Назад в СССР: Демон бокса 3 (СИ) - Матвиенко Анатолий Евгеньевич - Страница 38

Подруга вздохнула.

— Подозреваешь меня в меркантильности, но я бы высказалась против аферы с Коллинзом. Хреново пахнет. Мы и так неплохо поднимаемся.

— Мне нужны неучтённые миллионы. О которых будет молчать Коллинз, не в его интересах шум. Кроме него знаете только вы с Джей и сенатором.

— Много.

— Меньше не получается… Дон убил бы меня, узнав, что такая сумма просвистела около его чёрного носа, а ему не досталось и рваного бакса.

Тот по-прежнему поливал впереди, выдерживая разрешённые семьдесят миль в час. Я «волгу» в СССР разгонял куда быстрее! Правда, ценой здоровья двигателя и шума в кабине.

Справа от хайвея волновался океан, на горизонте виднелись судёнышки разного калибра и пара довольно серьёзных кораблей.

— Знаешь, чьи денежки мы умыкнём, если я уроню беззубого ровно во втором раунде?

— Трави.

— Был такой советский анекдот. Парень допытывается у девушки: много ли у тебя было мужчин до меня? Она: до тебя всего одна любовь, но страстная, обильная и долгая. Он: какая? Она: моряки. Так вот, в Сан-Диего расположена самая большая база ВМФ США на побережье Тихого океана. Увидишь мужественные обветренные лица на трибуне. Сейчас причиним ущерб боевому духу личного состава американского флота больше, чем все ракетчики генерала Щеглова. Надеюсь, Дюк взял Джимми.

— А если нет?

— Найдём на месте других бодигардов. Но так — хуже. Джим Кастет — свой и понятный мерзавец. Практически на каждой тренировке пытается мне врезать, независимо от того, что мы отрабатываем. Получает в пятак, падает на канаты, но довольный… Ему нравится. Похоже, не только педераст, но и мазохист.

— С кем я только ни общаюсь в США по твоей милости… Сенатор — голубой, интриган, нахал. Вице-губернатор до хрипоты торгуется за каждый цент, не желая платить за излечение сына. Массажист тебя обокрал. Боксёры все как один — конченые отморозки.

— За последнее — отдельное спасибо. Но ты права. С ними и мне приходится вести себя соответствующим образом.

Через какое-то время любители заработать на тотализаторе вычислят Ольгу, делающую ставки, и будут знать, на что рассчитывает её боксёр. Уже сейчас ориентировал её вносить деньги в последний момент, когда большинство ставок сделано, и наш шаг не особо влияет на расклад.

Перед матчем Леон Спинкс очень смешно выкрикивал традиционные угрозы в мой адрес, потому что язык проваливался в дыру между клыков, парень шепелявил и присвистывал. Нет чтобы сделать какой-то легкосъёмный мост… Хотя вроде бы заказывал, золотой, но, говорят, Спинкса отловили в подворотне, отмудохали, невзирая на боксёрское достоинство, и отобрали протез. Зато в состоянии драться без капы, особенно если губы и остальные зубы не дороги, что уж теперь.

Первый раунд мы отыграли без особой изюминки. Правда, к концу он осмелел, заметив, что я не лезу на обострение, сам пошёл вперёд и организовал мне образцовый кросс справа, отчего мир поплыл и продолжал покачиваться, пока я не плюхнулся на табурет в перерыве.

— Ты охренел? — Марв не столько обмахивал меня полотенцем, сколько лупил по лицу. — Моя бабушка лучше боксирует! Или отправил свою тёлку делать ставки против себя⁈

— Можешь дальше завидовать, что тебе такие не дают.

Я поднялся на второй раунд и спокойно позволил беззубику преодолеть три четверти расстояния между углами, тот немедленно кинулся в атаку, намереваясь добить, и рухнул от первого же встречного хука. Не симулировал, я вложил в руку нормальный такой подарок от дракончика. Судья даже считать не стал, а после матча Спинкс, придя в себя, говорить не мог, хотя бы и со свистом, из-за перелома челюсти. Не боксёр, а мечта стоматолога.

Трибуны гудели. Конечно, кто-то что-то выиграл, поставив на мою победу нокаутом. Но большинство морд отливало грустью. Что я отправлю Леона отдыхать уже во втором раунде, мало кто угадал.

— Полмиллиона! — Ольга светилась как электролампочка, притащив в раздевалку большую спортивную сумку, набитую десяти-, двадцати- и пятидесятидолларовыми бумажками. Джим сиял за её спиной, поднявший непыльным образом больше двух с половиной штук, бокс ему положительно нравился.

Упрекал меня в излишней торопливости один лишь Дон: публика неохотно будет брать билеты на следующий бой, если раз — и нокаут.

— Виноват, босс! — я скорчил неискреннюю раскаявшуюся мину. — Тренер сделал мне замечание после первого раунда, что плохо боксирую. Ну, я и выполнил установку.

Марв только плечами пожал. Уж он-то точно догадался, что столь ранний нокаут и сумка зелёной американской капусты неразрывно связаны.

Обратно ехали глубокой ночью, утро ушло на поход в банк с арендой ячейки, улов наличными на счёт я не положил. А потом отправились выбирать первый олин «роллс-ройс».

Она меньше месяца ходила на водительские курсы, но поскольку имела права в СССР, к экзамену была уже готова… почти.

В общем, я ожидал, что среди уходящих вдаль рядов подержанных тачек выберет что-то сравнительно небольшое. Наверно — какого-нибудь японца, малолитражные американцы, то есть меньше четырёх литров, габаритами напоминали троллейбус. И она выбрала троллейбус!

— Замечательный выбор, мисс, — ворковал неотступно шагавший за нами продавец жгучей итальянской наружности, тарахтевший без умолку. Только что прозвучавшие увещевания взять европейский Гольф-2 как учебную парту для девушки он моментально предал забвению и принялся расхваливать универсал «Меркури Когуар» восемьдесят второго года. — Отличная машина и для вас одной, и для всей семьи, лучший друг для путешествий и пикников, такая вместительная.

— Дорогая, когда мы кого-то убьём, тело вывезем на ней без проблем.

Ольга не особо прислушивалась к нашим с продаваном разговорам о тысячах миль пробега, об объёме двигателя, о расходе бензина в галлонах на сотню миль, о последнем ТО, о кузовных проблемах и прочих скучных вещах, тихонько касаясь длинным ухоженным ногтем лаковой поверхности капота размер со стол на восемь человек. Тёмно-лиловый цвет с отливом и сверкающий хром некрашеных деталей взяли её в плен, соседствующие тачки по каким-то причинам подобрались строгих или тусклых тонов. А когда раскрыла дверь и опустила попу в мягкое кожаное сиденье, взявшись за руль из натурального дерева, я уже понял, что решение принято. Мне проще заменить в «когуаре» мотор, трансмиссию, подвеску, электрику, салон и переварить кузов, чем уговаривать девушку смотреть другие варианты.

Продавец поднял капот, демонстрируя непропорционально крохотный четырёхцилиндровый мотор внутри здоровенной ямы, рассчитанной на V8. Ну, хоть не будет гонять…

Естественно, её вчерашних двух с половиной тысяч не хватило на сияющую четырёхлетку. Я доложил своих, менеджер открыл рот словно крышку багажника, увидев стопку наличных вместо привычного чека. Его же попросил заправить бак по пробку, а машину перегнать в Санта-Монику и помочь оформить регистрацию, поскольку владелица ещё не получила водительской лицензии.

Машка, пока не имевшая права даже совещательного голоса, мало того, что одобрила покупку, но ещё и предала отца, забравшись перед обратной дорогой в универсал «мамы Оли».

Поскольку в таунхаусе гараж рассчитывался на единственное авто, и я не собирался обижать «кадиллак» ночёвкой под синим небом, «мерк» занял место снаружи, подперев бампером гаражную роллету.

Хозяйка источника повышенной опасности долго не хотела оторваться от него. Потом спросила: не опасно ли кидать «девочку» на улице.

— Посмотри вдоль домов — сколько ночует куда более роскошных тачек. Это в Минске я был вынужден кататься на УАЗе, потому что с него нечего откручивать. Помнишь Высоцкого и его песню автомобилиста, бросавшего машину без охраны? С которой сняли передний мост, руль и колёса?

Я по памяти рассказал ей стихотворение умершего барда, спеть как он, с хрипотцой, точно не смог бы.

— Ужас… Мы всего-то пару месяцев в США, а я уже успела отвыкнуть. У папы даже со служебной «волги» что-то украли.