Наши уже не придут 2 (СИ) - Ибрагим Нариман Ерболулы "RedDetonator" - Страница 18

Как и в его истории, реформа идёт с накладками, перегибами или недогибами.

Ленин решил учреждать не артели и не коммуны, а агрокомплексы. Не на пустом месте, а на помещичьих землях, которые были национализированы.

Крестьян агитировали и энтузиастов расселяли на этих землях, после чего давали подъёмные каждой присоединившейся семье, с обязательством отработать хотя бы пять лет в агрокомплексе. В каждый агрокомплекс обязательно председателя от большевиков, с полномочиями и обязательствами — контроль села Ленин отпускать не собирался.

Естественно, начались проблемы. Некоторые председатели оказывались некомпетентными и проваливали подготовку к посевной, кто-то воровал, а у кого-то быстро возникли подвязки с окрестными кулаками. А ведь ещё были и комитеты бедноты, у которых своё видение ситуации на земле…

Пришлось реагировать на жалобы бедняков, где-то началось стихийное раскулачивание, а где-то кулаки собрали подкулачников и разбирались с бедняками грубой силой. Убийства происходят редко, но вот членовредительство случается.

Комитет по аграрной реформе формирует выездные комиссии, которые разбираются в каждом частном случае. На этом настоял Аркадий — он прямо-таки тыкал остальных сопартийцев в важность прозрачности процесса.

Есть среди большевиков и те, кто считает крестьян тупым быдлом, но Аркадий, из классовой солидарности, ведь он, как ни крути, крестьянин, такого отношения принять не мог.

Всё, что он сейчас мог — вести эпистолярную полемику, аргументируя свою точку зрения, но вот когда на фронте всё утихнет, он поедет в Петроград и начнёт участвовать в заседаниях Петросовета.

— Да наладится всё с аграриями, — махнул рукой генерал. — Я думаю, нам просто нужен мир.

— Там всё сложнее, — покачал головой Аркадий. — Но, да, разберёмся и наладим всё. Сами.

*9 марта 1918 года*

— Мне кто-нибудь объяснит? — тихо спросил кайзер Вильгельм, после чего встал, упёр руки в стол и резко покраснел. — Кто виноват⁈

— Ваше императорское величество, никто не мог предвидеть, что русские… — заговорил генерал от инфантерии Эрих фон Людендорф.

— ВАША РАБОТА — ПРЕДВИДЕТЬ! — проревел кайзер. — Когда вы начинали это наступление — чем вы думали⁈ Кто ответственен за планирование операции «Фаустшлаг»⁈

— Она была разработана и предложена генерал-майором Гофманом, Ваше Императорское Величество, — ответил присутствующий тут генерал-фельдмаршал Пауль фон Гинденбург.

— Арестовать! — приказал кайзер.

— Невозможно, Ваше Императорское Величество, — покачал головой Гинденбург.

— Почему⁈ — выпучил глаза Вильгельм II.

— Он сейчас находится в плену у большевиков, — ответил Гинденбург.

— Повезло подонку! — стукнул кайзер по столу кулаком. — А вы, получается, во всём совершенно невиновны?

— Я готов подать в отставку сегодня же, Ваше Императорское Величество, — встал из-за стола Людендорф.

— Все вы готовы! — взмахнул рукой кайзер. — Умыть руки и оставить разгребать всё это кайзеру… Не будет вам отставки. Никаких отставок — вы будете воевать до конца! До конца!

— Так точно, Ваше Императорское Величество! — синхронно ответили на это Людендорф и Гинденбург.

Вильгельм II напряжённо походил по своему кабинету.

— Что там у нас с наступлением? — вернулся он на своё место и вздохнул. — Не кажется ли вам, что нужно его отменить?

— Наступление не должно быть сорвано по причине провала на Восточном фронте, — возразил Гинденбург. — Да, мы не сможем больше снимать с Восточного фронта дивизии, но…

— Ваше Императорское Величество, — заговорил генерал Людендорф. — Нам необходимо всерьёз обдумать необходимость этого наступления. Стратегические успехи сомнительны — армия деморализована новостями с Восточного фронта. Нам нужно выждать, накопить силы и решительно действовать исключительно в случае возникновения благоприятной обстановки.

— Да как эта обстановка может стать благоприятной⁈ — возмутился кайзер.

— Переговоры с большевиками, — ответил Людендорф.

— После того, что мы сделали, они больше не пойдут ни на какие переговоры! — усмехнулся Гинденбург. — Это фарс!

— Наступление будет иметь больший шанс на успех, если мы сможем перебросить с Восточного фронта больше дивизий, — покачал головой Людендорф. — Думаю, после провала операции, мы можем пойти на уступки. В качестве жеста доброй воли мы можем выдать большевикам представителей Центральной Рады — какой нам теперь от них толк? (1)

— Этого будет мало, — произнёс Гинденбург, видевший, что кайзер обдумывает предложение Людендорфа и пришла пора менять позицию. — Нужно что-то большее. Отойти к довоенным границам — это слишком много, но на меньшее они уже не согласятся…

— Никаких территориальных уступок, — твёрдо заявил Вильгельм II. — Пробуйте предлагать какие-то политические преференции или возможность влиять на Королевство Польское. Но на захваченных территориях должны сохраниться лояльные нам правительства.

Кайзер отлично понимал, что лучше всего будет создать буфер между большевиками, соседство с которыми может быть очень опасно, и его империей. Но главный его резон был в том, чтобы не отдать завоёванные кровью территории — его не поймёт собственный народ, если он будет возвращать захваченное. И кому? Революционерам?

— Мы обдумаем возможные решения, — пообещал Людендорф.

Гинденбург лишь поморщился. Провал «Фаустшлага» — это и его провал в том числе. Сейчас можно валить всё на попавшего в плен Макса Гофмана, но в генштабе прекрасно знают, чей это был протеже…

*17 марта 1918 года*

— А они что у нас забыли, Владимир Ильич? — спросил Аркадий удивлённо. — У них же, вроде бы, всё хорошо?

— Я сам удивлён, Аркадий Петрович, — развёл Ленин руками. — Но меня страстно зазывают на приватную беседу сразу оба посла. Они действуют сообща и, несомненно, собираются передать мне коллективное послание от всей Антанты.

— С ними надо держать ухо востро, — произнёс Немиров задумчиво.

— Поэтому я и хочу, чтобы ты пошёл на эту беседу со мной, — улыбнулся Ленин. — Уж кто-кто, а ты, Аркадий Петрович, никогда не был известен своей низкой бдительностью. Хочу узнать, чего они хотят нам предложить.

— Думаете, что будут предлагать? — усмехнулся Аркадий. — Мне кажется, они будут требовать.

— Возможно, это их настойчивое желание беседы связано с прогрессом в переговорах с Германской империей, — произнёс Ленин. — Так или иначе, но мы встречаемся завтра — будь готов.

— Всегда готов! — шутливо козырнул Аркадий пионерским приветствием.

Он видел пионеров только на старинных видеозаписях и слышал от отца, что тот был одним из последних пионеров.

Ленин добродушно кивнул и вышел на балкон.

Немиров же покинул особняк Кшесинской и поехал в гостиницу «Москва», что на Невском проспекте.

Там сейчас снимают номера Фёдоров и Дегтярёв. Они прибыли в Петроград, чтобы встретиться с генералом Алексеевым, но тот занят, поэтому отправил Аркадия. Дело, по его мнению, очень важное — на кону пулемёты системы Мадсена.

На выделенном транспорте Аркадий доехал до гостиницы и сразу же увидел Дегтярёва, сидящего на лавке перед входом. Будущая легенда оружейного дела сидела и читала «Петроградские ведомости».

— Здравия желаю, Василий Алексеевич, — поздоровался с ним Аркадий.

— Здравствуйте, Аркадий Петрович, — сложил тот газету и встал для рукопожатия.

Немиров пожал ему руку.

— Владимир Григорьевич здесь? — уточнил он.

— В кафе, завтракает, — ответил Дегтярёв. — Нам позвонили, сказали, что придёт человек от генерала.

— Вот, это я, — кивнул Аркадий. — Пройдёмте в кафе — думаю, нам есть о чём поговорить.

Фёдоров, в своём фирменном генеральском мундире, ел яйцо пашот и запивал его чаем.

— Здравия желаю, товарищ генерал-майор! — образцово козырнул Аркадий.