Калгари 88. Том 4 (СИ) - "Arladaar" - Страница 34

Малинина исполнила либелу, сменила позицию на кольцо, потом на бильман. Все позиции сделала с высочайшей сложностью, по 8 оборотов, а в бильмане держала лезвие конька правой рукой, левую отведя в сторону, что было несомненным усложнением, да ещё и очень редким.

Музыка сменилась на более тревожную — отчётливо зазвучала партия виолончелей. Сменилась и манера катания Малининой. Движения фигуристки стали более быстрыми, даже какими-то рваными, мечущимися. Что это значит? Зигфрид выбирает чёрную Одиллию, он не знает, что перед ним совсем не та, кого он любит! Одетта тоже здесь, в обычном белом платье и белой вуали, и он даже танцевал с ней, но совсем не узнал! Злые чары сковали разум принца!

После прыжка во вращение Малинина стала заходить на дорожку шагов. Как раз на неё и попался тревожный момент в музыке, когда Зигфрид объявляет перед матерью-княгиней, что чёрная Одиллия его невеста и целует её! Таня интерпретировала музыкальный акцент прекрасно! Исполнила шаги на высокой скорости, с изменениями направления и рёбер. Крюки, выкрюки, моухоки, чоктау, твиззлы. Однако… Была и у неё неточность в исполнении шагов. Малинина делала их слишком быстро, чтобы наверняка попасть в такт музыке и в образ. Кое-где при развороте отрывала пятку от льда или не исполняла до конца дуги. Это был очень весомый недостаток. В спортивном плане сейчас Малинина проигрывала программу — во время Арины судьи поставили бы ей за дорожку лишь второй уровень сложности, даже не третий, что повлекло бы потерю минимум двух баллов. «Она не успевала по таймингу, поэтому всё делала быстро», — догадалась Арина.

После дорожки шагов музыка сменилась на совсем тревожную. Затемнение спадает с глаз принца Зигфрида. Он видит смеющуюся чаровницу Одиллию, которую только что поцеловал и назвал своей невестой. Навек потерянный призрачный образ любимой Одетты в виде белого лебедя улетает на лебединое озеро.

Зигфрид, терзаемый тяжкими муками, бросает коварную Одиллию, запрыгивает на коня и скачет на озеро, чтобы раскаяться и просить прощение у любимой, пусть даже и ценой своей жизни. А Одиллия, движимая ненавистью к сопернице и обуреваемая самыми злобными и низменными чувствами, торжествует! Смеётся, злорадствует! Придворные в ужасе! И Малинина прекрасно передала этот порыв! Просто гениально! Мятущаяся душа… Чёрный демон средь сгибаемых злой бурей дерев…

Малинина только в этом моменте программы пошла на каскад. И сейчас, исходя из тревожной, мечущейся музыки, можно было его исполнить, вплетя в самое сердце программы! Разогнавшись через половину катка, она мастерски, с ходу, прыгнула каскад тройной сальхов — двойной тулуп. Прямо в музыкальный акцент. Словно в лёд вколотила, как любят говорить некоторые телекомментаторы. И выезд получился приличный, в идеальную ласточку. Или в чёрного лебедя? Это великое мастерство!

… Ксенофонтов с большим удивлением смотрел на Малинину, начавшую прокат и пропустившую каскад. Удивился так, что хотел со всей силы долбануть по бортику ладонью. Так и хотелось крикнуть: «Таня, какого хрена ты творишь???». Малинина сама, по своей воле, изменила программу! После выезда из стартовой позы и балетного фуэте по макету стоял именно каскад тройной сальхов — двойной тулуп. Но Малинина вместо него исполнила прыжок во вращение. Теперь ей придётся всё делать наоборот — вставлять каскад вместо вращения, причём во второй половине программы, в самом конце, когда риск невыполнения прыжковых элементов крайне велик из-за накопившейся усталости. И это только одно. Другое — тайминг. Малинина пошла по программе со значительным опозданием в десять секунд — исполнение вращения занимало намного большее времени, чем два прыжка. Конечно, можно было понадеяться на то, что эти секунды компенсируются во второй части программы, но опять же всё упирается в усталость и… Да вообще. Сможет она чисто исполнить каскад в конце программы?

Левковцев, стоявший у бортика рядом с Ксенофонтовым, тоже с удивлением смотрел на прокат Малининой. Хотел спросить, что это за новости — все прыжки во второй половине программы, но, увидев, что коллега явно недоволен, лезть не стал — сами разберутся… Спорт — дело тёмное…

…Малинина после каскада стала штамповать элементы один за другим. Однако Арина заметила, что программа после каскада по сложности шагов и связок между элементами сильно сбавила. Как будто обрубили! Из каскада Таня вышла простыми кросс-роллами, потому что потеряла скорость, а набрать её даже задними перебежками сил уже, похоже, не осталось. Естественно, Арина рассматривала прокат соперницы как профессионал и видела все трещинки в нём. Для обычного зрителя Таня каталась идеально.

Разогнавшись, в середине арены Малинина прыгнула двойной лутц. Прыгнула чисто, на хорошей скорости. Выезд тоже получился на скорости, и за счёт этого она смогла зайти на двойной аксель, но перед акселем Малинина сначала сделала свечку, подняв левую ногу вверх, а тело опустив вниз и прижав к правой ноге. После свечки переменила ногу и прыгнула шпагат в воздухе, причём выпрыгнула на порядочную высоту. Растяжка при этом смотрелась идеальной. Если бы Малинину сфотографировали в этот момент, она получилась словно висящей в воздухе, с ногами, растянутыми вперёд и назад под углом ровно в 180 градусов.

Этим всплеском активности Таня сильно удивила Арину, подумавшую, что она иссякла и растратила все силы. Однако нет! Серебряная чемпионка СССР среди юниоров лишь мастерски сэкономила свои силы прямо среди программы, да так, что даже у профессионалов сложилось впечатление, что всё, потенциал исчерпан. Это было не так… Малинина после каскада сбросила нагрузку и в течение 20 секунд отдыхала, потом снова нарастив сложность переходов.

Осталось кататься всего двадцать секунд, и за это время Малинина прямо из акселя вошла во вращение заклоном. Исполнила положенное число оборотов, вышла из вращения, сделала моухок и буквально тут же вошла в комбинированное вращение со сменой ноги. Сделала четыре позиции — волчок, потом переменила позицию на «стоя вниз головой», выпрямившись, сменила ногу и стала вращаться в либеле, которую сменила на свечку. Четыре позиции — высший уровень сложности! И свечка была великолепна! Прямо как у Арины!

Музыка закончилась яркой и громкой кульминацией. И такой же кульминацией закончила прокат Малинина, замерев в очень красивой позе — чуть скрестив ноги одна за другую, раскинув руки в разные стороны и откинув голову назад. Арина знала, что это означает. Зигфрид бросает вызов демону и погибает. Одетта тоже. Занавес. Все померли. Тушите свет!

Малинина сделала всё. Кроме ляпов на дорожке шагов, придраться к ней было абсолютно не в чем. За исключением небольшой, в десяток-другой секунд, просадки сложности в переходах между элементами после каскада, она продемонстрировала очень высокий уровень катания. Показала очень качественную хореографию. Постоянно изображала лицом эмоции. Гнев, ярость, печаль, удивление. На зрителей, да и на судей тоже, она впечатление произвела, что уж там… Зал секунду молчал, а потом взорвался громкими криками и аплодисментами. Вот что значит бессмертная русская классика! Музыка, известная каждому! В первую очередь из-за гонок на лафетах в последние годы, как говорили в народе…

Баллы, полученные Татьяной, могли быть очень высокими… Арина могла бы в этом поклясться. Впечатление она оставила. Малинина раскланивалась, а зал… Начал вставать! И началось это с товарища Ельцина, который в полном восторге поднялся с места, продолжая аплодировать. Его примеру последовали все сидевшие с ним. От них, как вирус, волна передалась на соседние секции. И вот уже весь стадион стоит и хлопает.

— Ничего, она у тебя зажгла! — рассмеялся Левковцев и пожал Ксенофонтову руку. — Прими искренние поздравления, Игорь. Такое не каждый день увидишь.

Арина угрюмо смотрела, как Малинина раскланивается, и думала, что обойти её может оказаться задачей потруднее, чем Соколовскую. Наверняка Малинина сейчас очень сильно поднимется в турнирной таблице — исполнила она всё визуально чисто, и придраться, кроме неправильных шагов, было не к чему. Но это с одной стороны. С другой — за Арину и за Соколовскую играли более выгодные стартовые номера. Судьи могли Малинину придержать, опасаясь, что не хватит баллов Хмельницкой и Соколовской, если вдруг они откатаются лучше.