Афганский рубеж 2 (СИ) - Дорин Михаил - Страница 44

Енотаев намёк понял. У начальника службы безопасности ВВС 40й армии к Иннокентию будет вопросов уйма. И, сомневаюсь, что ответы его устроят.

Через пару минут мы уже шли по коридорам командно-диспетчерского пункта. Штаб вертолётного полка размещался как раз в этом здании. А точнее, в его подвале.

Местные штабные работники выглядели весьма устало. Стук пальцев по кнопкам печатных машинок напоминал езду поезда по рельсам. Было громко и шумно.

— Что с караваном? — спросил я у Енотаева, пока мы шли к кабинету, где нас ждал Баев.

— Очень крупный. Больше половины уничтожили во время налёта ночью. Там было всё — от миномётов до ПЗРК. Это что касается оружия.

— И не только оно. Загружали вертолёты очень плотно, — сказал я, вспомнив процесс погрузки на площадке.

— Да. Там и наркотики, и деньги, и даже часы японские. Целый мешок Сейки! Молодые пацаны смотрели, пуская слюну.

Понятно теперь, почему туда полетел и Турин. Такой большой груз нужно описывать тщательно. К тому же майор-особист однозначно провёл досмотр всех разведчиков, чтобы ничего не прикарманили.

Я уверен, что зря. Никому из наших ребят эти «кровавые» деньги не нужны. Тем более наркотики.

Постучавшись в кабинет, Енотаев вошёл первым. Следом осмотрелся и я. Это был кабинет командира 727го полка, но сейчас в нём пытался «хозяйничать» Баев.

Он пил чай, улыбался и пытался шутить с местным командиром. Тот не разделял веселья начбеза.

— А вот и «баграмцы». Что нового? Как обстановка? — улыбался Кузьма Иванович.

— С какой целью интересуетесь? — спросил у него Енотаев.

— Как же! Боевая потеря есть? Да. Люди ранены? Да. Ищем, кто виноват. Как планировали операцию и вылет. Тетради подготовки мне на стол, пожалуйста. Буду проверять.

Естественно, при таких срочных вылетах никто и ничего не писал. Документацию всегда оформляли с вечера. Тут возможности не было, так что сейчас у Баева праздник.

— Кузьма Иванович, вы пейте чай. Пускай мужики отдохнут. Лейтенант вон и вовсе весь в мыле. Под огнём духов были… — вступил в разговор командир 727го полка.

— Вы не переживайте. Время будет. А боевые потери нужно по горячим следам разбирать. К лейтенанту у меня вопросов нет. Он молодец! Выполняет указания старших начальников. Я прав, Сан Саныч? — ехидно улыбнулся мне Баев, отпив чай.

— Никак… — начал отвечать я.

— Да, я прав, — довольно улыбнулся Кузьма Иванович.

Енотаев посмотрел на меня, а затем повернулся к начбезу.

— Я предлагаю нам переговорить без Клюковкина. Он исполнитель, как вы верно заметили.

— А давайте! Лейтенант, вы свободны.

Как бы мне ни хотелось остаться, но толку от меня мало в данной ситуации. Баев решил отыграться за провал в Баграме. Со временем можно будет повлиять, но сейчас Ефиму Петровичу предстоит потерпеть нахальный вид подполковника.

— Да, Клюковкин, пока вы не летаете. Теперь официально. Думаю, что несколько пунктов инструкции экипажу вы нарушили ещё вчера ночью, — бросил он мне вдогонку.

Только я повернулся, чтобы возразить Кузьме Ивановичу, дверь в кабинет открылась. Я только и успел отскочить и встать рядом с Енотаевым.

Перед нами появился генерал-лейтенант Целевой. Седой заместитель командующего армией сурово оглядел кабинет поправив волосы. Его острый взгляд остановился на мне и Енотаеве.

— Опять вы? То-то мне сказали, что караван однозначно возьмут, поскольку отдельная Баграмская эскадрилья работать будет, — подошёл к нам генерал и пожал каждому руку.

Тут в разговор вклинился и Кузьма Иванович.

— Здравия желаю, товарищ…

— Вольно! Чаи гоняешь⁈ Люди пашут, жизнью рискуют, а ты в кабинете сидишь. Тебя сюда зачем прислали, Баев?

— Подготовку проверить к операции, — ответил Кузьма Иванович.

— Ну вот. Ладно, угощайте тогда чаем, — обратился генерал к командиру 727го полка.

Следом за генералом вошли командир бригады спецназа Тростин и командир 109 дивизии Кувалдин. С ними ещё один подполковник. Енотаев шепнул, что это командир местной 77й мотострелковой бригады.

Теперь мне точно здесь было нечего делать, и Енотаев показал мне выйти в коридор. Но отпустили меня не сразу.

— Погоди, Петрович, — остановил подполковник Тростин комэска и вышел вместе с нами в коридор.

Закрыв дверь, Борис Матвеевич начал шептаться о чём-то с Енотаевым. Я же сделал несколько шагов на выход из штаба.

— Без командира звена никак. С кем Сопину работать? — задал Тростин вопрос Ефиму Петровичу.

— Погоди, Клюковкин, — остановил меня Енотаев.

Комэска задумался, а потом внимательно посмотрел на меня.

— С ним, — указал он на меня. — Клюковкин, пока не найду Шаклину замену, командуешь звеном вместо него. Это приказ.

Поворот так поворот!

Принятое Енотаевым решение, для меня было неожиданным. Хоть мне до старшего лейтенанта осталось недолго, но это всё равно рано для такого балбеса, как Клюковкин.

Командовать подразделением — это совсем другой статус. Пускай и временно. По дороге до модуля я уже успел подумать и над назначением, и над услышанной информацией от заместителя командующего армией. Планируется операция. Похоже, что нащупали где-то логово Масуда. Взятый караван здесь финальный аккорд.

Подойдя к модулю, я встретил взмокшего Кешу. Видимо, только что из бучила вылез.

— Вода классная! Чего задумчивый, Сань?

— Информации к размышлению много. Пока отдыхаем. Комэска на совещании.

В модуле нас теперь стало больше. Появились двухъярусные кровати, заполнившие большую часть пространства комнаты.

Помимо нашего звена, с нами ещё и старые знакомые в лице Баги, Маги и замполита Кислицына. Товарищ майор уже наметил планы на вечер, договорившись об использовании термокомплекса, то есть бани.

— Владимирович, а если завтра на вылет? Мы теперь постоянно на связи должны быть, — переживал Мага.

— Да никто особо пить не будет. Я здесь как представитель штаба. На мне командировочные, организация питания, документация, — спокойно объяснял Кислицын, пока я готовился пойти окунуться.

— И вы всё успели? — уточнил Кеша.

— Конечно. Надо знать, куда занести и откуда… вынести, — показал Сергей Владимирович пальцами силуэт бутылки.

Охладившись в бучиле, я догнал своих однополчан, направлявшихся в столовую. Не было у меня уверенности в качестве местной еды, так что взял коробочку Монпасье. Хоть чай попью, если всё так плохо будет.

У входа нас встретил сам начальник тыла полка, показав, где мы будем питаться. Он был упитанный, невысокого роста, лысый и с парой сверкающих золотых зубов. Перемещался по столовой он как малёк на мелководье

— Вот это ваш стол! Галюнчик, быстро обслужить гостей. Категория — высокий!

— Да, товарищ командир! — отрапортовала ему официантка, по-военному вытянувшись в струнку.

— Так, кухня! У нас категория — высокий! Работать, работать, — хлопнул пару раз начальник тыла в ладоши.

Из-за перегородки, отделявшей кухню от обеденного зала, сразу послышались звуки гремящих половников и кастрюль.

— Девочки-нарезка! Категория — высокий! — услышал я пронзительный девичий крик.

— Гостям всё самое лучшее, — улыбался начтыла, когда мы уселись за стол.

Лысый тыловик убежал на кухню, продолжая раздавать указания. Наша же группа только переглянулась между собой. Молчание нарушать никто не спешил.

На столах белые скатерти, тарелки с фруктами, а в углу играет кассетник Шарп. Мелодии и ритмы французской эстрады мне никогда не нравились. А вот женщинам в Союзе сладкий голос Джо Дассена был по душе.

Мага и Бага молчали. Кеша постукивал по столу и не находил слов. Да я сам язык запихал в такое место, что найти не могу! Первый раз вижу, чтоб так всё было в столовой на уровне.

— А чего у нас не так в Баграме, как здесь? — задался вопросом Кислицын.

— Владимирович, у нас лучше. У нас всё делается, чтобы тебя от службы не отвлекало, — сделал вывод Мага.