Ничто не стоит так дорого - Островская Екатерина - Страница 7

Гончаров оглянулся на портрет.

– У Ларисы каре бикси на короткие волосы. Дорого стоит сделать такую прическу?

– У хорошего мастера очень дорого. Но Лариса могла себе это позволить. Она хотела быть привлекательной для мужа. Как и ваша жена, вероятно.

– У моей жены свой парикмахерский салон. Популярный, кстати.

– А название у салона есть?

– Он называется просто «Марина».

– И я Марина, – удивилась подруга убитой Курочкиной, – но я, кажется, слышала о вашем салоне. А у вас есть там какая-то особая прическа, какие не делают в других местах? Как в хороших ресторанах всегда есть свое фирменное блюдо.

– Конечно, прическа называется «Мэрилин» в честь американской актрисы. Прическа в стиле шестидесятых…

– Платиновая блондинка, волосы до плеч и немного назад, – обрадовалась Марина Сергеевна, – я встречала девушек с такими прическами и удивлялась их стильности. Обычно они ходят в коротких узких брючках и в туфельках на шпильках, блузки тоже с короткими рукавами и с глубоким вырезом. И газовый шарфик на шее или платочек на голове… И обязательный аксессуар ко всему этому – очки «Рэй-Бэн» «кошачий глаз». Вы бы знали, как замечательно все это смотрится!..

Игорь слушал и удивлялся самому себе. Хотел прикинуться простачком, чтобы собеседница не напрягалась и не боялась ляпнуть что-нибудь не то… Но не мог даже представить, что дойдет до таких откровений. Только вот теперь у него нет жены, а свой салон бывшая супруга втайне от него продала еще две недели назад.

– Я обязательно на днях загляну к вашей жене. Как ее зовут?

– Марина.

Это был последний сокрушающий собеседницу удар.

– Это правда? – прошептала женщина. – Вы не обманываете? Ее зовут так же, как меня? Так вы, оказывается, не простой мент… простите, то есть вы не простой человек.

– Так что вы можете сказать про убитую?

Марина Сергеевна задумалась, кивнула, словно уже решилась на признание, но потом вздохнула:

– Я не знаю, кто ее убил и за что. Но ни одна женщина, чтобы она ни совершила, не заслуживает, чтобы с ней так поступили…

– Ваш бывший муж был хорошо знаком с Романом Валентиновичем?

Марина напряглась, но потом поняла, что полицейский это заметил, и вскинула брови, что должно было означать, что она не ожидала подобного вопроса и он застал ее врасплох.

– Они учились вместе в институте, потом оба пришли по распределению на наш завод. Но Роман начал расти по служебной лестнице…

Марина замолчала, раздумывая, стоит ли рассказывать все, что она знает.

– Потом настала эра ваучерной приватизации, – подсказал Игорь, – Роман Валентинович нашел средства и стал владельцем. А ваш бывший муж так и остался рядовым сотрудником.

– Не совсем рядовым: после приватизации он вошел в совет директоров – и даже был заместителем председателя правления по производству. Но ведь Роман не просто так стал владельцем. Он долгое время скупал ваучеры и акции предприятия. Этого, конечно, было недостаточно для участия в аукционе, но нашелся спонсор, который предоставил ему необходимую сумму. Процент по кредиту был, разумеется, грабительский, и завод несколько лет работал практически на этого, мягко говоря, благодетеля. Даже потом, когда мы ничего не были ему должны, тот человек все равно что-то требовал. Но потом его застрелили, и наши терзания закончились.

– Давно его застрелили?

– Года два или три назад. Но не здесь, а где-то под Москвой в загородном доме. Я подробностей не знаю.

– Давайте забудем про того финансиста: пусть покоится с миром. Меня другое интересует: как вы с мужем расстались?

– С Андреем? – переспросила Марина Сергеевна так, словно у нее был и другой муж. – Расстались по обоюдному согласию. Как-то незаметно мы отдалились друг от друга. А он непонятно как еще больше отдалился от меня, от своих должностных обязанностей и сблизился со своей секретаршей. Вот я и предложила ему выбор.

– И Андрей выбрал молоденькую и безотказную.

– Не такую уж молоденькую: она только на год моложе меня, и у нее ребенок от предыдущего брака.

– Имущество долго делили?

– Так мы сразу решили, что квартира со всей мебелью остается ему, а он свои акции нашего «Промэлектрона» переоформляет на меня. Да там акций у него всего ничего было – кот наплакал. Только я вообще не понимаю, при чем тут мой бывший муж.

– Ни при чем, – согласился Гончаров и задумался, – как-то с мысли сбился. На чем мы остановились?

– Я сказала, что ни одна женщина, какая бы она ни была, не заслуживает того, чтобы ее убили.

– Согласен, – кивнул подполковник и добавил: – Я сейчас исчезну на часок, потом вернусь, и мы продолжим.

Он подошел к своему автомобилю, понимая, что за ним могут наблюдать из окна, открыл дверь, но не стал садиться в машину, достал листок с номером телефона и позвонил. Долго никто не отвечал, но потом гудки смолкли, и мужской голос произнес:

– Я слушаю. Кто это?

– Андрей, вас беспокоит подполковник полиции Гончаров. Я вхожу в состав следственной группы, которая расследует смерть Ларисы Курочкиной.

Мужчина молчал, и тогда Игорь продолжил:

– Вы ведь знаете, что ее убили?

– Недавно узнал, – с явной неохотой ответил собеседник, – пару часов назад ко мне приходил участковый и расспрашивал на предмет нашего знакомства с ней. Я сообщил, что едва знал ее: изредка встречались во дворе.

– В каком дворе?

– В нашем: ведь я с Курочкиными в одном доме живу, только в разных концах. Вы разве не знали? Или участковый вам не доложил?

– Если вы дома, не смогли бы спуститься: я как раз сейчас во дворе возле парадной, в которой проживала Лариса.

Мужчина вздохнул, но потом признался:

– Я здесь никаким боком. Понимаю, конечно, что у вас работа такая – подозревать каждого. Но я и в самом деле долгое время не встречался ни с Курочкиным, ни с его женой. Изредка встречаясь во дворе, мы проходили мимо, даже не здороваясь. Раньше общались только по работе, но я ушел с предприятия почти сразу после развода с Мариной, которая, как мне кажется, ввела вас в заблуждение, сказав, что я причастен к этому преступлению…

– Она ничего подобного не говорила, но у меня теперь есть сомнения: почему вдруг вы ушли с предприятия, которое создавали со своим другом.

– И это тоже неправда: предприятие существовало задолго до нас. Рома успел подняться по служебной лестнице и потому оказался в нужное время в нужном месте… Хорошо, я сейчас к вам подойду. Но долго разговаривать не смогу, потому что у меня не только нет времени, мне просто нечего вам сообщить по существу дела.

На этом разговор закончился. Гончаров задумался: скорее всего, бывший друг владельца крупного предприятия и в самом деле не имеет никакого отношения к убийству его жены, но все равно он знает немало – например, об отношениях между Курочкиными: их ссорах, обидах, недопонимании, ведь невозможно прожить столько лет, не имея каких-то претензий друг к другу.

За спиной открылась дверь парадной, Гончаров обернулся и увидел ту самую девушку, с которой разговаривал в лифте.

– А вы не похожи на нашего полицейского, – улыбнулась она. – Да и на Западе, как мне кажется, таких нет – разве что в фильмах..

– А с чего вы взяли, что я полицейский? – изобразил удивление Игорь.

– Так ваши подчиненные по всем квартирам ходят с вопросами. В каких отношениях вы были с Ларисой? На такой вопрос никто не станет отвечать правдиво, даже если и были какие-то отношения. У меня, например, они с ней были. Она в бампер моего «Купера» въехала. Вышла, посмотрела, а там разве что царапинка едва заметная. Спросила меня, мол, буду ли я вызывать дорожную полицию. Я ответила, что сделаю это непременно. Она достала из сумочки двадцать тысяч и протянула мне. И все так лениво, с достоинством. Я хотела сначала обидеться и отказаться от ее денег, но не стала этого делать: у меня ведь все равно «каско». Но она въехала в меня не на своей тачке. А на «Ровере» мужа. Муж у нее – Харрисон Форд.