Дом, который будет ждать. Книга 3 - Шервинская Александра Юрьевна "Алекс" - Страница 5

– А куда они прячутся? – я медленно опустился на чудом уцелевшую лавку, чувствуя, как ноют отвыкшие от таких нагрузок мышцы, как начинается эмоциональный и магический откат. Минни сползла по стене прямо на пол, устало прикрыв глаза, а я подумал, что если я – молодой сильный мужчина – устал, то как должна быть измучена эта в общем-то немолодая женщина, по возрасту вполне годящаяся мне в матери.

– Они закапываются в землю или занимают звериные норы, – она по-прежнему не открывала глаз, – и дожидаются темноты.

– Нам нужно успеть до следующего вечера добраться до безопасных мест, – решительно сказал я и, с трудом подавив стон, поднялся на ноги.

– Это будет непросто, – она невесело улыбнулась, – вряд ли гольцы оставили в живых наших лошадей.

– Да, об этом я как-то не подумал, – признался я и осторожно выглянул в ближайшее окно, – никого нет, словно вымерло всё…

– Так и есть, – Минни попыталась подняться, но лишь со стоном сменила положение, – боюсь, на ближайшие несколько часов я тебе не помощница, Каспер.

– У тебя есть способы более или менее быстро восстановиться? – спросил я, не столько проявляя внимание, сколько досадуя, что теперь мне придётся заботиться не только об одиннадцатилетнем ребёнке, но и об обессилевшей женщине. Нет, я всё понимаю: без Минни я мог бы и не уцелеть этой ночью, но, Бесшумный меня побери, как же это не вовремя!

– Не волнуйся, я не стану для тебя обузой, – спокойно сказала она, и мне показалось, что в её глубоких и по-прежнему мучительно знакомых глазах мелькнуло понимание и… разочарование. Хотя причины для второго я категорически не видел: Минни не могла не понимать, что я тоже выложился практически полностью. А что я не в восторге от дополнительных проблем, так покажите мне того, кого они обрадовали бы.

На втором этаже лязгнул тяжёлый засов, затем скрипнула дверь, и по лестнице быстро сбежала Элла, стремительно скользнувшая к Минни и упавшая возле неё на колени. Девочка легко провела узкими ладошками по телу женщины и с облегчением перевела дыхание.

– Сейчас всё будет хорошо, – спокойная уверенность Эллы подействовала на меня отрезвляюще, и я, оставив женщин приходить в себя, вышел на крыльцо. Двор я, конечно, вчера внимательно не рассматривал, но сегодня он выглядел совершенно неприглядно: всюду валялись разломанные и изуродованные вещи, окна в конюшне были выбиты, дверь поскрипывала, качаясь на одной петле. Разумеется, ни одной лошади я не обнаружил, а добротный прочный экипаж превратился в груду щепок. Желание поскорее покинуть эти негостеприимные места стало ещё сильнее, когда я осмотрел трактир и пришёл в неутешительному выводу, что ещё одного штурма он однозначно не выдержит.

Я закрыл глаза и начал методично обшаривать окружающее пространство в поисках хоть какого-то источника магии, но все мои поиски оказались безрезультатными. Энергетические нити был тонкими и нигде не скручивались ни в воронки, ни в так необходимые мне портальные узлы. Да, они были, но толку от их наличия не было практически никакого: для построения даже самого простого портала их совершенно точно не хватит.

Погружённый в свои мысли, я не заметил, как рядом со мной остановилась Элла-Мария, которая тоже вышла на улицу и задумчиво, но абсолютно спокойно осматривала следы нашествия гольцов.

– Мы не продержимся следующую ночь, – не глядя на меня, сказала девочка и добавила, – нам нужно поскорее покинуть эти места.

– Какая прекрасная мысль! – я хотел сдержать раздражение и сарказм, но у меня не очень хорошо получалось: тоже мне, можно подумать, я сам этого не понимаю. – Осталась самая малость – придумать, как это сделать.

– У меня есть медальон, – не обращая ни малейшего внимания на моё недовольство, продолжала дочь, – его оставила мне мама на случай смертельной опасности. Насколько я понимаю, если мы не сможем уйти отсюда до наступления темноты, то это будет тот самый случай, я права?

– Сложно с тобой не согласиться, – ответил я, лихорадочно соображая, что это может быть за медальон и как им можно воспользоваться.

– Этот медальон настроен на моего дядю Реджинальда, он сильный и смелый человек, – с непонятной мне гордостью сказала дочь, а я внутренне напрягся, – таким образом мы сможем не только спастись, но и выполнить одно из моих условий, не так ли?

– А зачем ты тогда такое условие ставила, если у тебя есть настроенный на него портал? – я с подозрением покосился на невозмутимую Эллу. – Могла бы придумать что-нибудь другое.

– Иногда мне кажется, что из нас двоих одиннадцать лет не мне, – в голос дочери мелькнула насмешка, которую она даже не попыталась скрыть. – Портал у меня один, следовательно, использовать его я смогу всего раз. Если бы мы спокойно добрались до пункта назначения, я приберегла бы его на тот самый непредвиденный случай смертельной опасности. Но раз уж обстоятельства сложились так, как мы не предполагали, то придётся использовать его, если у вас, магистр, нет других вариантов.

Естественно, она была права, как бы мне ни было неприятно это признавать: другого варианта у нас просто не было, да и этот лично для меня был более чем сомнительным. Это она была уверена, что портал перенесёт нас прямо к её замечательному родственнику, но я-то, в отличие от Эллы, прекрасно знал, что Реджинальда фон Рествуда почти наверняка нет в живых. И куда тогда нас выкинет этот портал?

– А ты уверена, что с твоим дядей всё в порядке? – аккуратно поинтересовался я. – Он ведь может быть где угодно: на пиратском корабле, в каком-нибудь не слишком уютном месте или вообще…

– Он абсолютно точно жив, – без тени сомнения сказала Элла, – я чувствую это так же отчётливо, как и то, что вы знаете о его судьбе гораздо больше, чем говорите. Но сейчас не это главное.

– Неужели? – я лихорадочно пытался представить, где может скрываться фон Рествуд, каким-то чудом спасшийся из Франгайской чащи.

– Да, – дочь прикрыла глаза, словно прислушиваясь, и затем резко повернулась ко мне, – неужели вы не чувствуете?

Я сосредоточился и неожиданно для самого себя ощутил ту же давящую силу, которую чувствовал перед появлением гольцов.

– Но гольцы ведь не могут напасть при дневном свете, разве не так? – спросил я у дочери, которая с закрытыми глазами поворачивалась то в одну сторону, то в другую.

– Гольцы – не единственный вид нечисти в здешних краях, – я обернулся и увидел Минни, с трудом держащуюся на ногах и не скрывающую тревоги.

– Нам нужно уходить как можно скорее, – решительно сказала Элла, и я с удивлением и, честно говоря, каким-то непривычным страхом заметил, как внезапно заострились черты её лица и запали глаза, – мы не справимся…

Я с удивлением обернулся и внезапно увидел, что небольшое туманное облако, замеченное мной у горизонта, существенно приблизилось, и в нём то и дело вспыхивали мертвенно-синие огни. Да и само облако стало значительно больше, и эманации страха и неприкрытой угрозы долетали от него даже сюда. Что будет, если оно нас накроет, я старался даже не думать…

– Магистр, подойдите ко мне и возьмите меня за руку, – голос Эллы дрогнул, и я вспомнил, что передо мной всего-навсего ребёнок, от которого сейчас зависят наши жизни, – Минни, обними меня…

Женщина, не отрывая взгляда от заметно ускорившегося облака, прижала к себе девочку, а я с силой сжал её узкую ладошку. Элла отцепила крепившуюся на платье брошь, уколола палец и сжала в ладони овальный камень. Я тут же почувствовал, как вокруг начали закручиваться энергетические нити, уплотняясь в портальные узлы.

Облако полыхнуло синими огнями и совершило стремительный рывок, но накрыло лишь пустой двор возле разрушенного трактира. Разочарованного воя, пронёсшегося над холодной ирманской степью, мы уже не услышали.

Зато на нас обрушились особенно сильные после практически пустой и продуваемой со всех сторон ветрами северной равнины запахи лесной чащи. Пряный аромат травы, кое-где сбрызнутой яркими каплями цветов, душистый и неповторимый запах еловой хвои, мягкие нотки прелых листьев и сырой земли – в общем, уникальный, ни с чем не сравнимый букет.