Прикоснуться к дракону (ЛП) - Наоми Лукас - Страница 18

— Я буду наполнять тебя своим семенем снова и снова, пока ты не будешь с детенышем, — его голос становится глубже.

Я сглатываю, чувствуя, как румянец приливает к моим щекам.

— А что, если я все равно захочу, чтобы ты снова наполнил меня?

Он напрягается и садится прямее, его руки опускаются на мои бедра. Двигаясь к нему лицом, оседлав его мускулистые бедра, я извиваюсь и сжимаю его толстый член, показывая ему, как я жажду большего.

Его черные глаза сужаются, подбородок и скулы становятся острыми, брови выгибаются дугой.

— Люди спариваются ради забавы?

— Они все время спариваются, если у них есть пара, — добавляю я, стараясь не улыбаться лукаво.

Его пальцы кусают мою кожу.

— Теперь ты человек, и мы связаны. В моем племени церемония бракосочетания длится месяцами, и женщина берет своего партнера каждую ночь — даже поощряется брать его каждый день — чтобы обеспечить здоровый брак.

Из его приоткрытых, задыхающихся губ вырывается тонкая струйка пара. Его грудь прижимается к моей.

— Меня не возьмешь. Я возьму тебя.

Я чувствую, как его член дергается во мне.

— Твое прикосновение сделало достаточно.

Схватив его за плечи, я прыгаю на него.

— Ты уверен?

Его рычание наполняет мои уши.

Обхватив его за талию, я прохрипела.

— Позволь мне доставить тебе удовольствие. Как меня обучали.

На этот раз он не останавливает меня, когда я поднимаюсь и снова опускаюсь. Он не останавливает меня снова, когда я делаю это еще несколько раз. И с его грешным взглядом, сверлящим его дикость прямо в мою душу, я показываю ему, как будущий матриарх берет свою пару.

ВТОРОЙ ВЕЧЕР

Лежу под подмышкой Каоса, мы уже давно измотали себя. Наступил вечер, а мы все еще не двинулись с места.

Его грудь прижимается к моей спине, где мы лежим у водопада; он крепко спит. Я не знаю, спал ли он всю предыдущую ночь и насколько утомительным было для него это превращение. Когда моя рука сжимает мое импровизированное копье передо мной, удовольствие — это все, что есть, зная, что я могу сделать это для него и что я также могу защитить его.

Скоро наступит темнота. Время от времени я бросаю взгляд на небо, видимое между пологом, где голубовато-красное небо давно превратилось в темно пурпурное, все еще углубляясь, все время прислушиваясь к любым предательским признакам хищников или приближающейся самки дракона. Мы купали наши тела и смывали его семя несколько раз, после каждого гона, чтобы скрыть наш запах.

Вот уже несколько часов я не слышала ничего, кроме стонов Каоса, кваканья лягушек и журчания воды. Надеясь, что драконица двинулась дальше, я принимаю сигнал от расслабленной формы Каоса, хотя мои уши все еще дергаются при каждом звуке. «Быть так высоко на склонах помогает», — понимаю я. По крайней мере, о крокодилах здесь можно не беспокоиться.

Наша вторая ночь вместе. Такое чувство, что мы знаем друг друга целую вечность. Я не могу вспомнить, каково это — не быть связанной с ним, не чувствовать этого тепла и удовлетворения, не иметь его тела так близко к моему.

Мне было холодно. Одиноко. Мучила жажда. До этого. Я давно уже отказалась от пары, сосредоточившись на своем младшем брате, Лейте, чтобы убедиться, что он когда-нибудь станет великим и достойным мужчиной для другой. Гордость переполняет меня, зная, что он будет именно таким. И хотя Аида все еще грустит, так внезапно потеряв надежду на пару, я помню, как Каос упоминал о другом драконе поблизости…

«Может быть, Аида не так уж и потеряна, как я думала». Насколько я ее знаю, она уже ищет собственного дракона.

Грудь Каоса ударяется о мою спину еще несколько раз, и, прижимаясь к нему еще сильнее, я наслаждаюсь его теплом в наступающем ночном холоде.

Потом у меня урчит в животе, и он напрягается.

Внезапно я оказываюсь на спине, а он нависает надо мной, пригвоздив меня взглядом.

— Голод, — напоминаю я ему.

Низкий шум отвечает мне. Его зубы сверкают. Мои ноги раздвинулись для него в ответ. Мое сердце трепещет. Боль от его первого проникновения давно исчезла, успокоенная его семенем.

— Или детеныш дракона, — бурчит он, поднимаясь и глядя на мой живот.

Он придвигает свое лицо прямо ко мне.

Дрожа, моя рука скользит по животу.

— Человек, — шепчу я. — У нас будет человек, а он, насколько я знаю, не рычит в утробе. Это всего лишь голод…

Хотя, говоря это, я начинаю тосковать. Больше всего на свете я хочу, чтобы это был ребенок, даже ребенок дракона, что-то от нас обоих, растущее в моем животе, издающее шум.

— Это просто голод.

Приподнявшись на локтях, он снова смотрит мне в глаза.

— Мне снова тебя наполнить семенем? — спрашивает он низким и лукавым голосом.

— Разве ты не голоден?

— Да, — говорит он еще тише.

Порыв тепла проходит сквозь меня.

Мой желудок снова урчит. Мое лицо вспыхивает.

— Нам надо поесть. Я ни разу не видела, чтобы ты ел.…

— С тех пор, как впервые меня увидела?

— Д-да.

Каос встает с меня, подтягивая к себе мешок с едой, который лежит рядом. Он вытаскивает два плода и протягивает один мне. Даже в тусклом свете я вижу, что они помяты. Но пища есть пища и никогда не должна пропадать впустую, если только она не гнилая или не больная.

Каос наблюдает, как я подношу фрукт ко рту и откусываю, постанывая, когда сок стекает по моему языку. Подняв руку к подбородку, я ловлю пару капель. Его взгляд следует за ней.

Он стонет.

— Я очень голоден.

Смущенный звук вырывается из меня, когда он наклоняется вперед и облизывает мой подбородок.

— Что ты делаешь?!

— Кушаю.

В течение следующих нескольких минут мы делимся плодами. Когда я кусаю, он кусает тот же фрукт, его лицо прямо перед моим. Это так интимно, что я не знаю, что еще сделать, кроме как быстро закончить. Его язык скользит между укусами и облизывает мое лицо, смывает с меня сок, прежде чем откусить еще кусочек.

Никогда еще я ни с кем не делилась так едой. И я никого не видела, даже русалок, которые ели так близко. Ощущения пробегают по моему телу, и его мшистый запах возвращается в мои ноздри. Делясь едой с Каосом, я становлюсь мокрой. Когда мы заканчиваем с первым, он подносит второй фрукт к моим губам, и мы начинаем заново. Но на этот раз его рука прижимается к моему горлу, лаская его каждый раз, когда я глотаю.

— Моя, — хрипит он. — Я наполню тебя пищей, как я наполнил тебя своим семенем.

Облизнув губы, я могу только кивнуть. После того, как мы отбросили в сторону вторую сердцевину плода, между нами осталось пространство шириной в ладонь.

Вот каково это — иметь мужчину? Вот как это — спариваться? Этого не может быть. Я никогда не видела, чтобы мужчины вели себя так, как Каос. Его рот приближается к моему…

«Пожалуйста, Поцелуй меня». — Я делаю глубокий вдох. — «Пожалуйста».

Но он останавливает свои губы на волосок от меня, его горячее дыхание обдувает мой рот. Моя душа готова, мое тело желает, и все остальное исчезает из моего ума.

Он отшатывается, его взгляд становится сердитым. Он вскочил на ноги с моим копьем в руке, глядя на меня с яростью, как будто я сама навлекла на себя все это.

— Сегодня мы будем спать здесь, — рычит он. — Не покидай этого места. Я собираюсь разведать местность.

Я смотрю, как он отворачивается только для того, чтобы отпрянуть назад, одарив меня взглядом.

— И снова искупайся. Твой запах повсюду.

Он отошел в сторону, и в следующий момент исчез из виду.

Проходит несколько мгновений, прежде чем я в состоянии пошевелиться, потрясенная его реакцией. Сжав руки в кулаки, закрыв рот, я наконец стряхиваю похоть с тела, возвращаясь к своим чувствам. Боль переполняет мое сердце, когда я ползу к водопаду, медленно скользя в него.

«Он все еще ненавидит меня».

«Прекратится ли это когда-нибудь?»