Газлайтер. Том 17 (СИ) - Володин Григорий Григорьевич - Страница 11

После подписания всех бумаг ханьцы решают завершить переговоры символичным жестом. Один из них, Лэйхуань Линь, с улыбкой выносит горшок с редкой золотой розой, чьи лепестки буквально сверкают на свету, напоминая расплавленное золото. Он делает паузу, поднимая цветок на уровень глаз и провозглашая:

— Это знак нашей договорённости, госпожа Лариса. Роза не только редкая, но и символизирует силу, которая кроется в красоте. Мы уверены, что она придётся вам по душе.

Лакомка слегка наклоняет голову и переводит взгляд на меня. Я киваю, разрешая принять подарок.

— Благодарю вас, господа Лэйхуань, — отвечает она с лёгким оттенком учтивости в голосе. — Мы ценим ваш дар и надеемся на плодотворное сотрудничество.

Ханьцы довольны её реакцией, а я продолжаю наблюдать за ними с прищуром. Они, кажется, искренне полагают, что роза производит на нас впечатление. А я-то знаю, что такие дары редко бывают без подвоха. Тем более от подданных Ци-вана.

Когда мы с девушками садимся в машину, Лакомка сразу же поднимает очевидный вопрос:

— Мелиндо, а раз ты разрешил взять розу, значит она не отравлена?

Я хмыкаю:

— Нет, дорогая, отравлена. Причем редким отложенным ядом. Подействует он только спустя два дня.

Алиса и Василиса вскидывают брови, их глаза широко распахиваются:

— ГОСПОДИН⁈ ВЫ СЕРЬЕЗНО⁈ — одновременно восклицают они.

— Вполне, — отвечаю я с лёгкой усмешкой.

Настя лишь пожимает плечами:

— Ну что ж, это было ожидаемо, — произносит она, не отрываясь от переписки в своём мобильнике. Похоже, она успела уже похвастаться матери, что прогулялась по выставке с женихом.

Лакомка тоже остается совершенно невозмутимо и, не обращая внимания на розу на ее коленях, делает в блокноте пометки насчёт энергонектара.

Поглядев на золотую розу, я решаю сразу убрать яд. Смазаны оказались и горшок, и листья — ханьцы, как всегда, изобретательны в своих попытках сыграть в двойную игру. Яд, к счастью, органический, поэтому Дар геномантии вполне подходит для решения этой задачи. Провожу рукой по горшку и листьям, быстро меняя химическую структуру яда и превращая его в безвредное соединение.

Когда девушки наконец заканчивают свои дела, я решаю сообщить им о природе подарка:

— Кстати, роза передаёт отраву через прикосновение. Неплохо придумано, правда?

Лакомка хмыкает, взгляд её остаётся совершенно спокойным:

— Они надеялись убить нас, а потом стребовать с нашего рода штраф, — говорит она с игривой улыбкой. — Какие наивные.

— Ага, сейчас дам антидот.

Пододвигаюсь ближе и целую её в губы, задействовав Дар Крови. Яд медленно выходит из её организма, и Лакомка отвечает на поцелуй со всей страстью.

Когда мы наконец отрываемся друг от друга, она переводит дух и смеётся:

— Вот это я понимаю, противоядие! Надо будет просить ханьцев почаще меня так травить, если уж у меня есть такой приятный способ нейтрализации.

Вдруг Настя, потупив глаза, смущенно добавляет:

— Даня, а вдруг я тоже заражена?

Я, прекрасно зная, что она не прикасалась к розе, делаю лицо серьёзным:

— Вполне возможно, Настя. Надо провести диагностику, — произношу я, кивая.

Лакомка уступает место, а Настя подходит ко мне, её глаза полны трепета. Она садится рядом, так близко, что я ощущаю тепло её тела. Настя явно взволнована, но пытается это скрыть. Страха нет, только волнение. Мы оба знаем, что это игра. Я мягко наклоняюсь и целую невесту в губы, стараясь быть нежным, почти осторожным. Это наш первый поцелуй, и я чувствую, как её дыхание становится всё чаще, прерывистей, словно ей трудно дышать от напряжения.

Её губы, мягкие и податливые, отвечают мне с растущей уверенностью. Её тело напрягается, но я ощущаю, как она постепенно расслабляется, доверяя моменту. Грудь Насти вздымается под облегающим топиком, а лицо заливается пунцовым румянцем, который невозможно не заметить.

Когда я, наконец, отстраняюсь, она по-прежнему сидит неподвижно, её губы чуть приоткрыты, а взгляд кажется слегка затуманенным. Она пытается прийти в себя, проводит языком по губам, будто заново осмысляя вкус поцелуя, а в её глазах вспыхивает новый огонь.

Алиса и Василиса неожиданно подают голоса:

— Господин, а вдруг и мы… заражены?

— Не могли бы вы… помочь?

Я бросаю быстрый взгляд на улыбающуюся Лакомку и на Настю, уже спокойную, но всё ещё слегка смущённую. В глазах невесты тоже нет осуждения, только любопытство. Вздохнув, я киваю:

— Хорошо, давайте продиагностируем и вас.

Бордель «Амброзия», Москва

До недавнего времени клан Лэйхуань был лишь одним из множества малых друидских родов, хотя и весьма талантливым. Но вот, наконец, на горизонте забрезжил шанс изменить всё. Их главе удалось успешно завершить важную миссию, возложенную Ци-ваном, а это значит, что род Лэйхуань готов сделать большой шаг вперёд.

Сидя в мягком кресле на полутёмном балконе одного из элитных заведений города, глава Лэйхуань наслаждается этим триумфом. Его губы трогает довольная улыбка, когда он переливает дорогое вино в бокал из тонкого стекла. Но дело не только в исполненном поручении. Он не просто выполнил задание Ци-вана — ему удалось превратить его в настоящий триумф, щедро подкреплённый золотом. Это была тщательно спланированная операция: остроухая блондинка, жена Филинова, сама прикоснулась к роковому горшку с редкой золотой розой. Как только её руки впитали коварный яд, исход был предрешён. Отрава настолько редкая, что её нельзя определить, если не знать, что искать. Через пару дней блондинка не проснётся, а её граф-щенок потеряет возможность производить энергонектар. А значит, род Лэйхуань теперь будет получать неустойки, благодаря которым сокровищница рода вскоре наполнится царскими рублями.

Лэйхуань с нескрываемым удовлетворением думает о том, как теперь, в отсутствие главной жены, дела Филинова покатятся под откос. Не стоило сопляку злить Ци-вана, ох не стоило.

Его спутники по клану радостно ликуют, заказав всё самое лучшее. Они уже решили отпраздновать успех среди красивых русских девушек, из числа которых каждый выбрал себе подходящую. Лэйхуань, оглядев зал, выбрал ту, что напомнила ему жену Филинова: та же светлая блондинка, хоть и без характерных острых ушек. Конечно, эта девушка далеко не так красива, как оригинал, но достаточно похожа, чтобы добавить этому вечеру нотку символической победы.

Девушка и глава Лэйхуань уединяются в одной из самых роскошных кабинок, скрытых за тяжёлыми полупрозрачными занавесями. Тёплый свет ламп, мягко разливаясь по комнате, отбрасывает золотистые отблески на её лицо, придавая ему загадочное сияние. В её больших, синих глазах угадывается тревога. Будучи опытной гетерой, она чувствует, что за гладкой вежливостью этого мужчины скрывается тёмная угроза. Но именно этот страх, мелькающий в её взгляде, лишь распаляет Лэйхуаня.

Он наклоняется ближе. Девушка отодвигается назад, прижимаясь к бархатной спинке дивана, но он не спешит. В его глазах горит жестокая решимость: он намерен не просто воспользоваться этой блондинкой, напоминающей жену Филинова, но и выплеснуть на неё всю злобу и ненависть. Он хочет изуродовать её и наслаждаться её страданиями.

В этот момент, из ниоткуда, на его колени падает золотистый лепесток. Лэйхуань морщит лоб, немного удивлённый, но не придаёт этому особого значения. Наверное, еще на выставке лепесток сорвался с розы и упал на него.

Где-то вдалеке слышится тихий, почти неразличимый «тяв», но ханец лишь раздражённо фыркает.

— Какая же отвратная шумоизоляция в вашем заведении, — бурчит он, сминая лепесток. — Слышно собак с улицы.

Он уверен в своей безопасности — еще до встречи с Филиновыми ханьцы приняли антидот от органического яда.

Он убирает лепесток в карман и плотоядно оглядывает русскую.

Но уже через минуту его тело охватывает странное чувство, словно тонкая пелена усталости внезапно накрывает его разум. Жажда девичьего тела начинает рассеиваться, уступая место неясной апатии. Мысли путаются, а сознание погружается в туманную вялость. Он пытается сосредоточиться, но его «инструмент» отказывается приходить в боевую готовность. Непреодолимое желание спать накатывает, и ему приходится с неохотой покинуть девицу, отчего она с облегчением перекрещивается за его спиной.