Калгари 88. Том 4 (СИ) - "Arladaar" - Страница 55

«А смуглянка-молдаванка отвечала парню в лад — партизанский молдаванский собираем мы отряд».

На дорожке шагов темп музыки опять снизился, и Соколовская немного перевела дух. Но это не значит, что она делала шаги тяп-ляп. Небыстрый темп как раз позволил ей продемонстрировать мастерскую технику владения коньком. В этом отношении Соколовская была очень разнообразна. Она то исполняла элементы на бешеной скорости, то кралась, как кошка, медленно, но точно. И самое главное — зрелищно. В ходе исполнения дорожки шагов Соколовская перебрала чуть ли не все виды петель и поворотов. И прошла дорожку как положено — до противоположного короткого борта. Там развернулась перебежками, исполнила два твизла и резко. Как из пушки! Прыгнула двойной аксель, выехала из него, как и в короткой программе, красивейшим арабеском номер один.

Темп музыки опять начал нарастать, с каждым аккордом делаясь всё быстрее и быстрее.

«Нынче рано партизаны дом покинули родной, ждёт тебя дорога в партизанский лес густой».

Аксель Соколовская прыгнула в середине арены. После него сделала пируэт и прыгнула двойной сальхов. Приземлилась чисто. Все прыжковые элементы исполнены! Казалось, можно перевести дух, но нет! Темп музыки стал ещё быстрее, а Соколовской ещё надо было исполнить два вращения — комбинированное вращение и заклон. Сложность была в том, что музыка стала очень быстрой, и для того, чтобы попасть в неё, требовалось приложить значительные усилия. Но Соколовская была тонкая-звонкая, да и к концу проката практически не устала, поэтому оба вращения исполнила на отлично.

Программа закончилась резко — так и было задумано. Соколовская сделала шаг вперёд, неожиданно замерла и опустилась на лёд, встав на правое колено, склонив голову и скрестив руки на коленях. Поза была донельзя печальная и должна была обозначать дань памяти погибшим. Или памятник загубленным молодым жизням в результате войны.

Мгновение трибуны молчали, а потом взорвались овациями. Все встали. Пожалуй, что прокат Соколовской оказал на публику более сильное впечатление, чем прокат Малининой, даже судя по реакции зала…

Арина много раз видела аплодирующий зал, но от нынешнего зрелища было совсем другое ощущение. Ей показалось, что болельщиков эмоционально очень задел прокат Соколовской. Фильм «В бой идут одни старики», безусловно, видели все, сюжет знали, и почему поют песню, тоже. Она не казалась печальной, скорее, отдавала этаким фронтовым ухарством, но то, что многие герои фильма погибли, накладывало на песню неуловимый флёр трагичности. И Соколовская сумела всколыхнуть им души людей. Сейчас не было свиста и бравурных выкриков, как при прокате Малининой. Люди просто стояли и молча хлопали в ладоши. У многих текли слёзы из глаз.

Казалось, так будет продолжаться долго, но Соколовская прервала траурное настроение. Моментом выйдя из образа, она встала, мило улыбнулась и начала раскланиваться, размахивая рукой в приветствии, и сразу магия её проката словно покинула заворожённых людей. Вот тогда наконец трибуны взорвались настоящими восторженными аплодисментами. Кричали почти все, в том числе и Левковцев. Подарки валились на лёд со всех сторон. Одна мягкая игрушка чуть не попала в Арину, упав мимо льда, в метре от ней.

— Марина! Марина! Браво! Браво! — ревели трибуны.

Арина посмотрела на Малинину и Ксенофонова. Они до последнего сидели в «Кисс-энд-Крае», наблюдая за прокатом Соколовской, и только сейчас прошли мимо Арины. Лицо Малининой выражало лёгкую досаду. Она поняла, что проиграла. Соколовская за три раунда не допустила ни одной ошибки — потрясающая стабильность. Вторым местом она себя точно обеспечила.

Соколовская ехала к калитке с видом победительницы. По её виду можно было подумать, что она взяла олимпиаду. На самом деле это так и было. Наконец-то свердловский лёд покорился ей. Причём покорился кардинально — с прошлогоднего 10-го места она сразу прыгнула на второе. А возможно, и на первое.

… В вип-зоне тоже время зря не теряли. Встали с мест все, после того, как в середине проката встал Ельцин — сидеть при стоящем партийном деятеле было неловко. И здесь у людей прокат Соколовской вызвал глубокие чувства. В основном, конечно, у людей взрослых, умудрённых жизнью, которые осознавали, что катает Соколовская и на какую тему… Молодёжь в основном просто стояла и хлопала, с восторгом глядя на землячку, а пакостная Анька так и вовсе порывалась сказать соседнему Стасу про неприличную частушку на тему этой песни. Будущий отец уничтожающе посмотрел на маман и пихнул локтем в бок, выражая недовольство её поведением.

Соколовский, отбросив чопорность и зажатость, тоже аплодировал и криками приветствовал прекрасный прокат дочери. Его Маринка! Вот как её все любят и уважают! И даже Ельцин в восторге!

Ельцин же, движимый внезапным порывом, встал с места, неловко прошёл по занятому людьми ряду, чуть не посносив всех и топоча по ногам, приблизился к Соколовскому и обнял его под приветственные крики присутствующих.

— Поздравляю тебя, Владимир Степаныч, — сказал Ельцин и крепко пожал руку Соколовскому. — Хорошо катается твоя Марина. Очень рад за тебя. Давай поедем с нами сегодня понимашь…

Соколовский хотел улыбнуться, но неожиданно почувствовал, что сейчас от всей этой атмосферы праздника побежит скупая мужская слеза, поэтому ничего не сказал, только растроганно кивнул головой в ответ.

… Арина сняла чехлы с лезвий и приготовилась выйти на лёд. А пока с интересом наблюдала за этой вакханалией и видела, как Левковцев, стоявший в метре от неё, не стесняясь чувств, встретил Соколовскую, прижал к груди и поцеловал в макушку, приобняв.

— Молодец, молодец, Марина! — растроганно сказал он и тут же обратился к Арине. — Люда, разминайся как обычно. Сделай два прыжка и два вращения. На большее не иди. Всё сделаешь в прокате.

— Угу, — невнятно буркнула Арина, выпрыгнула на лёд и покатила вдоль бортика против часовой стрелки.

Больше она ничего не видела и не слышала — вся ушла в себя. Прокатившись ёлочкой, а потом фонариком вдоль борта, почувствовала, что относительно размялась, и разогнавшись, с ходу прыгнула двойной аксель. Прямо в середине арены, перед судьями и вип-зоной. И даже отсюда услышала, как Анька что-то крикнула в ответ. Точно так же она будет кричать ей во время тренировок и после прокатов и в своём времени — Анна Александровна не пропускала ни одного старта дочери. Отпрашивалась правдами-неправдами с работы, ехала в другие города и страны, тратя уйму денег, но Арина всегда знала, что где-то там, в середине переполненной трибуны, сидит мама и переживает за неё, особенно если что-то не получается. Странная коллизия судьбы… Сейчас маман в образе сопливой девчонки кричит своей будущей дочери, которая знает, что дальше будет. Это… Это просто кринж!

Арина прыгнула хорошо. После акселя исполнила комбинированное вращение. Зашла на него, по-мужски раскрутившись быстрой либелой, через качалку опустилась в волчок, потом переменила ногу, сделав волчок в сложной позиции, потом кольцо и бильман. Выехав с вращения, сделала несколько связок, и стала разгоняться буквой S на тройной лутц. Хотя бы один тройной прыжок надо сделать, чтобы задать себе настрой. Разогналась по дуге, без всяких лишних шагов и финтифлюшек, встала на наружное ребро, оттолкнулась левой ногой, ударив по льду зубцом правого конька, и… Опять, ещё в полете, почувствовала, что прыжок не получится — при отталкивании ось вращения сместилась, и, скорей всего, приземление будет под большим углом к поверхности льда. Так и получилось.

И хоть падения избежать удалось, но рукой льда Арина коснулась, чем вызвала громкий вздох трибун. Соколовская временно отошла на второй план. Уже на Хмельницкую было обращено всё внимание зрителей. И сейчас нужно задать настрой хорошей раскаткой и себе и трибунам.