, я уже не одинока.

– А телесная любовь? – прошептал Аламир, подойдя чуть ближе.

Он не собирался сдаваться. Я отчетливо видела решимость в его глазах. В какой-то степени это льстило, но начинать все заново, едва избавившись от брака с Хранвоном, я просто не могла. Слишком устала.

– Для этого вовсе не обязательно выходить замуж.

Я сейчас понимала, что, скорее всего, рушу все романтические представления обо мне. Женщина не должна говорить так открыто о любовниках, но лучше пусть разочаруется.

– У тебя есть кто-то на примете? Какой-то мужчина?

Мне показалось или в голосе Аламира промелькнула... ревность?

– Нет! Я же говорю, что не думала ни о чем таком. Для меня главное: получить развод, оставить себе Георга, защитить Бринлек. Никаких мыслей о мужчинах и браке.

– Сейчас самое время подумать, – Аламир взял мою ладонь в свои и слегка сжал. – Не отказывай сразу, прошу тебя. Подумай, взвесь все. Я знаю твои условия, ты – мои. У нас много общего, есть взаимные добрые чувства друг к другу, доверие, честность и стремление к пониманию. Подумай. Когда Хранвон даст тебе развод и уедет, мы снова поговорим на эту тему.

Его величество король Кранльна Хранвон Дангебран нервно прошелся по рабочему кабинету. В раздражении он пнул небольшую скамейку для ног, которая случайно попалась на пути. Та отлетела, едва не поранив голень лорду Мизраилу Тоу – секретарю короля, стоящему справа от только что погасшего зеркала связи.

– Предательница! Продажная тварь! Безмозглая стерва! – его величество добавил еще парочку непечатных выражений и снова пнул многострадальную скамейку. – Как она посмела диктовать мне условия?! Аламир – идиот, пляшет под ее дудочку!

– Но ведь вы что-то придумали, ваше величество, чтобы поставить их на место, – угодливо произнес секретарь.

Обычно они общались более неформально, но сейчас, когда монарх был зол, Мизраил решил придерживаться официального тона.

– Да! Я знаю, что надо сделать, чтобы наказать эту тварь! – Хранвон хищно улыбнулся. – Она заплатит за мое унижение! Сама по себе Элия ничего не значит. Не знаю, что она такого пообещала Аламиру, что он так ее защищает. Чем она могла заинтересовать?

– Он говорил о браке...

– Глупости. Аламир не станет жениться на любовнице. Но Элия! Оказывается, я ее не знал! Строила из себя недотрогу, меня к телу не допускала, зато королю другого, более богатого государства, оказывала сексуальные услуги даже беременной!

– Откуда...

– Просто логика! Я хорошо знаю Элию, – красуясь, перебил Хранвон, не замечая, что сам себе противоречит, – она любит Бринлек и чрезвычайно жадная в том, что касается герцогства. Я уверен, максимум, что она пообещала – это снижение цен на какие-то руды, металл или драгоценности. И то временное снижение. А скорее всего она не заплатила ничем, лишь вовремя развела ноги, или не ноги...

Хранвон скабрезно ухмыльнулся.

– Аламир не похож на девственника... – с сомнением протянул секретарь, – он правитель. Даже если соблазнился королевой, зачем ему увозить ее в свою страну и защищать чужую территорию?

– Из-за зависти и желания меня унизить, конечно! Ты знаешь, мы с Аламиром часто соперничали друг с другом. Я был уверен, что он появится в Бринлеке, когда старый герцог умер. Но он почему-то не приехал. За руку и сердце Элии мы не конкурировали. А недавно он увидел мою жену на балу в честь праздника середины лета и позавидовал. Решил ее отбить, чтобы потрепать нервы. Эля натура романтичная, влюбленная в меня, поэтому Аламир ей наплел ерунды. Возможно, узнал, что у меня будет бастард и предоставил какие-то доказательства. В общем, промыл ей мозги. Он прекрасный манипулятор и может убедить кого угодно. Эля нужна ему только для того, чтобы унизить меня! Как только она получит развод, Аламир посчитает, что достаточно меня опозорил, и выведет войска из Бринлека. Тогда я устрою бывшей женушке такую расплату, что она пожалеет, что на свет родилась!

На лице Хранвона проступило неприятное, злорадное выражение.

– Получается она виновата лишь в том, что поверила мерзавцу? Вы великодушны, ваше величество, может быть, простите свою королеву?

– Великодушен, но не настолько, – Хран поморщился, – за дурость надо расплачиваться! У Элии было все! Власть, деньги, наряды всякие, и, наконец, я – король Кральна! Да, я не был ей верен, но ведь этого и не предусматривалось нашим брачным договором. Чего ей не хватало? И, кстати, не называй ее так. Она уже не королева и никогда ей не будет!

– Но Аламир дал клятву, упомянув герцогиню. Вдруг он действительно на ней женится?