Экспансия (СИ) - Гуров Валерий Александрович - Страница 12

Все равно собираюсь учреждать что-то вроде полиции, нельзя без стражи, без контроля за людьми, да и за воинами тоже. Думаю, что после ряда консультаций со мной, с такой задачей сможет справится Ефрем. Столько планируется производств, что без контроля за носителями технологий, никак нельзя. А еще, уверен, что через год-другой, можно ждать и промышленных шпионов.

Покинув бумажную мастерскую в прекрасном расположении духа, я направился в храм, к Спиридону. Давненько я не общался с нашим братским капелланом. А тут он только что прибыл из Ростова, где должен был стать свидетелем событий, которые последовали после мучительной смерти князя Юрия Владимировича.

С собой в храм я нес три листа бумаги. И пусть она с шероховатостями, бледно-серая, но явно это то, на чем можно и нужно писать. То, что можно и нужно продавать. И вот для этого тоже мне нужен был такой торговец, как Арон.

— Что слышно, друг мой Спиридон? — спрашивал я с порога церкви, осеняя себя крестом.

— Слышно, друг мой тысяцкий, что мне новый храм нужен. Прихожан в десять раз больше, чем вмешает церковь, — с порога начал тут жаловаться Спирка. — Ты обещал, что строительство начнется скоро.

Я остановился, подбоченился и стал пристально рассматривать Спиридона.

— Что? Что не так? — крутился Спирка в поисках несоответствия внешнего вида. — Рясу измазал? Где?

— Ты куда моего друга Спирку дел? А? Признавайся! Мой друг с порога не станет требовать, а обрадуется приходу моему, — шутливо говорил я.

— А я-то думал… Ведешь себя в храме, как нехристь какой, а еще и тысяцкий Братства, — раскусил спектакль Спиридон. — Чего пришел-то, спросить чего? Да я и сам думал наведаться к тебе. Есть то, что и богоугодно рассказать. Ты же за этим пришел, узнать, что да как в Ростове делается?

— И это тоже, — согласился я.

— Ну, а зачем еще? Не наведать же меня, не спросить, как мне тут, в этом храме живется, где и службу добрую не провести… — причитал Спирка.

— Все, хватит уже этих стенаний по новой церкви. Я сказал тебе, что по весне начнем строить новый храм, а через год я думаю и каменную церковь начать ставить, — перебил я Спиридона. — Вот смотри! Что скажешь?

Я протянул три листа бумаги нашему настоятелю храма апостола Андрея Первозванного. Спиридон крутил, мял бумагу, даже на зуб ее попробовал.

— Что это? — спросил после долгих манипуляций Спирка.

— Бумага это. Попробуй на ней что-нибудь написать! — сказал я.

Минут пятнадцать Спиридон искал чернила, а потом еще, высунув язык, минут пять затачивал перо, но в итоге стал выводить буквы на бумаге.

— Пишет! — радостно сказал настоятель храма. — А сколько много у тебя таких листов?

— Может быть, очень много, — сказал я, понимая, что «очень много» — это тысяча, не больше листов.

Для того, чтобы переписать на пергаменте книгу, ту же Библию, нужно забить до тысячи животных. Лучше, конечно бычков, можно даже не рожденных еще. И что это по деньгам выходит? Катастрофа! Такую книгу может позволить себе только что епископ, ну, или Спиридон, которому в подарок досталось Евангелие на греческом языке, присланное митрополитом. Такая книга — это стоимость одной большой деревни, ну или чуть ли не половину от тех земель, что мне дали на пользование. Хотя тут нужно смотреть по степени развитости селений.

— Бумага дешевле, можно много переписать книг. Хочешь, так займись этим. Я дам серебра, привлеки каких дьяков, попроси митрополита, чтобы прислал. Пусть у нас тут переписывают книги, да за одно обучать детей станут. Я даже без оплаты стану поставлять бумагу… Но книги продавать станем, — предложил я бизнес, но такой, социально направленный.

Вполне себе решение вопроса о начальном образовании. Будет здесь десять-пятнадцать дьяков, так три раза в неделю могут обучать детей.

— Уж было дело я подумал о том, что ты в дар сию бумагу дашь церкви нашей, а ты снова о серебре говоришь, — деланно возмутился Спирка.

— А сколько серебра будет стоить строительство каменного храма? Молчишь? Так что не смей более мне указывать о серебре! Давай, рассказывай, что твориться в Ростове! — отмахнулся я от возмущений Спиридона.

— Сперва скажи, когда уйдут те воины, что сидят в лесу? Сил моих нет бегать к ним каждый день, — Спирка запнулся. — Господи, прости меня грешного, но они днями молятся! Даже истязают себя.

Да, с Угрюмом и его людьми нужно было что-то делать, вернее, пора бы их отсылать в бассейн Нижней Оки, к ее притоку Железнице. В будущем в этом месте может появиться город Выкса. Нет, не так, он появится и не в середине восемнадцатого века, а уже скоро. Именно угрюмовцами я решил реализовать этот проект. Пусть они отсваивают земли, а после туда придут кузнецы и их ученики.

В том месте находятся замечательные насыщенные металлами руды. В радиусе пятисот километров лучшего железа не найти. В иной реальности этот район мог бы стать серьёзневшим центром русской металлургии. Однако, нахождение на расстоянии двести верст от Москвы, что обусловило вырубку леса, как и массовая разработка металлов на Урале, сильно притормозили возможности развития металлургии в городе Выкса и его окрестностях.

Эти земли лишь условно принадлежат Муромскому княжеству, но Глеб Ростиславович не претендует на эти территории. Частично Выкса станет платой Братству за посредничество в урегулировании конфликта. Глеб останется, скорее всего, муромским князем, а усобицы не случится.

Сорок опытных опытных, даже фанатичных воинов, пятьдесят строителей с семьями. И, первоначальная помощь Глеба Ростиславовича Муромского — все это, по моим расчетам, позволит крепко стать в том районе.

— С Угрюмом решили. Ты мне все-таки расскажешь, что в Ростове творится? — спросил я у Спирки.

— А не ладно все. Ростислав Юрьевич после смерти князя Юрия Владимировича права свои на Ростов предъявил. По старшинству сынов, так ему и править, — начал просвещать меня Спиридон. — В Новгороде нынчен княжить — это каждый день ждать вечевого колокола и что погонят. Так что Ростислав хочет стать в Ростове, но боярство ростовское того не хочет, а новгородцы прислали во след Ростиславу людей своих, кабы возвращался, а то они другую княжескую ветвь пригласят к себе, видимо, намекая или на Ольговичей, или на Мстиславовичей.

— Ты мне, Спирка, зубы не заговаривай. О спорах Андрея и Ростислава всем известно. Что решили с Кучковскими землями? Ивану воеводе нужно совет давать, что нужно требовать с ростовского князя, коим является Андрей, а на чем стоять в переговорах просто опасно, — сказал я.

— Владыко Ефрем говорил мне, что если воевода станет требовать все земли боярина Кучки себе, то быть войне. Андрей, чтобы утвердиться и показать свою силу, пойдет даже на жестокие меры. Владыко просит отдать Андрею Кучково, — говорил Спиридон, заглядывая мне в глаза, будто прося согласиться.

Москве быть! Пусть Андрей Юревич создает и развивает город. И я не против этого. Все же садиться на торговые потоки не стоит. Вообще, нужно соблюдать баланс, когда Братство может стать такой корпорацией, что все княжества подомнет. Нет, Руси нужен владетель, один князь, а Братство только его инструмент. И не так легко добиться именно подобных раскладов.

С другой стороны, а что мешает братству получить земли рядом с Москвой? Временно, пусть лет на десять-двадцать заключаем ряд с ростовским князем, по которому имеем право пользоваться землей. Часть бывших владений Степана Ивановича Кучки нужно обязательно выбить в виде вотчины сыну боярина Якиму Степановичу. Пусть это будет три-четыре деревни, но полностью сдавать свои позиции перед Андреем Юрьевичем так же нельзя. Кроме того, следует требовать и три деревушки в качестве приданного Улиты Степановны.

В итоге по такому хитроватому плану получится своего рода город «федерального значения Москва», окруженная временными или вотчинными землями Братства. Политически в споре выиграл Андрей Юрьевич, фактически — Братство становится главным выгодоприобретателем от всей этой истории. Здесь еще важно не выпустить от себя Улиту, если ей достанется приданное, и вырастить из Якима Степановича достойного члена христианского братства. Мой подован! А что? Вот и возьму на воспитание.