Шаман-оборотень: инициация (СИ) - Романова Анни - Страница 7

- Ты отпустила шамана-оборотня, охотившегося на любимицу духов леса, - выкрикнула Ламиила. - Мы знаем!

- Говорить буду я, - Антьида властно пресекла начавшиеся шепотки. - Итак, ты отпустила его. По нашим законам, он должен был умереть. Он нарушил наши границы, преступил наше табу. Есть ли у тебя оправдания своему поступку?

Латиэль молчала. Она знала, что должна ощущать вину, но почему-то кровь горячило бешенство.

- Нет, - холодно ответила она, подняв яростный взгляд на старейшину. - А есть ли у тебя оправдание тому, что ты не хочешь уступать власть? Твое время правления давно кончилось. У тебя уже не осталось поддержки у сестер. Так почему?

Наступила ошеломленная тишина. Антьида в изумлении глазела на нахалку, посмевшую сказать такое вслух.

- Ты приговорена к смерти в изгнании, - старейшина сжала кулаки до белых костяшек, дряблое лицо покраснело. - Надеюсь, ни у кого нет возражений?

В мертвой тишине Латиэль удалилась из Священной рощи, гордо подняв подбородок.

Калеб с трудом открыл глаза. Тьма обволакивала пещеру, запястья саднило от кандалов, вбитых в каменную стену. При каждом движении оборотня они звенели, царапая чуткий слух.

Под веки словно сыпанули песка, горло мучила жажда. Опухшее тело едва подчинялось командам хозяина. «Последствия яда», - Калеб поморщился, стараясь рассмотреть обстановку. - «Как глупо!»

Вход оказался свободным. Узкое горлышко подземного хода уводило куда-то дальше — шаман понимал, что там расположено поселение наг. При такой охране решетка и не нужна. Пахло сыростью и глиной. Вился душок давно сгнившей плоти, иногда усиливаясь и вызывая рвотные позывы у чувствительного Калеба. «Зачем я им?» - хмуро размышлял он. - «Наги обычно не берут пленников».

- Очнулс-ся, - нага-женщина показалась оборотню странно маленькой. - Ш-шаман-оборотень.

- А ты кто? - хрипло спросил он, чуть не закашлявшись.

- Я — дочь единой матери, - она улыбнулась, желтые глаза блеснули во тьме. - Ты нам нуж-жен.

- Ничего не понял, - вздохнул Калеб и внезапно вздрогнул. - Где гарпий?

Она не ответила — в ходах за ее спиной раздалось шипение и шуршание. Блеснули еще две пары желтых глаз. «Охранники».

Калеба волокли по извилистым и темным ходам, как мешок. С удивлением он чувствовал странную заботливость тюремщиков, внимательно следивших, чтобы он не поранился о торчащие из толщи земли камни.

Потеряв счет поворотам и ответвлениям, Калеб обнаружил себя в просторной кристальной пещере. Блики минералов гуляли по высоким сводам, сосредотачиваясь в центре — на большом камне. Его выступы обвивало серебристое тело наги, чью безволосую голову венчала корона.

- Наконец-то, - она улыбнулась. Калеба передернуло. - Приветс-ствую наш-шего гос-стя. Я — Единая матерь, с-с недавнего времени правлю з-здес-сь.

Калеб глубоко вдохнул, ощущая звериную ярость, и разразился матом. Он упомянул всех родственников Единой матери, попрекнул ее потомков, рожденных и нет, отчехвостил судьбу и собственную везучесть. Поток ругательств прервали ударом в живот — шаман поперхнулся витиеватым опусом, подслушанном в портовом городе, и ничком рухнул на колени.

- Я з-запомню некоторые, - заинтересованно проронила коронованная нага, скользя по полу к пленнику. - Интерес-сные выраж-жения. Не хочеш-шь увидеть друга?

Калеб поднял голову. Единая матерь, удобно расположившись на кольцах собственного тела, довольно улыбалась. Щелкнув пальцами, нага уставилась на лицо шамана, внимательно следя за реакцией.

Втащили Корвина. Он ронял капли крови с носа, крылья оказались смяты, длинное оперение на кончиках крыльях было сломано надвое — не влезло в узкие своды пещер. С гарпием обращались куда менее бережно, нежели с Калебом.

- С-сделка, ш-шаман. Ты учиш-шь нас-с с-стойкости перед с-солнцами, мы отпускаем тебя и твоего друга, - нага склонила лицо ближе к нему, едва не соприкасаясь с ним носом.

- Отказываюсь, - мгновенно ответил оборотень, глядя ей в глаза. - Хоть убивайте, хоть пытайте.

- З-зачем так с-сраз-зу? - она ничуть не удивилась и повторно щелкнула пальцами. Наг-страж свернул Корвину шею — безвольное тело гарпия повисло в цепкой хватке змеиных колец. Кровь продолжила мерно капать, набатом отзываясь в ушах оборотня.

- Он мог бы ж-жить, - мягко сказала нага, с притворным сочувствием глядя на помрачневшего Калеба. - Какая ж-жалос-сть.

- Стерва, - процедил он. - Пошла ты...

Резкий вдох — снова удар в живот. Калеб закашлялся, так и не закончив предложение.

- В темницу, - лениво бросила нага. - Дайте ему ос-стыть и отчаятьс-ся.

- Не поможет, - хрипло сказал Калеб, выворачивая шею, чтобы посмотреть ей в глаза. - Проще сразу меня убить.

Стражник сдавил ему грудь, и оборотень захрипел, сражаясь за воздух.

- Пос-смотрим, - нага небрежно поправила корону. - Уведите.

Полубессознательного шамана-оборотня протащили по подземелью обратно, в тупик, служивший темницей. Калеб силился удержать уплывающий рассудок и понять, не сломаны ли ребра. Закрывая глаза, он видел обмякшее тело избитого гарпия.

Корвин не успел стать ему другом. Но, возможно, мог бы. Если бы остался жив.

Эта мысль обжигала гневом, горячим и мстительным. Калеб цеплялся за него, чтобы не отдаться отчаянию — иначе безрассудная идея обречена на провал.

- Отдохни, - насмешливо обронил тюремщик, неспешно покидая шамана. - Подумай. Единая мать добра к тебе — пока ты нуж-жен.

Калеб сплюнул кровью, сжав зубы. Он планировал уйти через мир духов — когда-то праотцы его племени могли перемещать туда и дух, и тело. Шаман-оборотень осознавал опасность: затея грозила почти неминуемой смертью.

«Уж лучше умереть, чем помочь этим гадам уничтожить моих же соплеменников. Я все-таки сын старейшины».

Калеб понял, зачем он нагам: неустойчивость змеиного народа к солнцам являлась причиной их внутренних распрей и тому, что они все еще мирились с присутствием соседей, оставаясь в своих границах. Шаман-оборотень прикрыл глаза и позволил боли захватить тело, чтобы попытаться перенести его вместе с духом на изнанку Трехликого мира.

Латиэль стояла на границе леса. Дальше стелилась степь с редкими кустарниками и бедной сухой почвой, далеко на горизонте виднелись горные гряды. Ветер нес горькие запахи трав, прохладу и тревогу. Охровое солнце клонилось ко сну, пуская длинные тени — дриада смотрела на светило, не моргая. Никогда еще Латиэль не заходила так далеко от родных земель, не покидала соплеменников так надолго. Злость сменилась страхом и растерянностью.

«Пойду по следам оборотня. В конце концов, он мне жизнью обязан», - решилась она, поправляя котомку с припасами и чрезмерно чеканя шаг, чтобы прогнать дрожь коленей. Она видела отчетливые следы мужских ног, ведущих к горам, и старательно вглядывалась в почву, не позволяя себе думать ни о чем другом.

Остановилась Латиэль только ночью, когда облака скрыли звездный свет, окончательно лишив ее остроты зрения. Она видела хорошо, но недостаточно для того, чтобы рассмотреть едва заметные следы на каменистой почве.

Горные гряды высились над ее головой темными исполинами, в тенях словно прятались злобные видения, и дриада поскорее развела огонь. «Темное время близко» - думала она, засыпая от усталости. - «Ночь все длиннее, смена все короче».

Утром она проснулась от ощущения слежки. Кто-то смотрел на Латиэль, смотрел пристально и недобро. Глубоко вздохнув, она не торопясь потянулась, сложила вещи и позавтракала, сохраняя расслабленное выражение лица и невзначай рассматривая местность.

Несомненно, следили откуда-то сверху. Гарпии — больше некому. Латиэль кусала губы, напряженно размышляя.

- Я знаю, что вы здесь, - громко сказала она в воздух. - Я не опасна, я только хочу поговорить.

Ответом стала тишина. Выждав какое-то время, Латиэль сняла с плеча лук и колчан, положила на землю и отошла на пару шагов. Глубоко вздохнув и прикинув расстояние, отодвинулась еще.