Секретная просьба (Повести и рассказы) - Алексеев Сергей Петрович - Страница 59

• Предыдущая
• 59/100
• Следующая

— Ты что же, — спрашивает Зотов. — А завод?

— Так мастер сказал больше не приходить.

Дядя Андрей рассмеялся.

— Иди, иди, — проговорил. — За тебя уже всё решили. Рабочий класс за тебя своё слово сказал.

К осени из Орловской губернии вернулась Зоя. Девушка часто стала бывать на Новоовсянниковской. Зоя признала Лёшку сразу. Мальчику она понравилась. Да и, видать, Зое Лёшка понравился.

Только вот одно нехорошо в Зое. С первых же дней она принялась говорить о том, что Лёшке надо учиться. Пусть не гоняет вечерами по улицам, а садится за грамматику и арифметику. Лёшка уж так и этак: мол, зачем мне арифметика и грамматика?!

— Сиди учи, — заставляла Зоя.

— Так я до наук неспособный, — пытался отвертеться мальчишка.

— Раз неспособный, — сказала Зоя, — значит, больше придётся сидеть за книгами.

Настырной оказалась Зоя: заставила всё же учиться.

И дядя Андрей стал в последнее время о многом беседовать с Лёшкой. Только не как Зоя, не о грамматике и арифметике, а по-мужски, о серьёзном. Рассказал о войне, о Временном правительстве, о партии большевиков.

Слушает Лёшка, а сам и без дяди Андрея многое уже понимает. Кто друг и кто враг, различит сразу. За большевиков Лёшка теперь горой.

Кто за «долой войну»? Большевики.

Кто за «землю крестьянам»? Большевики.

Кто за то, чтобы буржуям по шее? Тоже они, эти самые большевики.

А как-то Зотов заговорил о том времени, когда не будет ни капиталистов, ни помещиков и власть в стране будет принадлежать трудовому народу.

— Построим новые города, — говорил Зотов, — заводы, шахты, нетронутые земли распашем. Такую, брат, жизнь на земле наладим… В школу тебя отдадим, потом в институт, и станешь ты, — дядя Андрей задумался, станешь ты, Алексей, ну, скажем, директором Путиловского завода.

— Директором, — усмехнулся Лёшка: скажет же дядя Андрей.

— А что, станешь, — проговорил Зотов. — Или нет, лучше поедешь ты в своё Голодай-село и организуешь там, брат, такую жизнь, чтобы от этого самого слова «Голодай» и в помине ничего не осталось. Понял?

Много разного наговорил в этот день Зотов. И Лёшке наобещал многое: захочешь — становись машинистом, не нравятся паровозы — будь морским капитаном, не устраивает море — иди в шахтёры, учись на доктора или учителя.

— А почему так? — спрашивает Зотов. — Да потому, что трудовой народ станет хозяином всего на свете. Народ — великан, ему, брат, любые дела под силу. Понял, что такое народ?

— Великан, — проговорил Лёшка.

— Верно, — засмеялся дядя Андрей. — Великан. Ну, а ты кто?

— Я? — Лёшка задумался.

— Сын, — подсказывает Зотов.

— Сын Герасима Митина, — выпалил Лёшка.

— Верно, — ответил дядя Андрей. — И сын Герасима Митина и… Ну, чей ещё сын?

— Сын великана, — неуверенно произнёс мальчик.

— Правильно, — проговорил Зотов. — Сын великана. Ну, а теперь, закончил он разговор с мальчиком, — ступай садись за грамматику.

«Вот те и раз, — оторопел Лёшка, — сын великана — и вдруг за грамматику!»

Все эти месяцы завод жил какой-то особенной жизнью. Дядя Андрей почти не бывал дома. На завод приезжали представители партии большевиков. Васильев и другие заводские большевики сами уезжали несколько раз на какие-то совещания.

Генерал Дроздов и заводоуправление стали терять последнюю власть над рабочими. У многих рабочих появились винтовки…

К осени 1917 года на Путиловском заводе было организовано двенадцать красногвардейских отрядов. Назывались они «сотнями». А в действительности в каждой сотне по сто пятьдесят, а то и по двести рабочих. Сотни делились на десятки, а в каждом десятке тоже не десять, а человек двадцать.

Ежедневно после окончания смены рабочие отправлялись на учения. Винтовок не хватало. Строились так: у кого винтовка — в первые ряды. Остальные вооружались палками и становились в конец.

Учения происходили на площадях, примыкающих к заводу, на взморье, в Екатерингофском саду, а иногда и прямо на территории завода около директорского пруда. Учились стрельбе, метанию гранат и штыковому бою.

Дядя Андрей тоже ходил учиться. Он был командиром десятка.

Однажды за Зотовым увязался и Лёшка. Взял палку и пристроился к сотне.

— Ты куда? — обозлился дядя Андрей и отогнал мальчика.

Лёшка обиделся. Потом отошёл и вместе с заводскими мальчишками стал бегать и смотреть, как обучаются взрослые.

— Ать, два, ать, два, — командует командир.

Идут рабочие стройными рядами. Головы держат высоко, грудь вперёд, отбивают шаг, словно заправские солдаты.

Интересно ребятам: один гильзу после стрельбы разыщет, другой притащит осколок гранаты, третий якобы невзначай винтовку потрогает. Интересно. И всё-таки ребятам этого мало. Тогда Лёшка предложил Пашке Мельнику организовать собственный отряд и тоже начать учения. Желающих набралось много. Построились, направились к морю.

Но тут начались сложности. Командовать хотелось и Лёшке и Пашке.

— Ты не умеешь, — говорил Лёшка.

— Это почему же не умею? Умею. И голос у меня громче.

Голос действительно у Пашки был громкий.

— Ты в солдатах не был, — заявил Лёшка.

— Подумаешь, солдат, — огрызнулся Пашка. — При кухне тёрся, так уже и солдат.

Тогда, чтобы никому не было обидно, решили командовать вместе. Однако и тут заспорили.

— Мне командовать первому, — говорит Лёшка.

— Нет, мне, — заявляет Пашка.

— Я придумал. Мне первому, — упирается Лёшка.

— А у меня голос сильнее, — опять о своём Пашка.

Наконец решили так: разбить ребят на две группы и каждому учения вести в отдельности.

Разбились. Только у Пашки получалось куда лучше, чем у Лёшки. Крикнет — голос ещё долго гудит над морем. И бегал Пашка быстрее, и по-пластунски ползал ловчее, и на палках сражался лучше. И ребята потихоньку стали из Лёшкиной группы перебегать к Пашке.

И вот тогда Лёшка решил удивить и Пашку и всех ребят — раздобыть настоящее ружьё. А так как дядя Андрей далеко винтовку не прятал — лежала она под койкой, — то Лёшка решил, что это совсем нетрудно. Выбрал день, когда Зотов работал во вторую смену, и взял винтовку.

Увидев у Лёшки винтовку, ребята стали к нему возвращаться. А за ними потянулись и другие.

Кричит Пашка, подаёт разные команды, до хрипоты надирает глотку, однако ребят этим теперь не удержишь. Все норовят к Лёшке.

Тогда и Пашка решил раздобыть винтовку. Многие рабочие приносили оружие прямо с собой на завод. Рабочие работают, а винтовки стоят у станков рядом. Так было и в механической мастерской. «Возьму на денёк, решил мальчик. — Лучше всего у старика Авлова. Он и подслеповат и курить часто отходит — не сразу заметит».

Только старик оказался куда хитрее. Следил за ружьём зорко.

— Ах, жульман! — закричал Авлов. — Куда тебе винтовка?!

Пришлось Пашке во всём сознаться.

Рабочие вышли к взморью и не верят своим глазам. Словно на параде стоят ребята. Перед строем крутится Лёшка. В руках винтовка.

— На пле-чо! — командует Лёшка.

Ребята вскидывают палки-ружья.

— К но-ге!

И снова ребята выполняют.

— Ложись! По буржуям огонь!

Тра-та-тах, тра-та-тах! — несётся над морем.

Подивились рабочие. Про ребячью затею узнали и в заводском комитете. Там подумали, что это, конечно, плохо, если ребята таскают винтовки, да ведь не озорства ради. Кровь заиграла своя, пролетарская. За винтовку Лёшку отругать отругали, однако за выдумку похвалили. Пора и для ребят создавать свою организацию, поняли на заводе.

Как-то Лёшка вернулся домой, приоткрыл дверь — в комнате офицер: на плечах золотые погоны, сбоку кривая сабля, на носу пенсне с тонкой цепочкой, закинутой за ухо.

Мальчик отпрянул от двери, хотел бежать, но вдруг в офицере признал дядю Андрея. Зотов стоял у окна и подавал удивительные команды:

— Как стоишь!

• Предыдущая
• 59/100
• Следующая