Наши уже не придут 2 (СИ) - Ибрагим Нариман Ерболулы "RedDetonator" - Страница 34

*8 июля 1918 года*

— Где Удальский и Воронов? — спросил Аркадий.

— В госпитале, товарищ полковник! — ответил старшина Говоров.

— Заразились? — уточнил Немиров.

— Никак нет! — ответил тот. — Получили ранения в ходе отражения немецкого контрнаступления. Капитан Удальский получил ранение в правое бедро, а капитана Воронова контузило — связка гранат взорвалась под броневиком.

Изобретательность немцев даёт о себе знать. Они уже придумали противотанковые гранаты, представляющие собой связку из корпусов Stielhandgranate, закреплённую на одной рукояти. Далеко такую не кинуть, но зато при подрыве она с высокой вероятностью выведет из строя экипаж броневика.

— Мне нужно в штаб… — вздохнул Аркадий. — Занимайтесь.

К счастью или несчастью для него, немецкое наступление уже утихло — результаты неубедительные.

В ходе вражеского контрудара, Красная Армия была вынуждена отступить на четыре километра на восток, но на следующий же день нанесла контрконтрудар и вернула утраченные позиции.

Потери — не менее двенадцати тысяч красноармейцев убитыми, ранеными и пленными. Немцы потеряли больше — что-то около тридцати пяти тысяч убитыми, ранеными и пленными. Австро-венгерские войска потеряли что-то около восьмидесяти тысяч солдат, но это преимущественно пленными.

По меркам Антанты, слишком малая цена за такой ошеломительный результат.

«Недовольны, ублюдки англо-французские», — подумал Аркадий, идущий к штабу и кивающий красноармейцам, приветствующим его по форме. — «Пусть привыкают. Никаких мясных штурмов, пока я живой».

Английский посол, как говорят, недоволен тем, что не взяли Будапешт. У Антанты, судя по всему, сложилось ложное впечатление, будто всему виной полное падение дисциплины австро-венгерских войск, а не какая-то новая стратегия РККА.

Упускается из виду, что фельдмаршал фон Макензен, после провала серии контрударов, подал в отставку и кайзер Вильгельм II принял её.

«Мы тут не в шахматы играем, а в нарды», — подумал Аркадий, заходя в штабной блиндаж.

— Смирно! — вскочил майор Конотопцев, дежурный по части. — Здравия желаю, товарищ полковник!

Георгий Николаевич Конотопцев — офицер сорока трёх лет от роду, рекомендованный Шапошниковым. Говорят, очень хорошо воевал на Кавказском фронте. Немиров, после полноценного собеседования, взял его к себе в штаб, на должность заместителя по боевой подготовке.

— Вольно, — разрешил Аркадий и прошёл к столу с картами.

1-я механизированная дивизия занималась сейчас активной обороной — бронеавтомобильные роты перебрасывались на самые горячие участки и оказывали там весьма эффективную огневую поддержку.

Особенно востребованы «Гарфорды-Путиловы», но их слишком мало. Путиловский завод занимается переделкой прибывающих из САСШ грузовиков, но на нём ещё заказ по переделке «Джеффри Квадов».

Пока не будет начато полномасштабное производство, бронетехники всегда будет мало.

— Товарищ полковник, разрешите обратиться? — спросил майор.

— Разрешаю, — кивнул Аркадий, нависший над подробной картой города.

— Позавчера прибыли офицеры и унтеры от полковника Шапошникова, — сообщил майор.

— Устроили их? — поинтересовался Аркадий.

— Устроили, товарищ полковник, — подтвердил дежурный по части. — Звать их?

— В инструктажной собери, — сказал Немиров. — Буду там через двадцать минут.

— Слушаюсь, — козырнул майор.

С дисциплиной в Красной Армии всё строго. Наблюдатели от Антанты уже вслух изумлялись, что картина совершенно непохожа на ту, которую они видели в войсках при Временном правительстве.

Постепенно они будут накапливать информацию об РККА и начнут понимать, что всё не так однозначно, как им всем сейчас кажется. Все эти события, произошедшие с немцами и австрийцами — не досадные случайности, а закономерности.

Пока собирали новоприбывших, Аркадий изучил самые актуальные данные аэрофотосъёмки — по ним видно, что немцы вкапываются в землю перед Кошице и собираются сидеть там очень долго. Наступление Красной Армии не закончится, если не будет взят этот город, они это понимают, поэтому готовятся.

Ещё минут пять посмотрев на маркированные датами снимки, Немиров сложил всё, как было, после чего пошёл в инструктажную.

— Здравствуйте, — вошёл он в помещение.

— Здравия желаем, товарищ полковник! — приветствовали его офицеры и унтеры.

Всего их тут семеро, причём двоих из них Аркадий узнал.

— Итак, не будем затягивать: меня вы все знаете, — заговорил он. — В соседнем кабинете я буду проводить собеседование с каждым из вас — буду приглашать по очереди. Подполковник Булатов, личные дела ко мне на стол.

Небольшой кабинетик, ранее принадлежавший какому-то бюрократу средней руки, был определён для писарей службы материально-технического снабжения дивизии. Вот его-то Немиров и занял ненадолго.

— Штабс-капитан Тризна Дмитрий Дмитриевич, — произнёс Аркадий, ознакомившийся с личным делом офицера. — Почему решили записаться в Красную Армию только сейчас?

— Пробовал два месяца назад, товарищ полковник, — ответил тот. — Не взяли, так как штат обер-офицеров был переполнен.

— Понятно, — кивнул Аркадий. — 7-я Сибирская стрелковая артиллерийская бригада?

— 2-я артиллерийская батарея, — добавил Тризна.

— Но тут написано, что вы были лётчиком-наблюдателем, — произнёс Аркадий.

— Так точно, товарищ полковник, — ответил Дмитрий Дмитриевич. — До августа семнадцатого года служил лётчиком-наблюдателем, но затем был назначен командиром 2-й батареи.

«Орденов у него много», — обратился Немиров к личному делу. — «Шесть штук. Святая Анна — II, III и IV степени, Святой Владимир IV степени и Святой Станислав II и III степеней. Кадетский корпус кончал, артиллерийское училище кончал, отец — генерал-лейтенант интендантской службы. Но отец отправлен в отставку, в связи с расформированием штаба Юго-западного фронта».

Очень много офицеров было уволено в запас, по причине прекращения существования вверенных подразделений. Царской армии больше не существует, но офицеров её полным-полно. Причём среди них очень много хороших офицеров.

Аркадий решил, что такой человек ему нужен — будет капитаном. Если Шапошников в нём не ошибся, то можно будет, после испытательного срока, записывать Тризну в специальную подготовительную команду.

— Ладно, займете у меня должность заместителя командира 4-й механизированной батареи, — сказал Немиров. — Если покажете себя хорошо, будем рассматривать вас на должность командира. Всё, свободны.

Тризна козырнул и покинул кабинет.

А вот следующим соискателем был штабс-капитан Фёдор Иванович Толбухин. Его Аркадий хорошо знал, но не штабс-капитана, а маршала Советского Союза.

— Так, — заговорил Аркадий. — Вкратце опишите свой боевой путь.

— Кхм… — кашлянул Толбухин. — Поступил вольноопределяющимся в императорскую армию в декабре 1914 года. Прошёл курсы автомобилиста и был назначен солдатом-мотоциклистом, а затем и шофёром при штабе 6-й пехотной дивизии. В июле 1915 года закончил обучение и получил звание прапорщика. В 22-м Нижегородском полку прошёл обучение в ударном батальоне. Участвовал в Брусиловском прорыве, в ходе чего получил Анну и Станислава, а также звание поручика. В апреле 1917 года был избран, в ходе голосования солдатского комитета, командиром 14-го ударного батальона. В ходе Июньского наступления получил ранение, после чего до января 1918 года находился в госпитале. А в феврале был демобилизован.

— Почему не вступили в Красную Армию? — поинтересовался Аркадий.

— А я думал, что меня пригласили сюда в связи с моим рапортом, — удивился Толбухин.

— Возможно, что повлияло и это, — произнёс Аркадий. — Что ж, мне всё понятно. У нас при штабе есть место заместителя начальника разведывательного отдела — я буду наблюдать, как вы себя покажете.