Дроу в 1941 г. Я выпотрошу ваши тела во имя Темной госпожи (СИ) - Агишев Руслан - Страница 36

— Сейчас, сейчас, миленький, — шептала она, подходя к кровати. Боялась, что сил не хватит его вытащить из палаты. — Помогу…

Решила, что попробует его себе на спину взвалить. В руку вцепилась, потянула на себя, а тело даже и не шелохнулось. Фрося, фыркнув на себя недовольно, дернула еще сильнее.

— Давай, Фроська, давай! — с натугой поворачивала мужское тело, что взвалить его к себе на спину.

И после очередного усилия почти удалось. Парень перевернулся на бок, одеяло задралось и…

— А-а-а! — не хуже сирены, взвизгнула девушка. — А-а-а-а!

Прямо из под одеяла на кровать хлынули сотни и сотни крошечных черных паучков. Настоящая бархатна волна с тысячами ножек расходилась в разные стороны, наполняя помещение еле слышным шуршанием.

Фрося, до тряски боявшаяся пауков, разом посерела. Глаза закатились, ногами засучила.

— А-а-а…

Взвизгнув напоследок, потеряла сознание и по стене мягко осела на пол.

Сюрреализм какой-то.

Здание то и дело сотрясает от взрывов авиабомб. Ходят ходуном стены, пол. С потолка сыпется побелка, валятся и с грохотом раскалываются куски штукатурки. Со звоном бьется оконное стекло, наполняя воздух стеклянным крошевом.

У стены без движения застыла белобрысая медсестричка, бессильно откинув голову. Белое, без единой кровинки, лицо, и застывшая на нем гримаса ужаса.

С другой стороны стояла кровать с лежавшим парнем, которого окутывало черное шевелящееся одело из паучков. Наподдающее подсчету месиво из паукообразных непрерывно двигалось, то покрываясь живыми буграми, то расползаясь в стороны, обнажая человеческое тело.

— … госпожа… — брови, уголки рта пошли вверх. Морщины разгладились. На лице больного застыло выражение безграничного счастья. — Благословенная Ллос…

Риивалу снился тот самый день Посвящения, когда мужчины единственный раз в своей жизни могут оказаться внутри святилища и приобщиться к благодати Богини. Он чувствовал невесомые мимолетные прикосновения одеяний жриц, исполняющих вокруг него ритуальные танцы. Мягкое шуршание ласкало слух. Необъяснимая благодать наполняла каждую частичку его тела.

— … Ллос.

Он медленно открыл глаза.

В воздухе плыла взвесь из мела и штукатурки. По ушам ударили звуки взрывов, громкие крики. Жутко хрустели деревянные перекрытия старого здания.

— … Благословенная.

Но, даже проснувшись, дроу продолжал улыбаться. Совершенно искренне, с радостью, словно и не видел творящегося вокруг него.

— … Я чувствую твои милость и благодать, — медленно вырывались из его рта ритуальные фразы. — Принимаю ее с радостью и священным трепетом…

Как никогда радостно трепетало его сердце. Темная госпожа впервые в этом мире ответила на его зов, послав своих верных слуг. Значит, он все делает правильно. Что это, если не знак его избранности? В его родном мире только жрицы могли «разговаривать» с паукообразными созданиями, поддерживая с ними незримую связь.

— … Теперь все будет по-другому, — шептал Риивал с фанатичным блеском в глазах. — Еще немного, совсем немного и она вернется.

Если раньше еще и были некоторые сомнения в выбранном пути, то сейчас их совсем не осталось. Нужно было лишь удвоить, утроить усилия, чтобы ускорить ее возвращение. Нужно было лишь больше жертв.

— Я сделаю, я все сделаю… Нужно лишь больше жертв, ещё больше, и она вернется…

Путь вновь стал, как никогда прост и ясен. Нужно было лишь хорошо делать то, что умел любил каждый из тёмного племени. Нужно было лишь убивать — много, очень много, жестоко.

— Наконец-то, все просто.

Риивал вскинул голову и уже совсем другими глазами посмотрел вокруг себя. И могло показаться, что все это — разбитые окна, вывороченные рамы, свисающие доски потолка — он видел впервые.

— Война… — раздувались его ноздри, блестели восторгом глаза. — Ведь кругом война… И нужно лишь убивать, больше убивать… Убивать…

Одним мягким движением дроу скользнул с кровати, заставляя раствориться покрывало из мириад крохотных пауков. На глазах тысячи и тысячи паукообразных разбегались по углам, щелям, дырам, не оставляя после себя и следа.

У стены присел, легко подхватывая на руки девичье тело в сером халате. Ту, что дарует жизни, врачует, нельзя оставлять в опасности — непреложный закон. И дварфы, и люди, и эльфы, и дроу берегут и охраняют своих целителей, как зеницу ока. А здесь хуже чем у животных…

Не останавливаясь, перемахнул через подоконник. По-кошачьи мягко приземлился на той стороне, и сразу же принялся осматриваться.

— Где…

Рука непроизвольно шарилась у пояса в поисках ножа, так и не находя его. На нём не было ни ножен, ни пояса, лишь завязка на больничной пижаме.

Но врага рядом не было. Никого вокруг не было. Улицы словно вымерли. Лежали вывороченные взрывами деревья, рядом с остовами зданий возвышались кучи битого кирпича, виднелась пара сгоревших грузовиков.

Ни единой души не было, хотя…

— Гражданин Биктяков? — прямо за его спиной раздался хриплый голос. — Сдайте оружие, если есть!

Риивал развернулся, и едва не уткнулся в дуло винтовки. Прямо перед ним стояли двое — тыкавший в него оружием, незнакомый угрюмый красноармеец и плотный командир с довольной ухмылкой на лице. Второго дроу тоже узнал — майор Фомин, бывший здесь на вроде Надзирающего на манер дроу. Искал крамолу и измену.

— Что глазами хлопаешь? Доигрался! Теперь за все с тебя спросим: и за вранье, и за антисоветские взгляды, и за нападение на старшего по званию… Что, не было, не знаешь о таком⁉ — расхохотался майор. — Не было — будет, не слышал — услышишь… Оружие? Прячешь? Я вашу сучью породу насквозь вижу. И положь эту, очнется и сама дойдет… Не трясись, поздно уже.

Только невдомек майору было, что не от страха трясся сержант, никак не от страха. Его обуревало совсем другое чувство — жажда убийства. Риивал поэтому и мелко подрагивал, что едва сдерживался от желания. Только открытое место и сдерживало его от последнего шага. Но кто об этом знает…

— Давай, вперёд, а накроет ещё, — майор вздрогнул от слишком близкого взрыва. — Стоим тут у всех на виду. Иди, иди. И без своих этих штучек! Это другим можешь мозги пудрить, фокусы-шмокусы показывать! Со мной такое не пройдет. Только рукой махну, рядовой Казин живо в тебе дырок наделает. Так ведь, Казин?

От угрюмого красноармейца донеслось что-то вроде угуканья. Немногословен, серьезен. Такой точно без каких-либо раздумий выстрелит.

— Все мне, как на духу выложишь…

Под это бурчание Риивал пошел по улице. Сделал потерянный вид: осунулся, поникли плечи. Сам же, зыркая глазами по сторонам, искал подходящее место.

— … Поди за шнапсом к немчуре ходил, по обозу шарился. А нам здесь сказки рассказываешь, какой герой…

Вот впереди показался еще один догорающий остов грузовика. Рядом дом с обрушившейся стеной, глядевший на них разворошенными внутренностями своих комнат. Пожалуй, самое подходящее место для него.

— … А с диверсантом тоже темная история. Мне шепнули, что ему в камере кишки выпустили. Уже не от подельника ли ты избавлялся? Для такого циркача, как ты, ведь ничего сложного. Чего молчишь? Смотри, пока до места дойдем, я тебе столько статей нарисую, — заржал майор, довольный своей шуткой, а может и не шуткой. — Ну?

Они уже почти дошли до грузовика. Риивал осторожно повел плечами, напряг связанные руки, ослабляя веревки. Сразу почувствовал, что в любое мгновение можно их сбросить. Дрянь оказался узел, детский.

— А вдруг ты, и правда, циркач⁈ — майор все никак не мог успокоиться. По довольному тону чувствовалось, что тот уже какие-то далеко идущие планы на него строил. Видно решил, из него настоящего предателя вылепить. — Всякие такие штучки знаешь, умеешь. Подожди-ка… — похоже, тому в голову пришла еще одна гениальная мысль, которую он тут же начал озвучивать. — А если ты японский шпион⁈ Нам же в управлении рассказывали, что их там специально всяким приемчикам обучают. Ах ты, су…